Уходя из дома, сказал: «Пойду повешусь!»

Первым новость о суициде сотрудника органов внутренних дел сообщил его одноклассник, помощник депутата Палаты представителей Анны Канопацкой Денис Тихоненко. Ему стало об этом 10 июня с самого утра. 

Следственный комитет в тот день лишь после обеда дал сухую новость из сводки о случившемся. «Не указали даже, что погиб сотрудник милиции», – говорит Тихоненко.

– О том, что случилось, меня известили наши общие знакомые, – рассказал «Белорусскому партизану» Денис Тихоненко. – Андрей повесился в подвале своего дома. Это не частный дом, а обычный многоквартирный, милицейский.

Андрей всю жизнь работал в убойном отделе, много лет – в Ленинском райотделе, а последние годы – в ГУВД. Когда он не пришел на работу, его начали искать. Позвонили родственникам – те ничего не знают. По нашим предположениям, его местоположение обнаружили по сигналу мобильного телефона.

Те, кто его знал, сомневаются, что он мог свести счеты с жизнью из-за какой-то бытовой причины.

Дело по суициду ведет Следственный комитет. Почему они ничего не сообщают – для меня загадка. Есть только одно предположение. В последнее время случилась череда непонятных трагедий в рядах МВД, включая странное самоубийство могилевского гаишника. Участились сливы информации в телеграм-каналах. Наверняка было принято решение просто максимально ограничивать информацию, не давать ее в публичный доступ, чтобы не сеять панику среди сотрудников. 

Мои знакомые ребята из правоохранительной системы отмечают, что в последнее время очень нервная ситуация в подразделениях. И вряд ли это было связано только с Игорем Шуневичем. Похоже, система просто начинает уничтожать саму себя. Идеологическая, политическая, психологическая накрутка в МВД, да и просто трудная работа – все это не самым лучшим образом сказывается на моральном состоянии сотрудников.

Андрей рассказывал, что много времени проводил за никому ненужной писаниной. Он часто возмущался, что примерно 30 процентов времени приходится тратить время на никому ненужное переписывание бумаг, какие-то отчеты, рапорты. Вместо того, чтобы заниматься серьезными делами. 

Криминала в его смерти нет – никто его не убивал. Но есть статья – доведение до самоубийства. И тут много непонятного…

Дома у Андрея всегда все было нормально. Он получил квартиру несколько лет назад – не служебную, а свою – стоял в специальной милицейской очереди на жилье. У него были хорошие отношения с женой, сын, мама еще жива…

Он достаточно хорошо зарабатывал, у него была большая выслуга, и до пенсии оставалось совсем чуть-чуть. И он не боялся пенсии – говорил, устроюсь в какую-нибудь фирму. Мы, когда собирались, еще шутили: когда пойдешь на пенсию, оппозиция как раз придет к власти, сделаем тебя министром внутренних дел! Он отмахивался, говорил: «Да ну вас!». 

От политики, кстати, был совершенно далек. Он занимался серьезной, тяжелой работой и ему было не до подковерных игр, в том числе и в МВД.

Он без всякого блата попал в органы внутренних дел. Андрей рано остался без отца (он умер, когда мы были в классе шестом), и все время мечтал попасть в горячую точку. После школы пошел в армию, служил срочную службу в десанте, потом закончил могилевскую школу милиции. Он работал в нашем родном районе, в Серебрянке, в Ленинском РУВД. И дел тут всяких хватало…

В день трагедии Андрей, уходя из дома, мельком что-то сказал жене о каких-то проблемах, мол, кругом бардак, и добавил: «Да ну все к черту, пойду повешусь!». Но это прозвучало как будто в шутку. Жена, ясное дело, не придала значению этим словам…

Психологи говорят, что решение о самоубийстве человек принимает не за один день, и даже не за один час. Явно у Андрея что-то было не так, были какие-то проблемы, но что именно – толком никто не знает. Зная его, могу предположить, что причина для самоубийства должна была быть очень серьезная…

Прощались с Андреем на следующий день после трагедии. Все произошло как-то очень быстро: экспертиза, вскрытие…

Ясно, что и жене, и маме трудно сейчас говорить о том, что случилось. 

Пока расследованием занимается Следственный комитет, и мы с друзьями пытаемся параллельно что-то узнать: с кем общался, может, какое-то дело у него было странное и непонятное. А как дальше будет – посмотрим.

Удивительно, что на странице ГУВД Мингорисполкома не было высказано никаких соболезнований семье. Не понимаю, зачем это скрывать, порождать различные слухи? Все равно ведь все узнали…