Слепок авторитарных систем. Чего достиг и не достиг Евразийский союз за пять лет

Если сравнивать ЕАЭС с Евроcоюзом, особенно в его современной форме, то ЕАЭС проигрывает с точки зрения институциональной структуры, развития правовой системы и многих других параметров. Более того, учитывая, что Россия хотела видеть в ЕАЭС Украину, некоторые комментаторы изначально рассматривают объединение ущербным.

С другой стороны, учитывая природу политических режимов трех стран-основательниц (Беларусь, Казахстан, Россия), рассчитывать на создание мощных наднациональных органов ЕАЭС, влиятельного парламента, судебного органа с действительно широкими компетенциями и не приходилось.

ЕАЭС — это по большей части слепок авторитарных систем первоначальной евразийской тройки. Учитывая это обстоятельство, а также то, что ЕАЭС создавали во время экономической рецессии в евразийских странах, назвать прошедшие пять лет безуспешными для ЕАЭС было бы неправильно.

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) при ее весьма урезанных полномочиях провела серьезную работу по построению единого рынка товаров, услуг, капитала и рабочей силы. На сегодня больше всего достижений, пожалуй, в области создания единого рынка рабочей силы, хотя чаще всего ЕАЭС оценивают лишь через призму свободы передвижения товаров.

Многие препятствия на внутреннем рынке ЕАЭС остаются, но по большей части виной тому — национальные правительства. Они, с одной стороны, сами не спешат устранять препятствия и городят новые, а с другой — не решились наделить наднациональный орган большими полномочиями в этой сфере.

Евразийская экономическая комиссия фактически состоит из двух органов — Совета и Коллегии. Именно Коллегия ЕЭК является истинно наднациональным органом. Ее работники должны следовать интересам ЕАЭС в целом.

Проблема в том, что любое решение Коллегии ЕЭК может быть изменено, заблокировано Советом ЕЭК на уровне вице-премьеров стран ЕАЭС. А любое решение, одобренное и Коллегией, и Советом, может быть заблокировано Евразийским межправительственным советом (из числа премьер-министров). Еще выше — Высший евразийский экономический совет из числа глав государств. Таким образом, у ЕАЭС четырехъярусная иерархическая структура, в которой наднациональный орган находится в самом низу.

У Суда ЕАЭС также сильно урезаны полномочия. Во-первых, ЕЭК не наделена правом обращаться в Суд ЕАЭС для определения исполнения странами ЕАЭС евразийского права. Во-вторых, за Судом ЕАЭС не закреплена процедура преюдициального запроса. Она означала бы, что национальный суд в процессе рассмотрения дела мог бы адресовать его Суду ЕАЭС в случае возникающих трудностей в толковании или применении права ЕАЭС. Тогда решение Суда ЕАЭС по такому делу в равной степени применялось бы всеми странами объединения. Именно такая процедура существует в Евросоюзе, и она внесла важный вклад в развитие европейской интеграции.

Тем не менее и Суд ЕАЭС за неполные пять лет деятельности достиг определенного прогресса. Он начал выстраивать доктрину приоритета права ЕАЭС, провозгласив в своих заключениях принципы прямого действия и прямого эффекта положений Договора о ЕАЭС, а также верховенство права ЕАЭС над национальным законодательством. В октябре 2018 года последовало первое выигрышное дело компании-заявителя против Евразийской экономической комиссии. Это дает больше оснований бизнес-сообществу обратить свои взоры на Суд ЕАЭС.

Ограниченность полномочий Евразийской экономической комиссии наиболее ярко проявилась в двух конкретных делах.

Российское правительство и муниципальные власти регулярно объявляли тендеры на закупку тканей для нужд российского Минобороны, в которых прописывали, у каких российских производителей должна закупаться продукция. Таким образом, белорусские камвольные комбинаты исключались из участия в тендерах. В середине 2015 года Коллегия ЕЭК посчитала это нарушением порядка регулирования госзакупок и постановила отменить дюжину соответствующих распоряжений российского правительства. Тем не менее это решение было заблокировано вышестоящими евразийскими органами.

В одном из своих интервью бывший российский посол Михаил Бабич заявил по этому поводу, «что касается Гособоронзаказа… никакие эксперименты не уместны». То есть на изменение российский позиции по этому вопросу рассчитывать в ближайшее время не приходится.

Другой пример. В 2017 году ЕЭК, расследовав действия Новолипецкого металлургического комбината и российской компании «ВИЗ-Сталь», обнаружила дискриминацию в отношении белорусских и казахстанских покупателей. Российские компании в конечную цену своей продукции добавляли коэффициент макроэкономического риска, который завышал отпускную стоимость, порой более чем на 20% от базовой стоимости.

Поскольку Договор о ЕАЭС запрещает ценовую дискриминацию участников общего рынка и действия компаний вытесняли с общего рынка белорусских и казахстанских производителей трансформаторного оборудования, Евразийская комиссия определила штраф российским компаниям на сумму около 3,5 млн долларов. Однако российское правительство вновь заблокировало это важное решение в области защиты конкуренции.

Для сравнения: Еврокомиссия неоднократно налагала многомиллиардные штрафы за нарушение правил конкуренции на компанию Google и другие американские технологические гиганты, а также огромные штрафы и на компании стран ЕС. Например, в 2014 году французская фармацевтическая компания Servier и ряд других компаний в этой отрасли были оштрафованы на 582 миллиона евро за систематическую недобросовестную конкуренцию.

Российская сторона также не спешит отменять так называемый «принцип резидентства», который мешает свободному перемещению товаров в ЕАЭС. Согласно ему декларант должен подавать декларацию на товары в таможенные органы лишь той страны, резидентом которой является.

Если, например, казахстанская компания покупает определенный товар в Германии для его последующей реализации в России, то она не может произвести таможенные процедуры в Беларуси. Сначала этот товар необходимо доставить в Казахстан, растаможить его там и уже после экспортировать в Россию.

Кроме этого, важным препятствием для свободы перемещения товаров в ЕАЭС является отсутствие общей торговой политики. В большей степени это следствие односторонних санкций России в отношении западных стран, Турции и тех стран Восточного партнерства (Грузия, Молдова, Украина), которые заявили о курсе на евроинтеграцию.

Следует ли из этого, что именно Россия является единоличным основным тормозом евразийской интеграции? Вовсе нет, все другие страны ЕАЭС, включая Беларусь, особо не выделяются на фоне России в плане числа действующих барьеров, изъятий и ограничений. Они также не брезгуют манипуляцией торговой статистикой в своих интересах.

В случае Беларуси это касается данных по импорту и экспорту тех продовольственных товаров, которые Россия внесла в санкционный список. Например, в 2017 году, по официальной статистике, Беларусь закупила 484 тысячи тонн яблок за 267 млн долл., а экспортировала лишь 59 тысяч тонн (все — в Россию) за 16 млн долларов. До 2014 года такого огромного импорта и разрыва с экспортом не было.

Киргизская официальная статистика значительно преуменьшает масштабы импорта китайских товаров. К примеру, из нее следует, что в 2017 году Кыргызстан приобрел у Китая предметы одежды и одежные принадлежности на сумму около 60 млн долл., в то время как по китайским данным сумма составила почти 1,8 млрд.

В связи с применением более низкой таможенной стоимости все страны ЕАЭС теряют на таможенных пошлинах, которые распределяются между ними. К 2019 году Бишкек оценочно недоплатил в общий котел таможенных пошлин около 700 млн долларов. Казахстан в этой части нередко критикует своего соседа, при этом перекрестное сравнение торговой казахстанско-китайской статистики указывает, что объемы серого китайского импорта в Казахстан не меньше.

В целом к настоящему времени выгоды от ЕАЭС наиболее очевидны для Кыргызстана. Во-первых, улучшилось положение киргизских мигрантов в России, что фиксируются социологическими опросами. Динамика объемов денежных переводов киргизов из России стала намного более положительной, чем у граждан Узбекистана и Таджикистана, которые в ЕАЭС не входят.

Кроме этого, Кыргызстан в рамках вступления в ЕАЭС договорился о выгодном инвестиционном сотрудничестве с Россией и начал реформировать систему технических стандартов промышленной и сельскохозяйственной продукции, которая ранее фактически отсутствовала.

Для Казахстана выгоды от членства в ЕАЭС наименее очевидны. Его структура экономики похожа на российскую; Казахстан также в меньшей мере, чем другие страны ЕАЭС, зависит от экспорта своих товаров и рабочей силы в Россию.

В плане выгод Беларусь и Армения где-то посередине. Благодаря членству в ЕАЭС им во многом удалось сохранить те выгоды сотрудничества с Россией, которые они имели и прежде. При этом для Армении, в отличие от Беларуси, более очевидным стал рост экспорта своих товаров в Россию (с 308 млн долларов в 2014 году до 606 млн в 2018-м). А белорусский экспорт в Россию за это же время упал с 15 до 13 млрд долларов.