Россия спешит с союзной интеграцией. Кремль устал от политики Лукашенко

Беларуская праўда побеседовала c директором по исследованиям аналитического центра EAST Андреем Елисеевым.

- На саммите не предполагалось принятие важных решений, соответственно, Лукашенко не питал и особых надежд.

Один из важнейших вопросов, который подвис в воздухе, – распределение таможенных пошлин, которое Лукашенко считает невыгодным для Беларуси. Нынешнее распределение таможенных пошлин действует до конца этого года, после чего беларуский руководитель обещал их не поддержать.

Думаю, Лукашенко больше наделся на продуктивную встречу с Путиным на полях саммита, нежели на важные решения в рамках Евразийского союза.

- Учитывая суть политических режимов стран-основательниц ЕАЭС (Беларуси, Казахстана и России), ожидать создания мощного интеграционного объединения с реально независимым наднациональным органом и судом, и не приходилось. ЕАЭС проигрывает Европейскому Союзу по всем параметрам; в силу природы политических режимов страны-основательницы не могли создать этот союз в институциональном и правовом отношении походим на Евросоюз – это было бы странным самоубийственным шагом.

Но анализируя всю картину, мы можем констатировать некоторые достижения ЕАЭС: даже обладая узкими компетенциями, Евразийская комиссия пытается продвигать работу по созданию единого рынка.

- И беларуская сторона, и остальные страны-участницы недовольны деятельностью ЕАЭС. Официальный Минск постоянно акцентирует внимание на том, что работа по устранению барьеров в торговле товарами, услугами ведется медленно, не успевают исчезать старые, как возникают все новые и новые барьеры. Минск постоянно демонстрирует риторику недовольства, однако по большому счету все это – шелуха. Что Минск изначально ожидал от ЕАЭС? Выбить из России более выгодные условия поставок нефти, что в общем-то удалось (потом, из-за падения цен на нефть, все рухнуло); увеличение прямых иностранных инвестиций в Беларусь (тоже не удалось); получение выгоды за счет транзита, в том числе благодаря китайскому проекту (про серьезные выгоды пока нельзя говорить).

А устранение барьеров – долгий перманентный процесс, и Беларусь не ожидала особых выгод в этом направлении. На фоне других стран-уч иц ЕАЭС Беларусь не выделяется положительно, поскольку сохраняет примерно одинаковое количество барьеров и ограничений по доступу товаров и услуг на беларуский рынок стран ЕАЭС.

- В последние месяцы происходят подковерные переговоры по поводу дальнейшего формата интеграции Беларуси и России. Подковерные – потому что общественности вообще не предоставляются никакие детали переговоров. Условно говоря, мы можем только гадать, что пообещал Лукашенко Путину за снятие Бабича.

Вне нашего внимания осталось и содержание переговоров Лукашенко с Путиным на полях саммита ЕАЭС.

Но суть в том, что Россия прислала в Минск совершенно конкретные предложения по интеграции…

- Совершенно верно. Только по недавнему заявлению Румаса мы знаем, что позиции сторон по 70% предложений совпадают (во-первых, судя по всему, российский список очень немаленький, во-вторых, по 70% предложения Минск готов пойти навстречу), по 30% предложений нет взаимопонимания (по каким конкретно – неизвестно). Насколько решительно настроен Кремль в своем устремлении заставить Лукашенко выполнить эти требования – нам остается только догадываться.

- Сомневаюсь. Как понимаю я, Беларусь к 21 июня должна дать полноценный ответ на предложения российской стороны; наверняка нас ждут дальнейшие этапы согласований союзной интеграции, так что впереди – тяжелый переговорный процесс.

Однако очевидно, что российская сторона стремится закрыть вопрос как можно быстрее. Кремль не позволяет Минску заговорить союзную интеграцию. Вы посмотрите: не решаются самые важные проблемы для Беларуси – ни по нефтяному маневру, ни по газу, подвисли даже обещанные кредиты. Видно, что Кремль ставит перед Беларусью краткие сроки, чтобы определиться с интеграцией; в зависимости от принятого решения Москва планирует «закрывать» вопросы с нефтью, газом, кредитами.

- Не думаю, что новая стратегия Кремля в отношении Беларуси связана с дилеммой 2024 года, возможно, с ней она связана меньше всего. Путину гораздо проще провести референдум и снять конституционные ограничения на количество сроков избрания президентом, чем закручивать очень сложную игру с Беларусью. И даже если будет образовано «союзное государство» в соответствии с союзным договором 1999 года, это вряд ли позволит Путину напрямую избираться.

Из-за чего Москва стала более радикально ставить вопрос о привязке Беларуси во всех отношениях – в экономическом, в политическом, внешнеполитическом? Скорее всего, это связано с событиями в Украине 2014 года и накопленным недовольством в Кремле по поводу политики Лукашенко, который долгие годы проводил политику получения максимальных выгод от России, но в то же время с большим скрежетом шел навстречу России по принципиальным для нее вопросам, внешнеполитическим – в том числе.

В любом случае новая политика чревата последствиями. Поскольку Кремль более серьезно взялся за Беларусь, то заодно в Москве могут рассматривать и одновременное решение «проблемы 2024».