Минобр — о «ненужных специалистах», новых профессиях и распределении

 И это далеко не единственное изменение, которое происходит в системе высшего образования в Беларуси, пишет tut.by

почему фраза «забудь о том, чему тебя учили в вузе» не относится к нынешним выпускникам,

какой пример работодатели могли бы брать у Парка высоких технологий,

сколько выпускников «не доезжает» до места распределения,

как система образования собирается выводить белорусский спорт на новый уровень,

почему белорусские вузы теряют позиции в международных рейтингах и что с этим делать,

когда у студентов появится больше свободы (хотя бы в том, чтобы самим выбирать предметы и формировать свое расписание).

«Наша задача — подготовить универсалов, чтобы они могли быть полезными не для одного, а для 10, 30 или 100 предприятий»

— Процесс модернизации системы подготовки кадров идет на протяжении нескольких лет. Катализатором стало понимание всех заинтересованных — Министерства труда и соцзащиты, Министерства образования, Министерства экономики, — что между системой образования и рынком труда не может быть разрыва. Тогда было принято решение о внедрении Национальной системы квалификаций и ее развития.

Национальная система квалификаций — это совокупность механизмов, которые позволяют обеспечить рынок труда квалифицированными, а главное — нужными кадрами. Она состоит из нескольких элементов: национальной рамки квалификаций, секторальных советов, секторальных рамок квалификаций и профессиональных стандартов.

Конечно, это дело не одного года. Но мы существенно продвинулись в том, чтобы минимизировать разрыв между потребностями рынка труда и теми специалистами, которых готовят белорусские учреждения образования.

Например, заказчики кадров совместно с Министерством образования создают секторальные советы. Наиболее динамично такое сотрудничество развивается с Министерством промышленности, Парком высоких технологий, рядом других ведомств. Задача этих советов — формировать требования, вырабатывать подходы к подготовке кадров и, как результат, профессиональные стандарты.

В секторальные советы входят как работодатели, так и представители системы образования (работники министерства, представители вузов, Республиканского института профессионального образования).

Мы вместе разрабатываем профессиональные стандарты — что должен знать и уметь определенный специалист или рабочий. Это нужно для разработки образовательных стандартов, чтобы четко определить, каким знаниям, компетенциям и навыкам должна научить система образования.

Как их прививать, какими технологиями: через лекции или практические, онлайн-занятия, вебинары, виртуальные или реальные лабораторные работы — это уже вопросы системы образования. А вот что нужно уметь специалисту — дело профессиональных стандартов, в разработке которых принимают участие заказчики кадров.

Увязка профессиональных и образовательных стандартов позволяет готовить действительно нужных специалистов, которые соответствуют требованиям рынка труда. В этом плане ПВТ — один из заказчиков, который активно организует работу, поскольку сегодня IT-сектор развивается очень стремительно. Это значит, что так же динамично должны развиваться и требования к подготовке соответствующих специалистов, внедряться особые подходы.

— Сотрудничество с ПВТ произошло не сегодня, не вчера и даже не позавчера. Взаимодействие мы начали выстраивать с момента создания парка. ПВТ, понимая, что его собственное развитие возможно только при достаточной подпитке кадрами, тесно начал работать с вузами. Компании — резиденты Парка высоких технологий предлагали и предлагают свое участие и в формировании образовательных программ, и в обеспечении вузов кадрами.

При этом отмечу, что здесь еще есть резервы: до сих пор не разработаны проекты профессиональных стандартов для сферы информационных технологий, что не позволяет формировать видение того, как должна меняться подготовка соответствующих специалистов и куда нам двигаться дальше.

Лаборатории — это отдельная тема. Многие компании — резиденты ПВТ выступают в качестве спонсоров при создании IT-лабораторий в наших вузах. Причем не только в столичных, но и региональных. Это и Гродно, и Брест, и Гомель.

Некоторые компании, как, например, Wargaming, предлагают студентам БГУ стипендии. А ведь другие тоже могут пойти этим путем.

Все-таки не только IT-сектор у нас успешен. Возможно, организации из других секторов экономики тоже последуют этому примеру. Потому что, по сути, это один из наилучших способов увидеть и привлечь к себе способных студентов уже на младших курсах.

— От организаций всех отраслей. Ведь сейчас мы готовим специалистов за счет либо государственного бюджета, либо собственных средств граждан.

В этом году распределение мест, на которые планируется принять студентов, выглядит таким образом:

— около 48% — «бюджет»,

— около 52% — платное отделение.

Фактически получается, что компании почти не несут финансовой нагрузки за подготовку специалистов. За исключением тех, кто вкладывается в материальную базу вуза или оплачивает подготовку своих работников, в основном «заочников».

Мы же хотели бы видеть более активное участие всех заказчиков кадров не столько в оплате подготовки специалистов, сколько в формировании содержания образования.

Чтобы у фразы «ты пришел на работу, забудь, чему тебя учили» больше не было шансов на жизнь. Сейчас, в принципе, так говорить некорректно, потому что на уровне высшего образования мы готовим специалистов, которые могут учиться всю жизнь и адаптироваться под задачи разных работодателей.

Цель высшего образования как раз в этом и состоит, чтобы специалист умел учиться и переучиваться. Практикоориентированность не должна умалять роль фундаментальной части.

Фундаментальная часть важна, и мы с ПВТ эти темы обсуждаем. Часто компаниям-резидентам нужны люди на отдельные проекты, которые «заточены» на решение конкретных задач. Но мы не можем себе позволить готовить узкого специалиста под разработку конкретной игры на конкретном языке программирования. Потому что мы обманем в первую очередь студента.

Да, он с удовольствием вольется в стройные ряды компании на хорошую зарплату, но через три года проект закончится, и он окажется никому не нужен. Поэтому мы готовим специалиста-универсала.

То есть наша задача — подготовить так, чтобы специалист мог быть полезным для 10, 30 или 100 предприятий. Но нельзя выпячивать это как недостаток системы образования.

— И в режиме информационной работы, и через корректировку образовательных программ мы закладываем этот важнейший принцип — обучение через всю жизнь. Все методические семинары, которые проводятся с преподавателями, тоже посвящены этой теме. Это закладывается и в образовательных стандартах. В компетенциях так и прописано: умение учиться, получать новые знания. Дальше нужно только «увязать» со стандартом учебные дисциплины, которые должны будут сформировать эти умения.

— В больших системах иногда бывают проблемы в каком-то звене. Преподаватель — это живой человек, что-то может случиться и пойти не так.

Однако в системе образования действуют внутренние и внешние механизмы, которые призваны обеспечить качество подготовки специалистов, включая соблюдение образовательных стандартов.

— Как за последние годы изменилось количество IT-специалистов, которых готовят белорусские вузы?

— Если рассматривать последнее десятилетие, то увеличилось в два с половиной раза. Если говорить о последних годах, то каждый год мы понемногу добавляли. В прошлом году — почти 200 человек только на уровне высшего образования, в этом планируем 650.

Но уже сейчас от ПВТ мы слышим разные мнения. Некоторые компании говорят: «Давайте примем больше». И мы понимаем это желание: работодатели хотят иметь возможность выбирать из лучших, а не из тех, кто есть. Но существует и другая точка зрения: «„Сухих технарей“ хватает. Нужны специалисты, которые могут продавать IT-продукты, генерировать новые идеи». Таких мы тоже готовим на междисциплинарных специальностях: «Интернет-маркетинг», «Экономика электронного бизнеса» и других.

В системе «заказ», а также в данных Министерства труда и соцзащиты мы не видим, что через четыре-пять лет айтишников понадобится гораздо больше. Не видим не потому, что этого не будет, а потому, что у айтишников проектный метод работы.

Сегодня у них есть проект, который через полгода закончится. И очень сложно спрогнозировать, сколько людей понадобится через четыре года. А нам нужно знать сегодня. Поэтому здесь работает очень сложная многоуровневая система. Решения принимаются экспертами.

— Данные по прогнозной потребности, которые нам предоставило Министерство труда и социальной защиты, пока еще фрагментарны. Были проведены опросы нанимателей, но охват был неполный. Представьте, сколько организаций задействовано в экономике. Только юрлиц — существенно больше 100 тысяч.

Поэтому Министерство труда опрашивало выборочно. Это большая трудоемкая работа. Коллеги еще совершенствуют подходы. Я думаю, к следующим заседаниям этой осенью, когда мы будем обсуждать цифры приема на 2020 год, появится более полная и объемная информация.

Но уже в этом году мы учитывали данные, которые получили от коллег из Министерства труда и соцзащиты. Ориентировались и на систему «заказ», и на информацию, которую нам предоставили университеты.

Да, иногда мы слышим упреки, что университеты, защищая свои интересы, принимают на непрестижные специальности. Но это не совсем так.

Например, сельскохозяйственные специальности кажутся абитуриенту не очень привлекательными. Потому что и учиться непросто, и условия работы сложные. Но это не значит, что их нужно закрывать. Они стратегически важны для страны. И когда, например, БГАТУ просит увеличить цифры приема, он защищает не свои интересы, а интересы экономики.

Сейчас мы не даем большие цифры приема на те специальности, где видим недостаточный спрос от заказчиков. Поэтому и происходит сокращение набора на экономические, юридические специальности и увеличение — на некоторые технические.

— Да, но она не генерирует новые направления и профессии. Это исследования ученых. Например, в 2018 году в Давосе проходил Всемирный экономический форум. Как раз там были озвучены профессии будущего: оператор строительного 3D-принтера, дистанционный хирург, специалист по этике в сфере технологий, оператор устройства по переработке отходов, специалист по национальной идентичности и другие.

— Системе образования они должны быть заказаны. При этом инициативу могут проявить и университеты, однако они должны подтвердить необходимость этой специальности. Если Министерство здравоохранения скажет, что им нужен дистанционный хирург, совместно с заказчиком мы будем думать, как и чему его научить, где мы найдем специалистов-преподавателей (и, если что, на начальном этапе привлечем из-за рубежа).

— Могу спрогнозировать, что в этом году оно тоже будет практически 100-процентным. К хорошему привыкаешь быстро. Большинство выпускников понимает, что распределение — это благо. Все зависит лишь от того, приложил ли ты должные усилия, чтобы получить работу мечты.

Работа комиссии вуза построена таким образом, чтобы в максимальной степени удовлетворить права и интересы граждан. Понятно, что заявки на молодых специалистов поступают из различных мест. Но хорошие студенты как раз-таки получают лучшие. Или вовсе приносят свои.

Распределение может казаться проблемой лишь для тех студентов, которые плохо учились и не проявляли должного участия в поиске собственного места трудоустройства. Да, тогда, возможно, они получают не то место работы, которое желают для старта.

— У нас действуют решения правительства: молодой специалист, как и не очень молодой, не должен иметь заработную плату ниже минимальной.

— Могу сказать, что университеты тоже не очень положительно на них реагируют. С другой стороны, а что сделал сам выпускник? Почему он не принес персональную заявку? Не поработал, не прошел собеседование на место, где заработная плата — в пять раз выше?

Сейчас, как вы знаете, персональная заявка на выпускника может быть не только из государственной, но и от частной организации. Просто нужно приложить усилия.

— Распределение — это гарантия первого рабочего места. У выпускника есть право идти на платную форму обучения или выплачивать средства, затраченные на его образование. Практика показывает, что у нас более тысячи «платников» берут направление. Значит, они хотят этих гарантий. Никто же не загоняет людей на «бюджет». Государство в свою очередь хочет быть уверенным, что бюджетные деньги были потрачены не зря и что вакансии, которые заявляют работодатели в университеты, будут заполнены.

Распределение — очень гибкий инструмент. Комиссия, конечно, решает. Но если студент прошел практику, компания видит этого выпускника у себя на работе, а выпускник — себя в ней, я могу сказать, что с большой долей вероятности комиссия примет решение в его пользу. Если эта компания еще и является заказчиком кадров, так называемой базовой организацией, то тогда вероятность возрастает до 100%.

— Я бы не сказал, что она большая. Из нескольких десятков тысяч выпускников «не доезжают» в пределах сотни.

Чаще они сами принимают решение, что будут выплачивать деньги за свое обучение. Злостных нарушителей, у которых средства изымаются через суд, немного.

— Не сказал бы. Количество распределенных — 100 процентов — это не маркер. Показатель — это количество закрепленных, тех, кто остался после распределения на рабочем месте. Но здесь я не могу приводить среднюю температуру по госпиталю, в разных отраслях эти проценты разные.

Здесь можно только предполагать. Вообще, специалисты лучше закрепляются там, где созданы хорошие условия для труда: оплата, соцпакет, интересные задачи и т.д. А это уже вопрос не к системе образования.

— У нас есть нехватка тренеров. Это все делается по опыту педагогических классов. Если, например, ученик школы занимается спортом, но к 10-му классу понимает, что крутым спортсменом ему не стать, он может выбрать для себя тренерскую карьеру. И чем раньше это произойдет, тем лучше.

Систему образования часто упрекают, что студенты начинают учиться, а потом разочаровываются. Для того, чтобы понимание, мое это или нет, пришло раньше, мы и создаем профессионально ориентированные классы.

— Так вот и возникает понимание, что не деньги решают все, а квалификация людей, которые готовят спортсменов. Квалифицированных тренеров, владеющих передовыми технологиями, в Беларуси не хватает.

Поэтому в спортивно-педагогических классах мы будем выявлять и ориентировать талантливую молодежь, чтобы после окончания они могли пойти в вузы на соответствующие тренерские специальности. Ведь тренер должен быть педагогом, который умеет использовать различные методики, понимает и в биологии, и в медицине, и в спорте.

— Рейтинги — это очень субъективная вещь, которая делается под кого-то. Поэтому нельзя сказать, что наши вузы упали. Наоборот, по многим показателям они выросли.

— Очень просто: критерии делаются под конкретные группы университетов из определенных стран. То есть перед опубликованием очередного рейтинга меняются правила игры, на которые у нас нет возможности повлиять.

Но мы, естественно, анализируем эти правила. Наши вузы изучают критерии и подходы. Лидер здесь БГУ.

В апреле этого года мы проводили большой семинар. Главное — мы определили причину, почему наши вузы не растут в рейтингах. Здесь основной резерв не в образовательной деятельности, а в научной — цитируемых публикациях на английском языке. Это основной потенциал для повышения в рейтингах.

У каждого университета есть свои стратегии. Министерство также над этим думает. У нас есть и механизмы поддержки академической мобильности, и стажировки для магистрантов, преподавателей за рубежом, и привлечение зарубежных лекторов.

Рейтинги — это сложная категория. Кто-то поменял правила игры — и мы падаем, хотя у нас ничего не ухудшилось. И у других ничего не улучшилось.

Но мы понимаем, что нам нужно принимать эти правила игры. И прилагать усилия, которые в конечном счете дадут результат. Для этого нужны в том числе финансовые вложения. Например, доступ к базе данных Scopus, где можно размещать научные статьи и видеть, кого цитируют сейчас, требует больших денег. Но иногда наши вузы ставят перед собой другие приоритеты и тратят эти деньги, например, на оборудование лаборатории.

— В Беларуси учатся студенты из 108 стран. Всего — более 23 тысяч человек. Для нашей небольшой страны это немало, потенциал для наращивания есть, но здесь тоже присутствует конкуренция.

В том числе поэтому мы не сбрасываем со счетов рейтинги, поскольку иностранные студенты при выборе университета в первую очередь смотрят на них.

— Отдельной статистики нет, но мы анализируем причины отчисления студентов: что не так, почему это происходит?

Могу лишь сказать, что в отдельных вузах иностранных студентов отчисляют чаще, чем студентов из Беларуси.

— Сейчас у студентов есть право выбора отдельных дисциплин. В новой редакции Кодекса об образовании (а сейчас она находится в высокой степени готовности) заложена гибкость образовательных программ. Ряд учебных дисциплин студенты смогут выбирать сами.

Но не нужно доводить до абсолюта. В погоне за красивым названием или собственным видением студент может не совсем корректно выбрать дисциплины, исходя из своих еще недостаточных знаний. Как результат — не получить тот набор знаний, который ему нужен.

Поэтому мы расширим для него право выбора, но не предоставим его полностью. Преподавателям, администрации вуза, Министерству образования, экспертному сообществу, заказчикам кадров все-таки лучше видно, кто и с какими знаниями будет востребован на рынке труда.