БелАЭС: возможен ли компромисс с Литвой? Интервью с министром иностранных дел Линкявичюсом

Министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей утверждает, что одна страна блокирует так называемый договор о партнерстве с Евросоюзом. Он не называет этой страны, но не является секретом, что это Литва. Правда ли, что Литва блокирует? Можно ли это назвать блокадой? Какова позиция Литвы по поводу договора Беларуси с Европой?

Макей сам может это сказать, я не его представитель. Поэтому я не могу этого уточнить. А что касается вообще процесса диалога с Беларусью, то он, по-моему, проходит прагматично. Я бы добавил еще слово селективно, выборочно. Ведь в тех областях, где мы видим какой-то прогресс, на протяжении всего времени была реакция адекватная. Например, я скажу, во время нашего председательства в Евросоюзе, это шесть лет назад, мы как раз сдвинулись с мертвой точки в переговорах об упрощении визового режима, в модернизации государства. Кстати, мы были одними из тех, кто очень активно выступал за снятие с Беларуси санкций за тех политзаключенных, которых выпустили. Хотя многие критиковали, говорили, что здесь нет никакого перелома или перемены, что нужно реагировать. Но мы должны были быть последовательными, так как мы уже сказали, что если есть какие-то требования и они выполняются, то должна быть какая-то мотивация. И в будущем будем так продолжать.

В наших двусторонних отношениях тоже все происходит довольно прагматично. В сфере торговли, транспорта: наш порт задействован очень интенсивно для экспорта беларуских товаров. Поэтому здесь нет проблем. Даже увеличивается количество туристов, насколько я знаю. И здесь тоже наши интересы, чтобы беларусы могли ездить, а наши границы не были для них закрыты. Поэтому мы поощряем договоренность в упрощении визового режима. Дороговато стоит виза беларусам. Это тоже не нормально. Могу сказать, что мы уже много лет ждем, пока беларуская сторона адаптирует наш двусторонний договор о пограничном режиме, эти 50 км вглубь. Это также упростило бы гражданам Беларуси, живущим в этом регионе, посещение Литвы, дало бы возможность больше увидеть. В этой области все движется. Есть двусторонние отношения, где мы видим, что ситуацию не можем оценивать положительно, и не видим какой-то возможности для отступления. Например, АЭС, которую строят в 50 км от Вильнюса.

Ее строят с грубыми нарушениями прав и международных стандартов с самого начала, с выбора площадки строительства. Десять лет уже прошло, завершена стройка. Вот мы не видим каких-то возможностей для компромисса. Это слишком чувствительно и слишком важно. Я уверен, что это не только двусторонняя проблема. Это проблема прецедента диалога с третьими государствами у границ ЕС, так как будет больше таких прецедентов в будущем. В этом я вижу проблемы.

Когда я спросил министра Макея о так называемой блокаде договора о партнерстве, он выразил надежду, что при новом президенте Литвы что-то изменится. Как вы думаете, при новом президенте Литвы поменяется что-то, есть какой-то консенсус?

Я бы посоветовал нашим соседям как-то начать по-другому думать. Поменять свой подход. Если мы будем заниматься двумя монологами, если не будет диалога и конкретных ответов на вопросы, если не будут развеяны все сомнения, то что может измениться.

Этой станции не должно быть, вот что устроило бы нас полностью. Кстати, я часто цитирую Лукашенко, который неоднократно говорил, что ему никто не объяснил, как эта станция будет интегрирована в экономику страны. В этом ответе очень много. Мы чувствуем, что это не цель Беларуси. Мы видим в этом геополитический проект другого государства, чтобы нас держать немножко ближе к кольцу электричества, оператор которого базируется в России. У нас сейчас одно из заданий – как раз синхронизировать с этим кольцом Западную Европу, что также займет некоторое время и ресурсы. Так что этот процесс также будет продолжаться. Я думаю, что в этом можно видеть какую-то цель, но не думаю, что это цель Беларуси, ее национальный интерес. Я в это просто не верю. Надеюсь, что Беларусь поймет нашу позицию.

Я смотрю положительно на все такие предложения, когда страны-члены «Восточного партнерства» захотят это делать, создавать, координировать, институционализировать. Это, конечно, они должны делать. В дополнение к сказанному, мы должны смотреть на те проекты, которые идут навстречу ожиданиям некоторых стран. Трое из шести участников этой программы говорят открыто, что хотят вступить в Европейский Союз. Но вступление-процесс очень сложный. Мы все это понимаем. Но есть конкретные проекты, которые могут приблизить страну к этому. Энергетический союз, некоторые аспекты участия в этом союзе. 

Или, скажем, рынок Евросоюза. К нему приблизиться можно. Или общая политика безопасности и обороны. Есть некоторые аспекты, в которых можно сотрудничать. Например, роуминг. То, что будет понятно обычным людям, а не какие-то заявления и конституции. Они будут оценивать реальные достижения. Например, безвизовый режим. Сейчас у нас воспринимается естественно, но мы помним, как было до этого и далось нелегко. Вот такие чувствительные и понятные людям моменты должны создаваться. Не приближают юридически членство, но фактически приближают к этой группе по другим параметрам. Другие страны, у которых нет амбиции вступать в Союз, но есть желание сотрудничать и координировать, адаптировать свою правовую базу и стандарты, мы можем это сделать со всем уважением к их выбору. Я смотрю на это больше такими конкретными примерами и проектами, которые были бы ощутимы и создавали какую-то дополнительную стоимость. Я, конечно, поддерживаю польские инициативы, но с условием, что они будут интересны странам-участницам Восточной программы.

А что вы предлагаете?

Я согласен. Во-первых, ее там не должно быть.

Но она пока еще не работает. Если были бы хоть какие-то признаки сохранения тех замечаний, которые идут от международных институтов, но и этого нет. Даже в риторике этого нет.

Вы знаете, что такое МАГАТЭ? Это организация, которая не контролирует, она не приезжает инспектировать. Она приезжает в страну, когда ее приглашают. Ей показывают то, что показывают, и тогда делаются выводы. Были заявления со стороны беларуского правительства после очередного визита группы экспертов МАГАТЭ. Есть шесть специализированных команд, которые разбирают различные аспекты выбора места стройки. Была направлена группа, которая имела оценить дизайн. Подчеркиваю: дизайн. Выводы были положительные. Их пригласили, показали, у самой МАГАТЭ нет инициативы. Заключение было такое: приезжала авторитетная делегация МАГАТЭ и сделала выводы, что станция строится по нормам и стандартам. 

Сделали такой обобщенный вывод. Мы сразу заметили, что оценивали только один аспект-дизайн. Есть еще пять сегментов, которых никто не оценивал. И самый важный. Есть комитет Эспоо, который занимается стандартами безопасности. Он обратил внимание, что ошибочно или нет по правилам выбрали площадку для стройки с самого начала. Не было альтернатив, не было оценки, сравнительного анализа, я уже не говорю о консультациях с соседями, что должно быть обязательным. Вот вам и ответ. Так что ссылаться на МАГАТЭ здесь не очень приходится. Я не хочу зацикливаться, я не говорю о какой-то блокировке, я просто хочу, чтобы изменился немножко подход. Здесь в этом корень, если нет даже понимания, то очень трудно договориться. Можно обижаться, можно кого-то винить, но тут нет возможности отступить, поверьте. Это слишком чувствительный объект. Мы знаем, какие аварии происходили. Мы знаем культуру строительства. Мы знаем, что даже в беларуских печатных изданиях было много о краже строительных материалов. Это не тот объект, на котором можно рисковать. Еще раз повторюсь: я не хочу углубляться в детали. Просто в этой области, по поводу станции, мы действительно, к сожалению, не можем договориться. И это не создает хорошей атмосферы для общей договоренности.