Что гибель могилевского лейтенанта говорит о происходящем в милиции

О слабых сторонах и нестыковках основной версии следствия сегодня было сказано много. Мы же попытаемся взглянуть на эту историю шире, чтобы понять, что она говорит о ситуации в правоохранительных органах в целом.

История в Могилеве напомнила о том, как силовики искали подозреваемых после взрыва в ночь на 4 июля в Минске. Тогда в СИЗО попали многие и многие граждане — начиная с тех, кто продавал в Беларуси сок «Садочок», до оппозиционных активистов и бывших участников «Белого легиона».

В этот раз под раздачу попали могилевские цыгане, включая подростков и женщин. Насколько были оправданы и целесообразны действия силовиков в Чапаевке и Гребенево, которые напоминали скорее карательную спецоперацию нежели следственные действия?

В любом случае, власти в очередной раз показали, что в условиях чрезвычайной и резонансной ситуации они предпочитают действовать брутально и без оглядки на общественное мнение.

Одна из конспирологических версий, появившихся после брифинга СК, гласит о том, что таким образом власти якобы пытаются отвести внимание от более страшной и неприглядной правды о гибели лейтенанта. Если это и так, вряд ли мы об этом узнаем в ближайшее время. Если узнаем вообще.

В любом случае, версия о суициде выглядит для милицейских начальников не многим лучше, чем похищение и убийство. Начиная с того, что теперь им придется объяснять, как их сотрудник с суицидальными склонностями продолжал ходить на службу с табельным оружием.

Сообщения о сведении счетов с жизнью среди милиционеров звучат в последнее время достаточно часто, что уже само по себе заставляет задуматься о происходящем в милицейских рядах.

Вспомним историю кричевского милиционера, уволенного за жалобы министру на нарушение их трудовых прав руководством райотдела. А также борисовских участковых отказавшихся выходить на работу. Или свежий пример: письма милицонеров гомельскому телеграм-каналу о возможных причинах смерти могилевского коллеги.