Кто и зачем создает Палату антикризисных управляющих?

Ключевая фигура в ходе процедуры банкротства и взыскания с таких проблемных субъектов хозяйствования хоть каких-то денег – антикризисный управляющий (далее – АУ). Одна из спорных тем – создание Палаты антикризисных управляющих, предусмотренное новым проектом, пишет neg.by

Сегодняшний эксперт – человек, достаточно широко известный в профессиональных кругах, антикризисный управляющий Сергей Пинчук. Он в целом поддерживает появление новой организации, но и он имеет вопросы и замечания.

С.П: – Палата антикризисных управляющих – это опыт создания первой в стране саморегулируемой организации. Ведь она новая не только для нас, антикризисников, но и вообще для всех бизнес-сообществ Беларуси. То есть это та структура, на которой будут отрабатываться механизмы передачи части полномочий от государства саморегулируемой организации; попытка заложить нормативно-правовую базу в фундамент саморегуляции, которая воз­можна абсолютно во всех сферах и отраслях – у строителей, таксистов, поваров и т.д. И в этой связи то, что в проекте закона «О банкротстве» появился институт саморегулирования – это безусловный для страны плюс.

– Нельзя путать обычное биз­нес-объединение, являющееся кон­сультационной площадкой, с организацией, наделенной полномочиями саморегулирования. Это две большие разницы. Сегодня реальность такова, что к бизнес-объединению регулятор в лице государства может прислушаться, а может и не обращать на него внимание, так как наши бизнес-сообщества не имеют полномочий регулировать рынки. Решения принимаются исключительно государством.

Не случайно все бизнес-союзы взывают на каждом углу: у нас избыточное госрегулирование! Дайте нам возможность получить хотя бы часть ваших регуляторных функций! Мы сами выстроим разумные правила, в правовых рамках которых будем работать! Госконтроль сегодня избыточен!

При этом о передаче всей полноты надзорной и контрольной власти над отраслью саморегулируемой организации речь не идет. Предполагается лишь частично отдать функции, лежащие сегодня на Минэкономики в лице Департамента по санации и банкротству. И вообще, что касается сферы деятельности антикризисных управляющих, то полностью они нигде в мире сами себя не регулируют. В международной практике контрольно-регуляторная функция государства сохраняется. Вопрос лишь в большей или меньшей степени. В наших реалиях, если условно представить пропорции распределения полномочий между Палатой и государством по новому законопроекту, то порядка 40% функций регулирования рынка будет отдана Палате, а 60% сохранит за собой государство.

В период обсуждения проекта звучало и предложение создать саморегулируемую Палату как чисто декоративный орган. Для внешнего потребления (МВФ, ВБ). Но этот вариант не прошел.

Прошло другое: Палате антикризисных управляющих будут переданы функции определения правил профессиональной этики и контроля за соблюдением таких правил. А также часть функций по рассмотрению жалоб от лиц, участвующих в процессах об экономической несостоятельности.

– Эта часть – рассмотрение жалоб – раздражает многих участников рынка антикризисного управления. Мол, будет «рука руку мыть»…

И когда речь идет об огромных долгах и активах, сотнях лиц, заинтересованных в возврате долгов, удовлетворить всех объективно невозможно. Как бы вы ни работали, где бы вы ни ставили запятую в документе, кому-то что-то обязательно не понравится.

Суды и Минэкономики завалены жалобами, из которых удовлетворяются лишь единицы. Любой недовольный может написать формально обоснованную жалобу, которая не влечет каких-либо последствий для дела об экономической несостоятельности, и целенаправленно давит на суд, на регулятора в лице Департамента по санации и банкротству, чтобы одного управляющего подвинуть и назначить нового.

Сложилась абсурдная ситуация. Государственная машина оказалась устроена таким образом, что претензии настойчивого жалобщика проще удовлетворить (даже если они только условно обоснованы), чем каждую неделю отписываться по всем ин­станциям о том, прав или виноват АУ. И суд назначает нового.

Можно добавить, что за подачу жалобы в суд предполагается введение госпошлины. Сейчас, чтобы закрутить процедурный маховик, требуется по сути лишь лист бумаги. В дальнейшем к жалобе придется приложить квитанцию об уплате пошлины.

Есть и другой резон. Если жалоба на меня, на антикризисного управляющего, то моя деятельность как управляющего реально парализуется. Я должен собрать огромный пакет документов и ходить по инстанциям и отчитываться. Начинаются административные процессы.

Именно надзорная функция Палаты должна стать фильтром для отсеивания необоснованных жалоб, которые не влекут причинение вреда должнику или кредиторам в процедуре банкротства. В конце концов, недовольство было бы логичным, если бы АУ на предприятие назначала Палата. Но сегодня управляющего назначает суд, а согласно проекту нового закона это будет делать компьютер программным методом случайного выбора.

– Как раз опыт соседей и подстегнул наш Департамент по санации и банкротству создать такую саморегулируемую организацию.

И здесь несколько взаимосвязанных вещей, которые следует рас­сматривать обязательно в комплексе. Если рассматривать по отдельности, они могут выглядеть провокационно.

В РФ сегодня несколько десятков саморегулируемых организаций антикризисных управляющих. И если управляющий, состоящий в одной из них, нарушил закон, при­влечен к ответственности и по этой причине лишен членства, то ничто не мешает ему вступить в другую организацию. Проблема России в том, что создать там только одну саморегулируемую организацию АУ невозможно в силу огромной территории – 12 часовых поясов. И недобросовестный участник рынка может «кочевать» по саморегулируемым организациям последовательно от Калининграда до Чукотки.

У нас он не сможет остаться в организации. Потому что вступает правило, согласно которому недобросовестная работа управляющего страхуется ответственностью всех членов саморегулируемой организации. Если суд доказал нанесение имущественного вреда кредитору или дол­жнику управляющим, то это влечет возмещение нанесенного ущерба размером личной страховки управляющего (порядка 600 тыс. руб.).

А если ущерб превышает эту сумму «личной страховки» АУ, то «превышающую часть» ущерба должны покрыть деньгами Палаты, в которой управляющий состоит. Это очень важный момент, о котором почему-то никто не говорит.

В обязанность Палаты вменяется создание специального компенсационного фонда на тот случай, если ее члены окажутся недобросовестными. И орган при Палате, на который будет возложена обязанность «включать-исключать» членство в ней, будет обязательно смотреть, какое именно нарушение допустил управляющий. Если управляющий не сдал вовремя в суд отчет – видимо, не стоит исключать. А если он реализовал неправомерно имущество, что нанесло кому-то вред, то может быть и надо.

Что касается Украины, то в октябре прошлого года в этой стране был принят Кодекс о банкротстве, в котором предусмотрено создание именно одной саморегулируемой организации антикризисных управляющих. Именно с той целью, чтобы «плохие» управляющие не перетекали из одной палаты в другую.

В Беларуси сегодня работают около 300 АУ. А если пересчитать фактическое количество участников рын­ка, то вряд ли наберется более 200, потому что за одним аттестованным управляющим может стоять несколько субъектов хозяйствования.

Если по уму, то следовало бы всех действующих на сегодня АУ включить в Палату. Никто не должен быть ограничен в праве работать. А далее количественный состав может меняться под влиянием саморегулирования.

– Платный. И в этом – слож­ность.

На первый взгляд, членские взносы есть сегодня и в ассоциации антикризисных управляющих. Но они чисто символические.

Сегодня функции Палаты выполняет Департамент. Условные двад­цать человек в штате организации со связью, принтерами, командировками, зарплатами, отпускными, декретными и пр. Еще по паре человек в областях. И за все это платит налогоплательщик. То есть расходная часть приблизительно известна. Проб­лема в том, что сформировав Палату, 90% этих затрат ее члены должны взять на себя. Государство оставит себе содержание трех-пяти чиновников (для надзора и контроля) и скажет «спасибо» Палате за избавление от бремени содержания не­скольких десятков госслужащих.

И если сегодня для выхода на рынок антикризисному управляющему требуется лишь покупка страховки (из материальных затрат) стоимостью приблизительно 300 USD, то в новых условиях суммы возрастут, надо полагать, кратно.

При этом из 200 белорусских АУ половина сегодня еле сводит концы с концами. Вознаграждение, которое они получают, едва покрывает их издержки. Это просто самозанятость, а не какой-то серьезный бизнес.

В предложении Ассоциации по антикризисному управлению и банкротству (оно нашло себя в по­следней версии законопроекта) формирование Палаты связано и с вознаграждением АУ.

В противном случае, если Палату сформировать, а принцип вознаграждения АУ оставить на том же уровне, что и сегодня, то обанкротятся сами управляющие (примечание редакции: когда верстался этот номер, был публично озвучен возможный размер членских взносов – 500 руб. в месяц с одного АУ).

Если у 80% управляющих не будет средств для взноса, ситуация окажется тупиковой, потому что оставшимся 20% (у которых вроде бы денег хватает) придется содержать организацию, смета которой рассчитана из количества ныне действующих АУ. То есть размер вознаграждения АУ должен быть изменен.

Повторюсь: все при создании саморегулируемой организации взаимо­связано. Вырвать из конструкции один кирпичик – рухнет все.

Ясных представлений, как будет работать система антикризисного управления при наличии Палаты, сегодня нет. Чтобы понять, насколько эффективным окажется новое образование, должно пройти лет 5–10. И может так сложиться, что со временем на плечи Палаты будут возложены дополнительные регуляторные функции. А может, и наоборот: будет отобрано то, что дадут. Но в любом случае этот шаг будет безусловным плюсом.