«Услышал хруст, из носа пошла кровь». Белорус рассказал, как его избивали Кокорины и Мамаев

Белорусский водитель ведущей «Первого канала» Ольги Ушаковой Виталий Соловчук рассказал во время суда, как его избивали российские футболисты Павел Мамаев и Александр Кокорин с младшим братом.

— Подсудимые мне уже знакомы. Все. Для оговора никаких оснований не имею. 8 октября я работал водителем у Ольги Викторовны Ушаковой. Я привез ее на утренний эфир — это было около 6 утра. Искал место, где припарковать автомобиль, высадил ее около концертного зала «Чайковский», там на площади была передвижная студия Первого канала. Оттуда переехал на Брестскую улицу, там рядом гостиница «Пекин». Сидел в машине, ждал Ольгу Викторовну. Около семи часов утра открылась задняя правая дверь, и в машину села незнакомая девушка. От нее исходил запах алкоголя. У нее была сбивчивая, несвязная речь. Спросила, таксист ли я, сказал, что нет. Она сказала, что ей холодно, я попросил ее покинуть автомобиль. Она сказала, что ей холодно и она останется. Я обращался к ней вежливо и культурно.

Через какое-то время дверь открыл молодой человек, взял ее за руку и сказал, что это не их машина, и увел её. Я хотел уже уезжать, как рядом с машиной разбился стеклянный предмет, и осколки полетели в машину, в районе переднего колеса. Вышел посмотреть, есть ли повреждения. Обходил машину спереди, в это время уже двигались Мамаев и Кокорин. Вроде ещё Протасовицкий. Спросил, кто бросил бутылку. Кокорин ответил, что он. Спросил, зачем. Начались угрозы, оскорбления. Ребята спрашивали, почему я назвал кого-то из них петухом. Я не понимал, о чем они говорят, всячески старался сгладить конфликт. Мне было непонятно, почему они агрессивно ко мне настроены. Я говорил спокойно, очень тихо, без каких-либо оскорбительных выражений. Я стоял на расстоянии в метр где-то.

Все могут определить, выпивший человек или нет. Они были шумной компанией, привлекающей внимание. Это не смех и веселье. С претензиями ни с того, ни с сего подошли. От них запах алкоголя исходил. Мамаев взял меня за лицо, за подбородок. Они стояли в обнимку. Я попытался рукой убрать его руку от лица, они вдвоем отшатнулись от меня. Мамаев протянул руку к лицу, оттолкнул меня и начал наносить удары. Я развернулся.

— Вы удар наносили?

— Нет, я поднял руки вверх.

— Что делал Кокорин?

— Они продолжали в обнимку стоять. Они не понимали, кто что делал. Было несколько ударов в область лица. Удары были кулаком, но это было очень быстро, и я начал убегать к машине, выбежал на тротуар и направо.

Обернувшись, увидел, что за мной бегут Мамаев и Кирилл. Далеко я не убежал, потому что машина была заведена, да и смысл бежать? Когда они за мной бежали, Мамаев споткнулся и упал. Кирилл попытался меня ударить, я оттолкнул его рукой. Мамаев подбежал, подпрыгнул и ударом то ли руки, то ли ноги сбил меня с ног.

— Каким было расстояние до машины в этот момент?

— Метров 20−30. Мамаев упал сам, без моей помощи. Кирилла Кокорина я толкнул в правое плечо. Это даже был не толчок, я просто выставил руку и положил на плечо. Подбежал Мамаев и сбил меня с ног. Удар пришелся в область груди. Сзади была ступенька, я в нее упёрся ногой, потом упал. После подбежали остальные и начали наносить удары: два Кокорина, Мамаев и Протасовицкий. Кто-то там еще был, я не помню. Так как я лежал на земле, ногами меня было бить удобнее. В основном удары пришлись в область туловища, также были удары по голове. Была одна девушка, которая кричала и просила, чтобы они остановились. В какой-то момент даже пыталась закрыть меня своим телом — то ли присела, то ли прилегла. Но ее оттолкнули и сказали: «Иди отсюда, не мешай». Дальше просто ходила и просила перестать. Но на нее, судя по тому, что избиение продолжалось, никто не реагировал. Избиение то продолжалось, то затухало. Периодически мне давали какие-то жизненные напутствия. Всё продолжалось около 10 минут. В какой-то момент меня кто-то поднял — не помню, кто это был.

Сдачи я дать не пытался — в такой ситуации это сложно сделать.

— Куда именно приходились удары?

— У меня было сотрясение, сломан нос, кровоподтеки по всему лицу. Нос сломался после удара Павла Мамаева. Когда меня подняли, я стоял, наклонившись вперёд, вытирал лицо, как увидел, что Мамаев бежит, замахивается и бьет меня ногой по лицу. После этого из носа пошла кровь, я услышал хруст. Понял, что у меня сломан нос. Дальше у меня потемнело в глазах, я зашатался. Наносились удары еще, кажется, Пашей, еще раз ногой. Младший Кокорин тоже ногой наносил удары в область туловища. Пока я лежал, меня все били. Потом меня повели к машине, в какой-то момент Протасовицкий остановил меня, развел руки в стороны и нанес еще два удара в лицо. Я ничего не мог говорить в этот момент, у меня хлестала кровь, в горле пересохло. Идешь и думаешь, как живым остаться. Протасовицкий нанес два удара кулаком. Дальше я видел с видеозаписи два удара Мамаева кулаком в голову. Меня повели к машине.

В этот момент Мамаев начал бить авто: по зеркалам, изнутри бить автомобиль. Еще один человек разбил форточку. В этот момент Александр Кокорин попытался рассказать, как правильно жить. В этот момент от меня отстали. Я на всякий случай извинился, чтобы от меня отстали, и попытался уехать. В этот момент Кокорин, кажется, крикнул: «Не вздумай заявлять в полицию, я сфотографировал номера». Я просил остановиться от побоев и не трогать машину, говорил, что она не моя. Я не проявлял агрессию, держал руки в безобидном положении. Дальше я сел в машину, уехал на другую сторону Садового кольца, к концертному залу «Чайковский». Вышел посмотреть, что с автомобилем. Смутно помню. Как оказалось, охранник концертного зала вызвал скорую и полицию. Говорил, что я несколько минут сидел в машине неподвижно, вся машина в крови была, форточка разбита. Потом приехала полиция и скорая, меня увезли в Боткинскую больницу. В больнице я провел четверо суток.

— Готовы заявить иск?

— Нет, еще лечение не окончено.

— Есть ли еще какие-то повреждения тела?

— Ссадины, синяки по телу. Но незначительные, по сравнению с сотрясением, сломанным носом и прооперированным коленом.

— Что с коленом?

— У меня был разрыв передней крестообразной связки. Когда меня Мамаев сбил с ног, произошел снова разрыв. Операция еще не была проведена, сейчас решается, нужно ли это. Если ее делать снова, то через десять лет надо будет менять коленный сустав.