Когда государство откажется содержать предприятия-зомби

Согласно последним данным Нацбанка, по состоянию на 1 октября 2018 года доля задолженности госпредприятий в общем объёме необслуживаемых активов составила 58,1%. И если раньше государство могло себе позволить оказывать поддержку госсектору, то сегодня возможности эти очень ограничены. На последнем совещании с экономическим блоком страны глава государства потребовал ужесточить ответственность в отношении руководителей неэффективных госпредприятий.

«Хочу напомнить: никаких поблажек быть не должно. И хватит мне вносить предложения по десять раз по тем предприятиям, которые ранее не выполнили обещанное», — сказал Александр Лукашенко на совещании с правительством.

Премьер-министр Сергей Румас разделяет позицию президента и считает, что надо вообще уходить от практики господдержки предприятий.

Зарубежные эксперты (МВФ и Всемирный банк) давно рекомендуют белорусскому руководству прекратить порочную практику реанимирования госпредприятий и вкладывания в них средств. Аргумент один — неэффективный госсектор тормозит экономический рост. Правда, власти всё равно не спешат предпринимать конкретные действия.

За последние четыре года в Слуцке обанкротили два предприятия. Первое — Слуцкая текстильная фабрика. Её ликвидировали 30 января 2014 года. Второе — Слуцкое УПТК (в народе предприятие сокращённо называют ЖБИ — завод железобетонных изделий). 13 декабря 2018 года Экономический суд Минской области признал его банкротом. Задолженность предприятия перед кредиторами к этой дате составила 4 889 300,14 рубля (в эквиваленте по курсу Нацбанка — около $ 2,3 млн). Окончательно ликвидировать предприятие должны к 12 декабря 2019 года.

В Слуцком районе господдержку получают более 30 предприятий. Минфин перестал публиковать отчёты деятельности ОАО на своём сайте с 2016 года. Но информация есть в открытом доступе на Едином портале финансового рынка. Если посмотреть годовые отчёты некоторых предприятий, то перспективы у них не радужные. Вполне вероятно‚ что среди них уже наметился будущий банкрот.

Например, Слуцкий агросервис, где доля государства составляет 96,5%. В последние годы ему оказывается гос­поддержка. В 2014—2017 гг. предприятие получило от государства помощь в размере 2 454 100 рублей. При этом в 2015—2016 гг. сработало с убытками в размере 2 886 900 рублей.

Слуцкий мясокомбинат последний раз получал чистую прибыль в 2008 году. На протяжении девяти лет её не было, только убытки. Размер господдержки, полученной мясокомбинатом с 2014 по 2017 год, составил 5 256 400 рублей. В то время как убытки за этот же период — 56 751 200 рублей.

26 февраля на предприятии прошло очередное собрание акционеров, где рассматривался вопрос о передаче части акций государству, хотя его доля на предприятии составляла более 90%.

Юрист Борис Лев, управляющий партнёр адвокатского бюро «Лев, Шерстнёв и партнёры», считает, что переходить к конкретным действиям властям сегодня не даёт социальный аспект.

По его словам, руководство страны балансирует между социальной защитой и экономикой, понимая, что, если сейчас прекратить оказывать поддержку нерентабельным предприятиям, их фактически можно отправлять на банкротство. А это повлечёт высвобождение рабочей силы, после чего люди останутся без работы.

«При этом я не считаю, что такой аспект оправдан, потому что за всем этим стоит в том числе и скрытая безработица. Люди числятся на работе, получают минимальную зарплату, но при этом они связаны этой работой и строят иллюзии вместе с властями, что предприятия, возможно, выкарабкаются и станут востребованы на рынке. А что на самом деле? Данные предприятия безвозвратно утратили способность конкурировать и фактически стоят на обочине рыночной экономики», — считает юрист.

И не надо за них держаться, продолжает он, надо дать возможность людям заняться бизнесом и кормить себя самим, а не требовать у государства поддержки.

Эксперт склоняется к тому, что у государства через какое-то время не останется средств заниматься социальными аспектами, и в первую очередь оно будет ставить экономические задачи.

Александр Швец, председатель Белорусской научно-промышленной ассоциации, полагает, что к неэффективным предприятиям нужно подходить следующим образом: смотреть, где находится предприятие и сколько на нём работает человек. Если оно расположено в Минске, на нём работает 300−400 человек и оно всё время поддерживается из бюджета, то его надо продавать либо закрывать, предлагает эксперт.

«Но если взять города, где по одному-два предприятия, на которых работает большинство занятого местного населения, то здесь нужно исходить из принципа: какое зло хуже, — отмечает Александр Швец. — Какие расходы будут больше: на поддержание действующего предприятия либо на социальную адаптацию, переобучение и создание новых рабочих мест в течение какого-то промежутка времени после его закрытия. И пока государство не видит второго пути, оправдано сохранение предприятия ради социальной составляющей».

Эксперты уже предлагали оценить, какие из госпредприятий нужно ликвидировать в силу их полной нежизнеспособности, какие приватизировать, а какие ещё может спасти реструктуризация менеджмента.

Владимир Ковалкин, руководитель проекта «Кошт урада», довольно пессимистично оценивает все три перспективы.

«Если мы говорим об эффективном менедж­­менте, то здесь нужно понимать, что предприятия управ­ляются, в том числе чиновниками и исполкомами, кото­рые доводят показатели, — отмечает эксперт.

— Кроме того, руководство предприятий нередко занимается несвойственными ему функциями: тянет социалку, выполняет какие-то немыслимые поручения вместо того, чтобы зарабатывать и приносить прибыль».

Эксперт считает: какой бы ни был это специалист — инициативный, с дипломами МВА, какими бы супер частными предприятиями он до этого ни руководил, ему придётся встраиваться в систему и работать, как предписано в ней. Владимир Ковалкин не уверен, что кто-то из частников захочет приватизировать что-то после таких кейсов, как «Коммунарка», Оршанский авиаремонтный завод, когда в последнем случае президент принял решение о том, что частное предприятие стало одномоментно государственным.

По мнению руководителя «Кошта урада», риски тут настолько велики, что выгоды эти риски не покрывают. Вот почему реальный бизнес — тот, который «про деньги зарабатывать» — будет строить предприятия с нуля.

«Что касаемо банкротств, то этот вариант означал бы, что власти должны признать провал всей экономической модели Беларуси. Банкротить предприятия, в которые много вкладывали, это как стрелять себе в ногу. Удержать власть после этого крайне сложно», — замечает он.

Борис Лев в целом не видит смысла в создании экспертных комиссий для оценки эффективности госпредприятий, чтобы ещё вдобавок платить им деньги, снова тратить государственные ресурсы, когда на рынке есть главный критерий — прибыль.

«Если нет прибыли, то за счёт чего живёт предприятие? За счёт госдотаций. Не будет дотаций — не будет предприятия. Значит, если они кому-то нужны, продать их. Не нужны — ликвидировать, — замечает эксперт. — Лучше вместо дотаций направить деньги на создание инфраструктуры для бизнеса. Надо помочь создать уволенным людям рабочие места, чтобы они могли себя найти, а не сидели на заводе, получая видимость зарплаты».

В целом же, оценивая наиболее вероятный вариант событий на ближайшее будущее, эксперты сходятся во мнении, что предприятия и дальше будут угасать.

«Перспектива такая: будут продолжать существовать предприя­тия-зомби (вроде как живые, но и одновременно мёртвые, потому что они реально не работают). Плюс они все закредитованы, а с плохими долгами надо что-то делать. Соответственно, будут попытки все эти плохие долги отчасти переложить на госбанки, отчасти на бюджеты, местные и республиканские», — резюмирует Владимир Ковалкин.