Влюбился, прочитав стихи в газете, а свадьбу играли трижды: любовь Евгении Янищиц

В середине 60-ых годов стихи Янищиц печатают центральные газеты. Про неё начинают говорить на самых писательских верхах. Девушка стремительно становится на поэтическое крыло и приобретает неслыханную популярность.

В одной из газет имя поэтессы попадается на глаза курсанту журфака Львовского политического училища Сергею Понизнику.

Её называли белорусской Ахматовой. Вспоминая Евгению Янищиц: «Сапраўды, гаварыла з ёю Неба»

В начинающую поэтессу он влюбляется по одной публикации – и раздобыв в редакции адрес, едет знакомится с Янищиц.  

Лидия Савчук, жительница д. Велесница, соседка Евгении Янищиц:
Он попросился на ночь, переночевал, оставил свои фотографии, написал: «Сённяшней і будучай Жэне». 

Светлана Колядко, литературовед, кандидат филологических наук:
Перапісаў уручную верш Яўгеніі Янішчыц і адправіў у рэдакцыю газеты «Літаратура і мастацтва».

І гэта, можна казаць, была першая такая заўважаная публікацыя ў рэспубліканскім друку, якая была штуршком, пачаткам узыходжання Яўгеніі Янішчыц на літаратурны Алімп.

В день той самой встречи между молодыми людьми и вспыхнула первая искра! Впереди будут годы преписки, чувства на расстоянии и любовь до гроба.

Раиса Боровикова, писательница, подруга Евгении Янищиц:
Раптам – раз, і ты адчуваеш: Божа, я ж закаханая. Да мяне вось прыйшло… Адзіны твар перад сабою ўвесь час бачыш.

В 1968 году, уже будучи студенткой БГУ, поэтесса вновь встречает того самого Сергея Понизника. К тому времени мужчина уже работал военным корреспондентом и служил в 120-ой гвардейской дивизии в Уручье. Он частенько наведывался к девушке в общежитие. Но счастливые минуты близости перечёркивает переезд. Сергея переводят в Чехословакию. И вновь впереди месяцы отношений на расстоянии. 

Светлана Колядко:
Менавіта ў перапісцы актывізаваліся пачуцці. Адлегласць іх, наадварот, зблізіла. Разлука стала штуршком да таго, каб больш разглядзець адзін аднаго, пачалося каханне.

Эти письма – уникальны. Их никогда не публиковали, а в руках держали лишь единицы. 

В одном из таких писем Панизник делает любимой женщине предложение руки и сердца.

Тамара Овсянникова, писательница, подруга Евгении Янишчиц:
Тут па-новаму раскрываецца Яўгенія Янішчыц, яе вялікае каханне – чыстае, высокае.

Надежда Поджарова, графолог:
Очень хорошо друг друга дополняют: она любит быть на виду, он любит быть в тени. В каких-то ситуациях, где нужно чего-то добиться, пробиться – это на себя возьмёт женщина. А там, где нужна холодная голова и расчёт – это возьмёт на себя мужчина.  

Любовь или крест на всю жизнь? В эту, казалось бы, безупречно написанную сказку про любовь не верил только один человек.

Татьяна Гончарик, племянница Евгении Янишчиц:
Бабушке он не понравился сразу. «Чего он тебе не понравился? Красавец». «Вот не легло мне до души. Нет и всё».

Лидия Савчук:
Ён ваенны быў. А яна кажа: «Ты будзеш ездзіць, як цыганы, з месца на месца».  А яна начудзіла: «Калі за Панізніка не пайду, то, увогуле, ніяк не пайду».

И всё же свадьба состоялась, причём трижды!

Пышное торжество, о котором тут же поспешила сообщить пресса, прошло 19 августа 1971 года в Минске. Поздравить молодых собрался весь культурный бомонд страны. И неудивительно: оба – именитые и статусные поэты. В ЗАГСе пару ждал ещё один сюрприз – их брак здесь стал двухтысячным по счёту.

Светлана Колядко:
У рэстаране «Журавінка» запрошаных было больш за 100 чалавек.

У якасці сватоў прысутнічалі Ніл Гілевіч, Язэп Семяжон.  

Оксана Безлепкина-Чернякевич, литературовед, кандидат филологических наук:
Іх вяселле было падзеяй свецкай хронікі. Гэта не было характэрна для таго часу. Гэта была незвычайная падзея.

Второй раз свадьбу сыграли уже на родине невесты – в деревне Велесница.

Любовь Олизаревич, жительница д. Велесница, соседка Евгении Янищиц:
Свадьба гремела, людей столько было в зале. Встаёт и поздравляет: «А ты Понизник – не будь подлизник. Раз любишь Женю, так расти кишеню».

Лидия Савчук:
Дала им трёхлитровую банку водки. И они пошли на поле.

Татьяна Гончарик:
Вам не передать словами, какая она была. Она настолько счастливая была, что, вообще. Здесь, у бабушки – человек около 100 вместил вот этот дом.

В тот день гуляла вся деревня. Уже после праздника жених и невеста посадили два дерева – в знак вечной любви.

Первая берёзка вскоре засохла – и уже тогда многие посчитали это дурным предзнаменованием. Через несколько десятков лет не стало и второй.  

Владимир Суббот, журналист:
Марыя Андрэеўна расказвала: «Мы прыехалі і бачылі – адна бярозка яшчэ расла, а другая была зломана».

Я кажу: «Зламалася бярозка адна – напэўна, лёс нечы». І гэта, напэўна, так сімвалічна.

Погостили молодые и на родине жениха – в посёлке Ковгуры, а медовый месяц провели в Юрмале. Вскоре после него молодой супруг вынужден был вернуться на службу в Чехословакию. Янищиц, не раздумывая, поехала за ним. Так начался недолгий период её заграничной и счастливой жизни. 

Светлана Колядко:
Яна не магла ўладкавацца, быў яшчэ такі перыяд азнаямлення з Чэхаславакіяй, Прагай. Гэта было ўсё весела, да пэўнага перыяду. Але ж пачынаюцца празаічныя такія будні.

Тамара  Овсянникова:
Яна казала, што: «Спазнала толькі я азы кахання, але і ў ім няшчаснай не была».

Уже через несколько месяцев Евгения Янищиц сообщила мужу радостную весть – семью ждет пополнение. И тут же засобиралась на родину, к маме. 14 ноября на свет появился мальчик. Первенца назвали Андреем. Целый год поэтесса живёт на две страны. 

Летом 1973 года, когда мальчик окреп, женщина возвращается к мужу в Чехословакию. Но всё это время тоскует по родине, и без конца пишет. Времени на творчество совсем мало – быт, семейные хлопоты и неустроенность тревожат поэтессу как никогда.

Светлана Колядко:
Калі яна стала писать менш, трэба было даглядаць за сынам, займацца гаспадаркай, мужам. І вось гэты перыяд, пасля 1971 года, быў менш актыўным, можа, менш плённым у творчым плане.

Раиса Боровикова:
Паэты, хаця вельмі часта сустракаюцца з натхненням, але яны вельмі зямныя жанчыны, жывуць зямнымі клопатамі і турботамі.

Сергей Понизник, видя состояние жены, просит о переводе в Минск. Руководство даёт добро. И летом 1973 года семья в полном составе возвращается в белорусскую столицу.

Сюрпризом для молодой семьи стала служебная квартира. Правда, долгожданное новоселье мало что изменило. В отношениях пары начинаются проблемы. Семейное счастье дало крен.

Светлана Колядко: 
У якасці галоўнай праблемы называюць, усё ж такі, тое, што, калі яны былі ў Чэхаславакіі, атрымалі ў падарунак 5 залатых манет. І прывязлі гэтыя манеты ў Беларусь.

Для маладой сям’і гэта было на ўзроўні дзяржаўнага злачынства. Сяргея Сцяпанавіча пачалі вазіць на допыты.

Несколько лет допросов и парткомовских разборок. За проступок перед государством Понизника выгоняют из партии, лишают звания, снимают погоны. Он попадает в список так называемых подозрительных элементов. А успех и слава Янищиц на этом фоне, как будто, ещё больше подчёркивали его собственные провалы. Быть плохим мужем рядом с умницей-красавицей – женой – было непозволительно. Брак уже ничто не могло спасти. В 1976 году состоялся громкий развод.

Татьяна Гончарик:
Значит, обижал, раз она собрала вещи, Андрея в охапку, и ушла в никуда.

Надежда Поджарова:
Женщина может обвинять мужчину в том, что он неэмоциональный, сухой, недостаточно любит, недостаточно проявляет чувства. А мужчине она может казаться подавляющей, доминантной, что она слишком много от него хочет.  

Впрочем, это – лишь одна сторона медали. Стало ли это основной причиной горького расставания? Или за этим стоит что-то или кто-то ещё? О чём Евгения Янищиц не рассказывала даже самым близким? Эту тайну она унесла с собой в могилу. В одном лишь уверены литературоведы и друзья – даже после расставания она ни на минуту не переставала любить.

Раиса Гончарик, одноклассница Евгении Янишчиц:
Проблемы развода с мужем она с друзьями, вообще, не обсуждала. Это была какая-то такая запретная тема.

Хоть, в общем-то, через всю её поэзию прослеживаются чувства и любовь к этому человеку.