В Минске жил мастер гипноза не хуже Мессинга и Кашпировского

Два юбилея сошлись в этом году — 110-летие со дня рождения замечательного скульптора, народного художника СССР Заира Азгура и 80-летие со дня гибели минского врача-психиатра Кондратия Монахова, пишет агенство "Минск-новости".

Кто такой Азгур, минчанам рассказывать не надо. Памятники работы Азгура, улица Азгура, Музей-мастерская Азгура.

Профессора Монахова помнят немногие. Он родился в 1894-м под Москвой, в 1917-м окончил медицинский факультет Московского университета, тут же поехал на фронты Гражданской войны. Организовывал систему здравоохранения на Кавказе, Кубани. В 1922-м вернулся в Москву, занялся практической медициной и наукой. Специализировался по нервным болезням, занимался исследованиями мозга. В 1934-м его направили в Минск ректором (тогда говорили директором) мединститута.

Далее цитируем книгу воспоминаний Заира Азгура «То, что помнится…»: «Мною был вылеплен бюст врача-психиатра Кондратия Кондратьевича Монахова. Он лечил пациентов гипнозом. Мне захотелось вылепить его в момент, когда он весь сосредоточен и передает человеку свою волю. Ввиду того, что сам я почему-то гипнозу не поддавался, мне это удалось. К тому же меня очень увлекла задача — вылепить глаза в момент гипнотизирования и передать их выражение точно. Когда я отлил бюст, на выставке произошел курьезный случай. Вдруг меня срочно вызывают из мастерской. Приезжаю. Застаю двух дам, лежащих на полу. Они спали под бюстом Монахова. Мне рассказали, как это произошло. Дамы пришли и очень обстоятельно осмотрели выставку. А когда подошли к бюсту Монахова и внимательно поглядели, тут же покачнулись и стали падать. Поднялась суматоха. Стали искать меня и Монахова. Монахов, как выяснилось, лежал больной. Скульптор Грубе перенес женщин наверх, где был телефон, и позвонил Монахову. Тот велел трубку приложить к уху каждой из пострадавших. Монахов что-то им говорил, и они медленно просыпались. Позже я спросил Монахова, как это произошло. Монахов сказал, что действительно как-то говорил с ними, но забыл меня предупредить. Врач внушил пациенткам, что, если они где-либо на выставке увидят его бюст и посмотрят в глаза и эти глаза скажут: «Спокойно, усните!» — дамы немедленно уснут. Так и случилось».

История необычная, но возникают вопросы. Могло быть или все-таки байка? Если могло, то в силу каких обстоятельств? Что было до и после?

Начнем с существенного момента: Азгур ведь не зря пишет, что лично он гипнозу не поддавался, поскольку проверял. Даже больше — сам пробовал стать гипнотизером.

Откроем другие его воспоминания — «Незабыўнае» (1962). Глава, посвященная 1920-м годам, юности, учебе в Витебском художественном техникуме. Будущему классику тогда лет 16. Примерно столько же его приятелю Фейгину. Как и все в этом возрасте, мечтают стать сильными, волевыми. Качают мышцы, устраивают испытания смелости, а заодно увлечены (особенно Фейгин) гипнозом. «Мы ходили на берег Двины, к нам приходили мальчишки, и мы их гипнотизировали. Некоторые засыпали. Я помогал Фейгину, и у меня было серьезное намерение овладеть искусством гипноза».

А тут вдобавок в Витебск приехал с гастролями знаменитый тогда цирковой гипнотизер Орнальдо. Друзья пошли к нему, рассказали о своих опытах. После чего Орнальдо захохотал. Азгур тоже рассмеялся, скорее всего, сконфуженно. И всё. Пацанские эксперименты перестали казаться чем-то серьезным, дальнейший разговор с мэтром лишь смущал. Словом, Заир предпочел вежливо попрощаться. А Фейгин остался, с ним Орнальдо говорил еще долго. Фейгина эта беседа так поразила, что позже он работал в труппе Орнальдо.

В общем, юный Азгур сосредоточился на своем главном деле — искусстве. Хотя совсем уж в былом увлечении не разочаровался. Иначе почему через несколько лет так захотел лепить Монахова?

Орнальдо — эдакий Вольф Мессинг того времени — молодой московский психиатр Николай Смирнов, успешно применявший гипноз во врачебной практике. Однажды он решил, что выгоднее заниматься тем же на сцене (точнее на арене). Взял цирковое имя, стал выступать с сеансами внушения. Как они проходили, легко представить, вспомнив эпизод из «Мастера и Маргариты», где на сеансе черной магии в театре «Варьете» с потолка сыплются червонцы и помощники Воланда отрывают голову болтливому конферансье. Орнальдо деньги не сыпал, головы не отрывал, но эти его сеансы в немалой степени вдохновили Булгакова. Правда, бывшие коллеги не раз ловили Орнальдо на использовании подставных участников, которые, сидя среди зрителей, заводили остальных, нередко сами изображали загипнотизированных. Тот парировал: «Я свой дар еще врачом доказал, а сейчас работаю в другом жанре. Как профессионалы вы прекрасно знаете, что реально гипнозу поддаются 10-15 % людей. А у меня огромный зал, случайная публика. Естественно, для создания атмосферы нужны помощники!»

Но Кондратию Монахову подставные не требовались. Серьезный ученый, загруженный делами (ректор института и одновременно завкафедрой нервных болезней), исследованиями с гипнозом занимался по остаточному принципу — для медицины, для науки. Договариваться, чтобы кто-то изобразил засыпание при виде его бюста… Зачем? Наоборот, если всплывет — лишние проблемы. Что это вы, товарищ Монахов? Коммунист, серьезный человек и в игрушки играете?

Скорее всего, дело было так. Азгуру по старой памяти, действительно, хотелось вылепить гипнотизера в момент сеанса, благо интерес к теме оставался. Бюст создавал не один день, а Монахов в это время работал с пациентками — как раз из числа повышенно гипнабельных. Во время очередного сеанса мог в шутку или всерьез бросить: скоро будет выставка, на ней мой бюст, так вы уж не ходите, а то… Но именно потому, что сказал, пациентки на выставку и пошли, чтобы проверить. Проверили на свою голову.

В 1938 г. Монахова перевели в Москву. А там очередная волна репрессий. Арест, расстрел. Никакому гипнотизеру не загипнотизировать палачей, когда вся страна, словно под гипнозом, ловит врагов народа.

Тем более когда помогают обеспечивать это состояние тоже гипнотизеры. Имя Орнальдо в середине 1930-х исчезло с афиш. О нем в «Колымских рассказах» со ссылкой на солагерника, бывшего сотрудника органов, упоминает писатель и старый зек В. Шаламов. Пишет, что доктора Смирнова тогда забрали на секретную работу в НКВД. По слухам, бывший цирковой маг помогал «признаваться» подсудимым на всяких «больших процессах». Так или нет, неизвестно. Но дочь Смирнова (Орнальдо) позже стала женой Абакумова, послевоенного главы МГБ СССР. Абакумова в 1951-м самого арестовали (и расстреляли). Жену с маленьким сыном бросили в тюрьму. Потом реабилитировали. Сын — внук Орнальдо — рос под фамилией матери. Это профессор-психиатр Игорь Смирнов (ныне покойный), чьи работы по психозондированию и психокоррекции вошли, в частности, в арсенал спецслужб. Жизнь порой сама замыкает круг.

Бюст доктора Монахова погиб во время войны в оккупированном Минске. Но сохранилось фото, и мы его публикуем.

Заир Азгур скончался в 1995-м. Блестящий мастер до глубокой старости каждое утро отправлялся в свою мастерскую и работал, работал. Создал невероятное множество скульптурных портретов вождей, колхозников, генералов, поэтов, стариков, молодых… Загляните в его музей. В зале, где они собраны, у вас дух перехватит от взглядов сотен глаз, смотрящих со всех сторон. Гипноз или нет, но что-то гипнотическое в этом есть.

Работа над бюстом Кондратия Монахова. Заир Азгур на лесенке, рядом его учитель, скульптор Михаил Керзин. Интересная подробность: впервые увидев и этот бюст, и самого Монахова, Керзин с криком «Не надо!» выбежал из мастерской Азгура. Испугался, что взгляд профессора его загипнотизирует.