Я раненым детством войну проклинаю

Нину Никифоровну МУЗЫЧЕНКО в деревне Тесны называют старейшей женщиной. В этом году ей исполнилось 87 лет. И она достойна огромного уважения. Ясность ума, хорошая па-мять и чувство юмора вызывают неподдельное удивление и восхищение. Ведь эта бабушка — интересный собеседник, уникальный человек, сохранивший в своем сердце умение пом-нить, любить, прощать, ценить и дарить окружающим необычайный свет теплоты и надежды.
Родилась девочка в большой семье, где всегда ценились труд и уважение. Родители поставили на ноги семерых детей. Отец славился в округе как мастер на все руки: пчеловод, пахарь, рыбак и косарь. Старший брат овладел мастерством кузнеца. Огромное хозяйство было на их подворье: гуси, куры, козы, овечки, коровы. Каждый ребенок четко знал свои обязанности, ведь жили, как говорит наша героиня, по принципу: кто работал, тот и имел.
О начале войны они узнали первыми. Приехал муж старшей сестры из Бывалек и тихонько прошептал отцу, что ночью бомбили Киев. В тот воскресный день многие ребятишки играли на улице, не подозревая, что где-то гремят залпы орудий. А маленькая Нина мучалась догадками: что будет дальше? Многие мужчины вскоре ушли на призывные участки. Отца не забрали, он был уже в преклонных годах, да и 6 лет, проведенных в германском плену во время Первой мировой, сильно подкосили здоровье. Только осенью 1943 года оставшиеся жители деревни впервые увидели фашистов, которые подняли пыль по песчаной дороге, приехав на 12-ти трехколесных мотоциклах. Тогда они не трогали сельчан, свое зверство продемонстрировали позже.
— Два мальчика из Доброго Рога, Максим и Василь, сделали себе из деревянных брусков автоматы, привязали их нитками и играли возле леса, — рассказывала Нина Никифоровна. — Когда мимо проезжали на лошадях немцы, кто-то из ребят назвал себя партизаном. Этого было достаточно, чтобы фашисты показали свое истинное лицо. Они избили детей до смерти, выкололи им глаза, а потом, привязав веревками за шею, приволокли в Тесны. Но извергам и этого показалось мало. Изувеченные трупы повесили на липе и не позволяли никому под-ходить. Оплакивали их страдальческую смерть всей округой. И только через две недели ночью смогли родственники снять своих деток и похоронить в гумне. Позже останки ребят перенесли на кладбище. Сегодня там стоит памятник, куда многие несут цветы. Ведь эти парни навеки остались 13-летними подростками.
А сколько страха пережили мы, когда по глине вели фашисты линию! В это время они согнали всех жителей в гумно и заперли на замок. Присесть невозможно: людей набилось, как селедки в бочке, даже дышать было тяжело. Многие тогда понимали, что это грозит продолжением операции «Сожженная земля». Кто-то рыдал, кто-то, тихо молясь, готовился к смерти. Десятки жизней женщин, стариков и детей в тот день спас мой отец. Будучи в плену, он изучил немецкий язык. О чем он говорил с патрульными солдатами через двери, не знает никто. Но ближе к ночи те ломом взломали замок и выпустили всех на свободу, а чуть позже подожгли строение факела-ми, чтобы отвести от себя всякие подозрения.
Возвращаться в деревню, конечно, не было смысла. Вот и ютились все по блиндажам да землянкам. Однажды, сидя у кострища, мы услышали гул самолета, из которого с парашютами прыгали советские разведчики. Пом-ню, пришлось наблюдать, как они, подойдя к костру, достали из пепла горячую печеную картошку и так аппетитно её ели. В тот момент каждому хотелось отдать освободителям последнее, только бы война скорее закончилась. До сих пор не забывается, как ночью мы замерзали, лежа на мокрой соломе в землянках, как на голову сыпался песок. И вдруг всех разбудил громкий возглас «Ура!». И сейчас душа радуется, когда вспоминаю счастливые глаза отца и его выдох: «Наши!». Один боец достал из кармана сухарик, разломал на три части и отдал нам. А у меня из рук выпала на траву маленькая крошка. Упав на колени, я тщательно искала ее, но солдат поднял меня на руки и как-то торжественно сказал: «Не ищи, дочка. Пусть птицам останется. Мы скоро вернемся и заживем! Счастливо заживем!». И я поверила ему.
От нашего дома остались только стены: ни окон, ни дверей, половицы и те исчезли. Спали на земляном полу под печью. Не было даже соли, а про хлеб и мечтать боялись. Но как радовались люди, что фронт отходит, фашисты бегут и долгожданная победа так близка!
Наверное, именно вера и любовь к родной земле помогли людям выстоять, выжить и восстановить разрушенное. Трудились в те годы все не покладая рук. Поднимали из пепла измученную землю, разводили живность, налаживали хозяйство, в колхозе не ждали зарплаты, понимая, что горе общее. Спокойно относились земляки к налогам, только бы мир воцарился на родной стороне. А по вечерам до полуночи пели песни, чтобы с первой зорькой взять лопату и бежать вскапывать землю под гречку, просо, ячмень. Нина Никифоровна до войны окончила первый класс. Когда деревню освободили, еще год походила в школу, но старшие посмеивались над ней: переросток среди малышей, у которых нет ни бумаги, ни карандашей. И девочка бросила занятия, продолжая развиваться на трудовом фронте.
— Ох, с каким же удовольствием и огоньком мы в то время работали. Какие игрушки? Я любила прясть, чесать нити, пропускать их через челночок и ткать на огромном станке, что всю зиму стоял среди избы. А по весне утром успевали все сделать возле дома, а потом бегом на колхозные угодья. Вручную жали, копили стожки, самодельными носилками выносили. Цепями молотили зерно, провеивали. После нужно было толочь в ступе и высеивать. Думаете все так просто? Нет! Крупное отбирали на кашу, помельче — на суп, да и мука нужна. Как зачинит мама дежу, тесто подходит, и по всей хате слышен хмелевый запах! Своими проворными руками она быстро обкачивала его и пекла вкусные сковородники со здором (Прим. автора: нутряной жир). Как же это было вкусно. И каждый в нашей семье привык доводить начатое до конца и делать все с толком.
В 22 года Нина Никифоровна вышла замуж. И это время женщина считает самым счастливым, ведь ее муж, Иван Федорович, был замечательным человеком, тружеником, рачительным хозяином, любящим супругом и заботливым отцом. Не надеясь ни на кого, они построили хорошую избу, трудились, растили четверых детей, всегда и во всем поддерживали друг друга. Муж был пастухом, вставал в 4 утра, а возвращался домой поздно, когда на ферму пригоняли колхозных коров. Но он успевал и дома делать всю мужскую работу. Наша героиня вначале доила коров и на коромыслах носила молоко в Деражичи на маслопром. Позже 14 лет разносила по деревням почту, не сидела без занятия ни единого дня. Жаль, что счастье порой бывает быстротечным. 30 лет назад стала она вдовой. Но сильная женщина справилась с горем, ведь рядом были дети, которые любят маму и заботятся о ней. Да и звонкие детские голоса 7 внуков и 6 правнуков вселяют в сердце бабушки желание жить.
С горечью и болью вспоминает женщина своих родных, перенесших много страданий и горя. Старший брат служил в Мурманске на флоте, пережил репрессии. Яков был высотником и возводил здания в Москве. Петр трудился скульптором на никелевом заводе в Херсоне. Иван не вернулся с фронта, сестра Зинаида умерла вскоре после войны. Рядом всегда находилась старшая, единственная сестра Арина. Ей 96 лет, и в прошлом году дочь забрала ее в Москву. А Нина Никифоровна живет воспоминаниями, ведь их семья, как и многие сель-чане, сделала все возможное и невозможное для светлого будущего детей и внуков. Жизнь разбросала родственников по всей земле постсоветского пространства и дальнего зарубежья. Но они всё помнят, знают цену мира и, как святыню, передают воспоминания своим детям.
— Какое хорошее сейчас время. Научились бы им дорожить люди на всей планете, — произнесла на прощание бабушка, прижимая к груди статью о гибели журналиста в Саудовской Аравии…
Я преклоняюсь перед этой женщиной, ведь в ее сердце умещается столько искренней доброты, душевности, милосердия. Да, война отошла в прошлое, стала страницей истории. Все меньше и меньше остается в живых участников и очевидцев событий Великой Отечественной войны. И нам нужно успеть сказать им спасибо за силу духа, любовь к Родине, человечность и память.
Текст и фото Натальи Апанасенко, «ЛК».