"Все говорят: "Это же дети". Эти дети убивают, насилуют". Суд над руководством СПТУ, где избивали подростков

В суде Чаусского района с последним словом выступают обвиняемые в избиении учащихся Могилевского специального профессионально-технического училища № 2 закрытого типа. На скамье подсудимых — экс-директор училища Малышкин и его два заместителя — Боровиков и Долгий. Все трое не признают вину. Боровиков настаивает на том, что его оболгали.

Руководство СПТУ обвиняют в превышении служебных полномочий. Директора — еще и в злоупотреблении властью и нарушении ПДД. Всего по делу проходят восемь учащихся спецучилища, которые пожаловались на побои.

Напомним, по данным предварительного следствия, обвиняемые избивали подростков руками и ногами по различным частям тела, в том числе по голове и лицу, — у подростков образовывались кровоподтеки на теле. Сопровождали это словесными оскорблениями, в том числе с использованием нецензурных выражений.

Руководители вину признают частично. Малышкин — в части нарушения ПДД, Боровиков — «частично в каждом из эпизодов», Долгий не согласен с тем, что действовал в группе и что умышленно наносил удары «остальным потерпевшим».

Потерпевшие заявляли в суде о том, что побег был протестом против действий руководства спецучилища.

— Мы знали, что нас поймают. Просто хотели насолить директору за то, что все запрещал: звонки, посылки, свидания с родителями, — сказал учащийся Ш., который после побега и избиения попал в больницу с травмой позвоночника.

Те из родителей подростков, которые были на заседаниях, сначала говорили в суде, что считают необходимым наказать директора СПТУ и главного фигуранта дела Малышкина.

— Я не понимаю, почему судят Долгого, — сын о нем не говорил. Я считаю, что Боровикову достаточно того, что он уже отбыл [в СИЗО]. А Малышкин как директор должен ответить, — сказала мать потерпевшего Ш. Ее поддержали другие родители.

По словам защитника Боровикова, на предыдущих заседаниях учащиеся говорили о том, что не настаивают на наказании фигурантов дела, мол, нужно их простить и отпустить. Сам обвиняемый также говорил об этом в последнем слове:

— Я сам спас от судов столько подростков, а меня посадили, оговорили. А теперь [учащиеся] каются, извиняются, мол, мы не думали, что так получится, — сказал в последнем слове Боровиков 14 ноября. — Это дети, они решили пошутить, поиграться, для них это шутка. Которая закончилась горем для семьи, для всех близких, для меня лично.

Боровиков категорически не согласен с доводами и обвинениями, которые выдвинул государственный обвинитель. Обвиняемый считает, что тот «продолжил работу Следственного комитета», и подчеркивает, что во время следствия не было даже очных ставок.

— Потерпевшие и их родители также не согласны с обвинением прокурора и наказанием, — сказал замдиректора СПТУ по режиму.

Боровиков отметил, что на момент побега подростков был на выходном. По его словам, он не давал распоряжение помещать сбежавших подростков в родительскую комнату, а предлагал отправить их в изолятор, однако решение принимал руководитель СПТУ. Он также настаивает, что не бил учащихся, — и это на суде подтвердили потерпевшие Т. и К.

— Эпизод на вахте № 1, который зафиксировала видеокамера (речь о моменте, когда воспитанников вернули после побега. — TUT.BY), не имеет никаких противоправных действий с моей стороны. Это были акценты на обращение внимания воспитанников, как они признают свою вину, раскаиваются или нет в содеянном. Нужно было услышать ответ, увидеть правду в глазах. После чего им, одному и второму, задавались вопросы: «что вы делаете?» и «за что?».

Что касается обвинения в избиении потерпевшего Ф. за курение, то Боровиков говорит, что избиения не было. Он назвал случившееся «воспитательным и показательным моментом». И вспомнил, как летом 2017 года на территории учреждения «горел бункер» — пришлось вызывать МЧС.

Во время последнего слова Боровиков вспомнил также случай, как «заместителя директора по воспитательной работе избил одурманенный клеем воспитанник». По словам Боровикова, сотрудник СПТУ после этого провел в больнице полтора месяца со сломанной челюстью, и наказания подростку не было.

— Все развели руками: «Это же дети». Гособвинитель так же говорит: «Это же дети». Эти дети убивают, насилуют. И один из этих же детей, который здесь был, сейчас находится в тюрьме за два самовольных ухода и три угнанные машины. И каждый из них мог бы это сделать. Я уверен в этом.

Рассказал обвиняемый о сотруднике, не указывая его фамилии, но называя его национальным героем, который «справился с подростками, „смотрящими“, которые пришли к нему одурманенные клеем, чтобы выйти по разам (выяснить отношения в драке на тюремном жаргоне. — TUT.BY)».

— Все это циничный наговор как воспитанников, так и отдельных сотрудников, которые заключили, заметьте, как говорили родители потерпевших в суде, мирную и выгодную сделку. Те, кто на самом деле были причастны к физическим разбирательствам, остались за бортом следствия как не должностные лица, и по причине устного договора их фамилии не звучали, — считает Боровиков.

По словам Боровикова, он не раз просил ужесточить условия содержания подростков в СПТУ, чтобы исключить вероятность побега, но его никто не слушал.

По словам обвиняемого, большую часть времени он посвятил своей семье — родителям и особенно сестре, белорусской писательнице и поэтессе Раисе Боровиковой. Также рассказал, что дважды увольнялся по собственному желанию из СПТУ, дважды его приглашали обратно и он соглашался — «зря».

— Мой стиль работы — «меньше конфликтов и наказаний, больше свободы и разнообразие мероприятий, а также любая связь воспитанников с домом». Я брал на себя ответственность, отпуская воспитанников в краткосрочные отпуска и увольнения в город. И все возвращались. За исключением пары-тройки случаев, но эти вопросы быстро решались. Я вернул в училище из самовольных уходов более 550 человек. А скольких спас и отстоял на судах! Никого из пацанов не осудили и не оштрафовали. Это сотни судов по всей республике, сотни командировок, бессонных ночей, недельных и более отсутствий в семье. Сколько мы вместе полезного сделали! Именно вместе, потому что я никогда не стоял в стороне, участвовал вместе с пацанами. В итоге год сижу в тюрьме. На моем месте мог оказаться любой сотрудник училища, честный, порядочный, любящий свою работу и детей.

Боровиков полностью отрицает вину. Говорит, что его обвиняют в тяжком преступлении, которого он «не совершал и никому не позволял совершать».

— Высокий суд, как воин-интернационалист, как ветеран боевых действий в Афганистане, как педагог почти с 20-летним стажем работы в непростом заведении, как порядочный гражданин, семьянин только с положительным взглядом на жизнь, прошу у вас справедливого и оправдательного приговора, — закончил свою речь Боровиков.

Экс-директор спецучилища Малышкин выступит с последним словом 26 ноября.

Прокурор запросил для Малышкина, Боровикова и Долгого наказание в виде пяти с половиной, четырех и трех лет лишения свободы соответственно без конфискации. А также штраф Малышкину в размере 400 базовых величин.


Что случилось

Шестеро подростков убежали из СПТУ 26 ноября 2017 года. Их нашли в тот же день и вернули в учреждение, а после, по их словам, избили.

Мама одного из беглецов пересказала слова сына: в день побега один из учащихся отвлек охранника, а шестеро побежали. Они двигались в сторону микрорайона Казимировка, когда их поймали. После побега парней привезли обратно в учреждение, по одному заводили в родительскую комнату — и избивали трое сотрудников училища. Потом, говорит, беглецов оставили стоять в этой родительской комнате на всю ночь при включенном свете.

Пятеро получили различные травмы, а 16-летний Андрей попал в больницу с травмой позвоночника. У него диагностировали закрытый перелом первого позвонка поясничного отдела. В больнице подросток провел 2 недели, а после выписки его вернули в СПТУ. Там, уверяло руководство, созданы все условия для выздоровления парня, которого ждали еще несколько месяцев лечения и реабилитации.

Скриншот видео камеры наблюдения, предоставлен СК

Учащиеся регулярно совершали побеги из СПТУ № 2 с 2014 года. Сначала — пять парней, потом — тридцать четыре. Через три недели после этого учреждение самовольно покинули двое парней. За 2015 год таких случаев было три — подростки сбегали по двое-трое. Причем мать одного из них высказывала опасение за жизнь ребенка, которому предстояло вернуться в училище после побега.