"На границе миров": 9 из 10. Фантастические твари и места их обитания
Мужчина и женщина целуются в лесу. Не то чтобы целуются, но облизывают друг другу рты. В зале нервные покашливания. В Минске прошла премьера «На границе миров» — одного из самых талантливых фильмов минувшего Каннского кинофестиваля. AFISHA.TUT.BY размышляет, почему она прошла мимо минского зрителя.
О чем кино:
Тина работает на шведской таможне. Ее особый «навык» в том, что она чувствует эмоции людей, что помогает легче вычислить мелких контрабандистов и других преступников разного калибра. Однажды она встретит Воре, который выглядит столь же странно, как она сама.
«На границе миров» — новый фильм иранского режиссера Али Аббаси, который последние годы живет, учится и работает в Швеции. Где, как не в регионе с таким высоким уровнем толерантности, снимать кино о людях, непохожих на всех (шутка, что в Беларуси, уже звучала на показе, расслабьтесь). Кажется, скандинавы научились принимать как равных всех: эмигрантов, сексуальные меньшинства, трансгендеров, бигендеров, андрогинов, людей третьего пола. Тем интереснее смотреть на историю троллей, живущих в благополучной и гостеприимной стране.
Аббаси концентрируется не на том, как Тина и Воре уживаются с обычными датчанами, ему куда интереснее говорить о самоидентификации. Оттого особенно тоскливой и горькой смотрится сцена, где Тина врывается к отцу, чтобы узнать, так кто она. Героиня успешно интегрировалась в скандинавское общество, нашла работу и даже не страдает от буллинга (если не считать реплики разозленного подростка, у которого она найдет на таможне алкоголь). Но при этом Тина страдает от мысли, что она не такая, как все. Острое ощущение инаковости преследует ее со школьной скамьи: став, как все, девушка перестала быть собой, потеряла индивидуальность. И каждый шаг к своей природе — это шаг назад от того общества, которое ее приняло.
В костюме антрополога и психоаналитика Аббаси столь же комфортно, как в режиссерской «тройке». По иранцу, человек, как социальное животное, живет по принципу стадности, ищет пару своему сапогу. Ему нужно с кем-то идентифицироваться. И когда этого не происходит, случается трагедия. Не масштаба стихийного бедствия, конечно, одна маленькая личная трагедия большого угрюмого тролля. Фокус на ней Аббаси решает дополнительно техническими средствами — выразительными сверхкрупными планами и размытием границы кадра.
Образы и аллегории в фильме доступны зрителю, Аббаси не пытается специально казаться заумным. Зато «На границе миров» может похвастаться таким ассортиментом жанров, чтоб обзавидуется даже оскаровский комитет (следите за руками: триллер про педофилов, романтическая история, фэнтези про троллей, сатира на современное общество, комедия-гротеск). А с тем, как меняется жанр, меняется и мнение о персонажах. Аббаси не делит человечество на людей и троллей. Вместо этого он по-балабановски разделил их на уродов и людей. А уроды могут быть и с хвостом, и без него — «совершенно обычными людьми в квартирах с мебелью IKEA».
В прокате такое кино — как урок толерантности в расписании белорусского зрителя. Последняя пара — после физкультуры и «форточки», на которой ожидаемо никто не остался. Этот утрированный маргинальный грим, повадки, вставные гнилые зубы, личинки на обед и безобразно-прекрасная интимная сцена. Увидеть за троллями людей, красоту их чувств и боль их разочарований — задача, которая потребует определенных зрительских усилий. Впрочем, куда больше усилий потребуется, чтобы им сопереживать.
Преломившись в призме белорусской действительности, новый Аббаси пойдет уже в другом направлении. Разговор о границах — государственных, социальных, внутренних — только четче их обрисует. Но далеко не каждый решится их переступать — и наличие визы здесь ни при чем.
Читайте также
