В России намечается очередной громкий скандал, связанный с «переосмыслением» событий Великой Отечественной войны современным кинематографом.
«Блокадный Ленинград, 31 декабря. В загородном доме Воскресенских, живущих "на особом положении", собираются шесть человек и курица, которую некому приготовить»
46-летний режиссер Алексей Красовский намерен в ближайшее время представить публике фильм «Праздник», события которого развиваются в блокадном Ленинграде. Режиссер планировал собрать средства на фильм путем краудфаундинга. В заявке, опубликованной на портале Planeta.ru, сам Красовский описывает сюжет картины так:
«Блокадный Ленинград, 31 декабря. В загородном доме Воскресенских, живущих "на особом положении", собираются шесть человек и курица, которую некому приготовить. Раньше этим занималась кухарка, но ее у Воскресенских накануне забрали — снаружи наступили тяжелые времена, да и внутри ситуация тоже нелегкая: младший сын привел голодную девушку, старшая дочь незнакомого мужчину, за которого собирается замуж. До Нового года остались считанные минуты, а количество проблем растет снежным комом».
Чтобы развеять все сомнения, вокруг какой темы пойдет развитие сюжета, Красовский публикует историческую справку: «Начиная с 20 ноября 1941 года ленинградцы получали самую низкую норму хлеба за все время блокады: 250 г. по рабочей карточке и 125 г. по служащей и детской. Рабочие карточки в ноябре - декабре 1941 года получала только третья часть населения. Но это не касалось, например, инструктора отдела кадров горкома ВКП(б) Николая Рибковского. Из его дневников от 9 декабря 1941 года: "С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак - макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед - первое щи или суп, второе мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, второе - котлету с вермишелью, а сегодня на первое суп с вермишелью, второе - свинина с тушеной капустой". Весной 1942 года Рибковский был отправлен "для поправки здоровья" в партийный санаторий, где продолжил вести дневник. Запись от 5 марта: "Вот уже три дня я в стационаре горкома партии. Каждый день мясное - баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное - лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день... и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину... Я и еще двое товарищей получаем дополнительный завтрак: пару бутербродов или булочку и стакан сладкого чая... Война почти не чувствуется. О ней напоминает лишь громыхание орудий…» Данные о количестве продуктов, ежедневно доставлявшихся в Ленинградские обком и горком ВКП(б) в военное время, недоступны исследователям до сих пор».
«Ты хочешь, чтобы все узнали, как мы живем, чем питаемся?»
Ожидания господина Красовского не оправдались. За 55 дней кампании по сбору средств удалось получить всего 155 000 рублей. Тем не менее, съемки начались и, по сведениям издания «Известия», близки к завершению. В картине задействованы такие актеры, как Ян Цапник, Алена Бабенко и Павел Табаков. Тема фильма многим показалась, мягко говоря, неоднозначной. Тем более, что у авторов промелькнуло выражение «черная комедия».
Отвечая на реплики критиков Красовский на свой странице в соцсети выложил следующее сообщение: «Специально для любящих запрещать, сажать и расстреливать: фильм Праздник уже снят, денег у государства не брали от слова совсем, продюсером выступили мы с оператором. С костюмами помог Прокат костюмов КапуSSта NZ, мебель и реквизит одолжили у Ленфильма, где сценарий читали кажется все и признаков разжигания не заметили тоже. Впустил нас Дом - музей Павла Петровича Чистякова, с которым - не поверите - мы тоже расстались друзьями. Словом, коренных петербуржцев, которые нам помогли, было много, никто не плевал в спину и не отговаривал снимать. Я понимаю, что за неимением национальной идеи у нас лучше всего получается экспортировать ненависть, но фильм, извините, все-таки о любви. И в качестве контрольного доказательства - небольшой фрагмент.
Фрагмент, приведенный автором, состоит из беседы матери и сына Воскресенских. Между ними происходит такой диалог:
Мать: - Ну и что ты теперь прикажешь ставить на стол?
Сын: - Пускай Люба решает.
Мать: – Любу у нас забрали. Чем вообще ты думал, когда пригласил Машу? Ты хочешь, чтобы все узнали, как мы живем, чем питаемся? Все город голодает…
Сын: - А ты прочла об этом в газетах или увидела из окна автомобиля?»
Итак, господин Красовский решил рассказать стране историю, как он утверждает, о любви, фоном которой становятся обжирающаяся деликатесами в умирающем городе партийная номенклатура. Это явление можно определить термином «ромовые бабы товарища Жданова».
«Ромовые бабы товарища Жданова»: что было на самом деле
В эпоху перестройки стали активно тиражироваться статьи, в которых утверждалось, что глава партийной организации Ленинграда и Ленинградской области Андрей Жданов в разгар блокады обжирался ром-бабами, блинами и даже персиками, которые специально для него доставляли на самолете. Проблема в том, что подобные утверждения базируются либо на свидетельствах анонимных авторов, либо на словах людей, которые в реальности не могли знать, чем на самом деле питается товарищ Жданов.
Факт же заключается в том, что глава ленинградских коммунистов к этому времени имел целый букет проблем со здоровьем, в частности, диабет. Обжираться сладостями Жданов мог бы только в одном случае – если бы хотел совершить самоубийство. В 1960-х годах Гаррисон Солсбери, в годы войны шеф московского бюро «Нью-Йорк таймс», написал книгу, в которой, в частности, рассказал о своем посещении Ленинграда в 1944 году, сразу после снятия блокады. Вот что он писал о Жданове и его питании: «Здесь он работал час за часом, день за днем. От бесконечного курева обострилась давняя болезнь, – астма, он хрипел, кашлял... Глубоко запавшие, угольно-темные глаза горели; напряжение испещрило его лицо морщинами, которые резко обострились, когда он работал ночи напролет. Он редко выходил за пределы Смольного, даже погулять поблизости...
В Смольном была кухня и столовая, но почти всегда Жданов ел только в своем кабинете. Ему приносили еду на подносе, он торопливо ее проглатывал, не отрываясь от работы, или изредка часа в три утра ел по обыкновению вместе с одним-двумя главными своими помощниками… Напряжение зачастую сказывались на Жданове и других руководителях. Эти люди, и гражданские и военные, обычно работали по 18, 20 и 22 часа в сутки, спать большинству из них удавалось урывками, положив голову на стол или наскоро вздремнув в кабинете. Питались они несколько лучше остального населения. Жданов и его сподвижники, также как и фронтовые командиры, получали военный паек: 400, не более, граммов хлеба, миску мясного или рыбного супа и по возможности немного каши. К чаю давали один-два куска сахара. …Никто из высших военных или партийных руководителей не стал жертвой дистрофии. Но их физические силы были истощены. Нервы расшатаны, большинство из них страдали хроническими заболеваниями сердца или сосудистой системы. У Жданова вскоре, как и у других, проявились признаки усталости, изнеможения, нервного истощения».
То, что руководители Ленинграда получали дополнительный паёк, никогда не было секретом. Но никаких ананасов, рябчиков и прочего не было и в помине.
Очень странный дневник: кто такой Николай Рибковский?
А как же быть с дневниками Николая Рибковского?
Среди историков подобные вещи называют «недостоверным источником». Впервые дневники были запущены в оборот 20 лет тому назад, но исключительно в виде цитат. Утверждается, что оригинал хранится в Центре Документации «Народный Архив». Об этой организации известно, что она «была образована в Москве в 1988 году по инициативе группы преподавателей и студентов Московского Государственного Историко-Архивного института. Финансовую поддержку этому проекту оказал Советско-Американский фонд "Культурная инициатива" (Фонд Сороса)».
Почему-то за двадцать прошедших лет дневники не были представлены тем, кто интересуется вопросом, хотя бы в виде скана. Еще один парадокс – автор дневников как в воду канул. Историки, изучавшие этот вопрос, не встречали имени Рибковского ни в одном документе, кроме самих дневников. Откуда он взялся? Что с ним случилось дальше? Нет ответов. Сам режиссер, очевидно, чувствует, на какой зыбкой почве строит свой «кинозамок». И потому заключает: «Данные о количестве продуктов, ежедневно доставлявшихся в Ленинградские обком и горком ВКП(б) в военное время, недоступны исследователям до сих пор».
На этом основании он и строит свою картину.
Война по лжи: «Сволочи» никого ничему не научили
Это далеко не первый случай, когда современные кинодеятели снимают фильмы о войне, беря за основу либо очень сомнительные факты, либо прямую ложь.
Это фильм «Сволочи», повествующий о никогда не существовавшей школе НКВД для малолетних диверсантов. Авторы картины до последнего уверяли, что такая школа была в действительности – пока из не приперли к стенке с документами в руках.
Это фильм «4 дня в мае», основанный на истории о том, как одни советские военнослужащие при помощи гитлеровцев обороняли женщин, которых пытались изнасиловать других советские военнослужащие. Автора мифа о так называемом «бое на острове Рюген» разбили в пух и прах историки, в том числе и те, кто далек от сочувствия к советской власти.
А была еще «Цитадель», где ходили в атаку с черенками от лопат и оборонялись от танков короватями. Был еще «Сталинград», где герои сражались не за Родину, а за Катю. Всего и не перечислишь.
Но есть темы, на которые общество реагирует особенно болезненно. Глумление над Зоей Космодемьянской вызывает острейшее отторжение. Опрос телеканала «Дождь», в котором авторы спрашивали, нужно ли было сдавать Ленинград гитлеровцам, поднял на дыбы буквально всю страну. Режиссер Алексей Красовский, которого прославил фильм «Коллектор» с Константином Хабенским, решил, что сотни тысяч ленинградцев, покоящихся на Пискаревском мемориальном кладбище – неплохая основа для сомнительных исторических откровений и черного юмора.
Критикам режиссер Красовский отвечает в Facebook: «Итак, вот что мне было велено передать от лица коллективно-возмущенного разума, который сегодня узнал что съемки Праздника то ли начались, то ли закончились, но ненавидеть меня уже можно.
1. Слова комедия и блокада не могут стоять рядом. Даже если автор написал в сценарии много других слов, а выдрать журналистам захотелось именно эти два, за порядок все равно будет отвечать режиссер и желательно по 282 статье, а еще лучше в самом Ленинграде, куда мы его отправим на машине времени. Журналист Рен ТВ (с микрофоном газеты Известий), подумав, согласился, что слова комедия и война стоять рядом все-таки могут потому что кто-то когда-то что-то подобное снял, а приказа забыть эти фильмы еще не поступило.
2. Не существует достоверной информации о том как на самом деле жили и питались партийные лидеры, сколько вагонов с едой привозили Жданову и так далее. Все эти факты поставили под сомнение профессиональные комментаторы живого журнала и пикабу, удивительно что я их еще не читал, иначе бы все сомнения отпали, а фильм не пришлось бы снимать. Если же я в написании сценария не опирался на эти материалы, то см. пункт 3.
3. К запретным словам Навальный, неДимон и жопа добавилось слово допущение. Я не имею права допускать что-либо не заручившись разрешением компетентных органов. Нельзя просто взять и родить идею. Сказать слово или снять кадр. Нужно дождаться команды старшего. Сверху разрешили? Можно. Молчат - нельзя.
4. Если фильм испугались запускать продюсеры и не поддержали на планете.ру - зачем вы продолжили его съемки, а если уже сняли, почему продолжаете монтаж?».
«Праздник» Гарика Сукачева
Наверное, не все знают, что фильм о войне под названием «Праздник» в России уже был снят. Его режиссером стал музыкант Гарик Сукачев. Картина вышла на экраны в 2001 году.
Вот как описывал ее сюжет сам режиссер: «22 июня 1941 года семья празднует день рождения дочки. Это прекрасный солнечный день, радостный и веселый, и никто еще не знает, что завтра папа уйдет на работу в райцентр и вернется через несколько часов в военной форме ополченца проститься с семьей. И что в момент прощания уже будут входить в деревню немцы. И что на речке, на берегу ее, где вчера загорали и веселились они беззаботной счастливой семьей, они будут расстреляны».
Дед Гарика Сукачева погиб в первый день войны. Наверное, поэтому в картине не нашлось места для «ромовых баб» и «черенков», и, наверное, поэтому, элита российских кинодеятелей предпочла фильм просто не заметить.
Актриса Алена Бабенко, сыгравшая маму в «Празднике» Красовского, в интервью радиостанции «Говорит Москва», встала на защиту фильма: «Красовский самостоятельно делал эту картину от начала до конца. У нас, в нашей стране, невозможно получить помощь так просто. Но страна активно нападает на фильмы, сразу ищет какие-то гадости, подлости — вот это я точно знаю. Как помочь — так вас нет, а как кричать и ругать — так «мы здесь, здравствуйте»… Это, конечно же, не чёрная комедия, но элементы комедии, разумеется, есть».
Дальше будем шутить о Хатыни?
Хочется спросить представителей российского кинематографа – над кем и чем планируете шутить дальше? Над сожженными жителями Хатыни? Над замученными в нацистских лагерях советскими военнопленными? Или, к примеру, над 214 тяжело больными мальчиками и девочками, воспитанниками детского дома, которые 9-10 октября 1942 года были умерщвлены при помощи газа зондеркомандой СС-10А в оккупированном Ейске?
Почему бы господину Кравченко не снять комедию о том, как дети умирали, задыхаясь в «газенвагене», прижимая к груди любимые игрушки? В основание этой картины тоже можно положить исторический документ, только подлинный – акт вскрытия захоронения, оформленный в феврале 1943 года после освобождения города от оккупантов: «При раскопке могилы размером 4 х3, глубиною 2 метра нами обнаружено 214 детских трупов, мальчиков и девочек, в возрасте от 4-х до 7-ми лет (примерно) лежащих беспорядочно, друг на друге, большинство из них сцеплены руками попарно. У некоторых в руках были палки, костыли. Дети одеты в истлевшие вещи».
Режиссер Красовский как творческая личность, разумеется, может снимать все, что ему заблагорассудится – если это, разумеется, не выходит за рамки закона. Вот только у других граждан тоже есть права. Например, считать господина Красовского и всех авторов картины «Праздник» моральными уродами. И обижаться на подобный эпитет у творцов нет ни малейших оснований.