Не хочешь бить ребёнка – не бей. Что думают беларусы об отмене закона о домашнем насилии
5 октября Александр Лукашенко высказался насчет законопроекта о противодействии домашнему насилию. Президенту очень не понравились инициатива МВД – он считает, что этим документом должны заниматься другие учреждения. «Все это дурь, взятая прежде всего с Запада. Вы можете не переживать, и народ пусть не волнуется – мы будем исходить исключительно из собственных интересов, наших беларуских, славянских традиций и нашего жизненного опыта», – сказал Лукашенко.
Заявление Лукашенко бурно обсуждают в социальных сетях: кто-то рассказывает свои истории о домашнем насилии, другие задаются вопросом, когда исчезло понятие «дать ремня». Мы собрали для вас полярно разные мнения.
Художница Ника Сандрос
«В прошлом году я работала в шелтере/убежище для женщин пострадавших от домашнего насилия. Первый раз, когда попала туда и услышала все истории, была глубоко шокирована размахом и жестокостью. Женщин не бьют. Их забивают. Насилуют детей. Сплошь и рядом. И может быть за вашей стеной тоже. Выбивают все зубы. Режут. Насилуют. Психологически уничтожают. И женщин. И детей. И не алконавты, как мы привыкли думать. Нет. Мужья банкиры, менеджеры, милиционеры, преподаватели универов, владельцы компаний…Сегодняшние слова президента о том, что бить детей полезно, а закон о противодействии домашнему насилию «это дурь, взятая прежде всего с Запада», меня потрясли. Какое счастье, что я не родила и никогда не рожу детей здесь. Какое ужасающее мракобесие, тьма, средневековье, безысходность. Я уже десять дней не читаю новости. И ленту читать не буду. Мое сердце не может больше осознать и вместить в себя весь этот трэшак».
Руководитель проекта «Убежище» Ольга Горбунова
«Я смотрю на всех женщин и детей, которые сейчас обращаются за помощью в «Убежище» для женщин, пострадавших от насилия, и каждый раз, слушая их истории про то как их насилуют, избивают, они пытаются покончить с собой, их преследуют, истязают – я имею ввиду более 100 ударов по всему телу, более 50 ударов в область головы – повалив на пол и зажав ногами руки, чтобы не сопротивлялась. 198 ударов по телу 2-летней Маруси, которая погибла.
Детей насилуют годами, под предлогом родительской заботы и любви, прижигают утюгами и сигаретами, потому что «плохо себя вели», не кормят и выбрасывают на улицу, а инспектора по делам несовершеннолетних говорят: «Это ж папка родной! неужели папку посадить хочешь?!».
Вот это все традиционные ценности, не такие как на «этом Западе». Это норма для наших великих белорусских семейных ценностей. Все эти истории напоминают мне все мое детство, когда смеяться громко в комнате было нельзя, когда по звуку шагов я знала, в каком настроении и состоянии возвращается отец. Когда перед сном мы собирали по квартире все ножи/топоры/молотки, складывали под себя в диван и делали вид, что спим, потому что уже тогда я своим детским мозгом понимала, что не спрятав все колющие и режущие предметы, мы можем быть убиты родным отцом все трое ночью. Я помню, как вместо того что бы нормально сдавать сессию, я убегала от отца, который с ножом в руках шел на нас (купить ведь бухло всегда можно в этой стране круглосуточно) с мамой в подъезд, когда на улице было -30 босиком! А милиция, которая приезжала на вызов, не забирала его, потому что мама боялась писать заявление! А меня никто не слушал! Я была ребенком! Я хочу жить в безопасности! Я хотела и тогда жить в безопасности! Мне очень жаль сегодня, что я родилась в такой опасной стране. А все те, кто подписал письмо против Концепции специализированного закона по предотвращению домашнего насилия, знайте: «Убежище» примет ваших мам, сестер, жен, дочерей и спрячет от вас. Людей, которые, как в средневековье, думают, что имеют право на насилие в великих воспитательных целях в соответствии с великими традиционными семейными ценностями».
Фотограф Александр Васюкович
«Домашнее насилие выглядит вот так. Муж душил эту женщину около трех часов. Когда она теряла сознание, он успокаивался, а когда приходила в себя – начинал все по новой. Она смогла вызвать милицию, когда тот выпил столько, что заснул. Думаете, милиция забрала чувака, который её душил? Конечно же, нет. Противники закона о домашнем насилии считают, что это наша традиция? Бьёт – значит любит?»
Философ Владимир Мацкевич
«Домашнее насилие невозможно отменить законом. Никаким законом, ни плохим, ни хорошим. Государство здесь лишнее звено, это дело совсем других институтов, которые у нас неразвиты, или задавлены. Закон нужен, но только рамочный, просто запрещающий бытовое семейное насилие и гарантирующий его жертвам защиту государства. Но то, что происходит сейчас, меньше всего имеет отношение к борьбе с домашним, семейным, бытовым насилием. Сейчас идёт подковёрная кулуарная клановая борьба за влияние в режимных группировках. Апелляция, что к традиционным, что к либеральным ценностям, это только риторика и пустословие, рассчитанное на публику и ратозеев».
Блогер Евгений Липкович
«Продолжается гвалт о «домашнем насилии». Но ведь бить детей – древняя, не побоюсь этого слова, укоренившаяся традиция. В английских школах детей били. У британского наследника специальный мальчик для битья имелся, которого наказывали, когда принц допускал ошибки. В простых школах учеников били линейкой, ставили в угол на горох и крутили уши. Сколько в классической литературе описаний, как били детей и юношество. Тарас Бульба вообще своего сына убил из-за политических разногласий. А чеховский Ванька Жуков? В харю ему селедкой! Не очень понятен хайп: не хочешь пить водку – не пей, не хочешь бить ребёнка – не бей, никто не заставляет. Соседи бьют? Так может они ещё и едят не то, читают не то, смотрят не то и, вообще, живут не по тем законам, которые любимы и понятны окружающим. Вот, возьмём, например, нашего президента: он старшего ремнём, среднего просто, а третьего уже ни-ни, пальцем не тронул. На лицо настоящая эволюция. А эти чего добиваются? Детей и собак не бить, мясо не есть, и альтернативную службу в армии ввести! Где после этого мужчин взять? Мы так непонятно куда скатимся. Нас так любой завоюет, посмотрите, что в мире творится!»
Главный редактор GreenBelarus Янина Мельникова
«Больно читать ленту. Ощущение насилия. Психологического и эмоционального. Я живу в стране, где унижение, боль и насилие возведено до уровня национальной идеи. Нет, это вообще не новость для меня. Просто очередное напоминание. Удар ремнем по мягкому месту, которое порой забывается и расслабляет булки. Что со всем этим делать и не проще ли перестать искать приключений на нижние полушария головного мозга и просто перевезти свою бренную тушку туда, где тебя будут уважать и ценить как личность со всеми вытекающими? Дилемма. Что не пускает? Наверняка и стокгольмский синдром, и элементы созависимости, когда «я тоже ответственна» и «можно ещё всё исправить». Признаться себе в том, что быть жертвой – привычная роль, очень сложно. Те, кто смог выйти из отношений, в которых абьюз, газлайтинг и прочие варианты насилия, были нормой, хорошо это знают. Осознаем ли мы все? Можем ли сказать себе «стоп», и выйти из таких отношений с государством? Мне кажется, что где-то здесь и кроется причина критики законопроекта на высшем уровне. Дай человеку в руки такой действенный инструмент в борьбе за свое достоинство, он же им научится пользоваться и поймет, что насилие – это не только когда ремнем или кулаком, но и когда декретом, указом, очередной «указивкой».
Журналист Валентин Бойко
«Усе абураюцца, што закон аб абароне ад хатняга гвалту, па сутнасці, зарубілі з высокай трыбуны. Я бы пабярог нервовыя клеткі: нават калі б закон прынялі – у нашых умовах ён бы ўсё адно не дзейнічаў як мае быць, застаючыся проста папяровай дэкларацыяй».
Фотограф Евгений Ерчак
«Пока не утих хайп по поводу воспитательных методов папы Коли, Димы и Вити. А когда вообще в массовом беларуском сознании утвердился тезис «детей бить нельзя»? Бить, не в смысле избивать, а в смысле физических наказаний как части воспитательного процесса? Еще лет 25 назад «дать ремня» считалось абсолютной нормой, а сейчас, судя по Facebook, каждый первый это приравнивает к домашнему насилию. Или это таки эффект Facebook, а у широких народных масс все без изменений?»
Владелица тайм-клуба «Семейный дворик», Наста Хомич-Базар
«Чего мы хотим добиться, когда бьём детей? Когда бьём сильно, или когда даём шлепок по попе или подзатыльник? Мы хотим послушания, мы хотим порядка в детской комнате, хороших оценок, тишины, чего ещё? Самое большое заблуждение в том, что мы вырабатываем сильную мотивацию. Только вот не мотивацию не убирать в детской или учиться хорошо, а мотивацию перестать испытывать физическую боль от человека, которой/ому ребёнок не может дать сдачи. Ребёнок будет делать всё, что угодно, только мотивация будет не про учёбу-порядок-послушание. Мотивация одна – я сделаю всё, что ты скажешь, только чтобы ты перестал/а меня бить. Те, кто бьет детей, вы действительно хотите такой мотивации для них? В детстве они будут убирать комнату, стараться учиться хорошо и так далее, а когда вырастут мотивация останется. И ими легко будет манипулировать. Потому что найдётся тот/та, кто поймёт «я знаю, что ты сделаешь всё, только чтобы я тебе не бил/а».
Потом вы спрашиваете, почему многие женщины живут в насилии и не уходят? Мы же в детстве их к этому и приучили. Власть – это сладкий яд, который распространяется очень быстро. И только осознанность и взрослость позволяет включить мозг и сказать: «Стоп! Тело друго человека неприкосновенно для битья». То есть кто-то подчиняется только потому, что кто-то другой/ая больше, сильнее или имеет больше возможностей. Это насилие. Стоит помнить об этом, когда рука будет в замахе. Если кто-то зависит финансово, морально или потому что жена (а она должна слушаться, это же #славянскиетрадиции ), ответственность на том, у кого больше власти. Это #домашнеенасилие.
Моим дочкам 9 и 7 лет. И они растут без страха физической боли, битьё недопустимо в нашей семье. Они зависят от нас и моя власть в том, чтобы найти ресурсы, как быть взрослой, как заботиться о себе и быть в состоянии включить мозг и понять, что они не принадлежат мне и они мне ничего не должны. А я должна. Потому что я их родила и это моя ответственность. Мне горько от того, что кто-то этого может не понимать».