Нефть утекает из братской любви. О чем не договорились Путин и Лукашенко

Недавняя встреча президентов в Сочи не решила проблем, которые копятся между Минском и Москвой уже несколько месяцев. Беларуси надо готовиться к годам перенастройки привычной схемы отношений с восточной соседкой. Мы вступаем во время сокращения нефтяной ренты, страну ждут годы лечения от этой зависимости.

В интервью Александра Лукашенко по итогам переговоров в Сочи не оказалось почти ничего об этих самых итогах. Как показывает практика, когда прогресс и конкретные соглашения есть, их никто не скрывает, а наоборот, несут похвастаться народу побыстрее. Умение договариваться с Москвой — главный политический актив, многолетний повод для гордости и внутренней легитимности белорусского президента.

Если опустить разговоры про Трампа и австрийские свадьбы, конкретики остается немного. Стороны решили в ближайшее время встретиться еще раз, обсудить проблемные вопросы при правительствах. По словам Лукашенко, это предложил Путин. Охотно верю. Российский президент уже много лет не погружается в мелочи вроде очередных недовольств Минска и делегирует работу на этом направлении подчиненным.

Это отсутствие внимания уже давно тревожит Минск. Полтора года назад, в пик прошлого нефтегазового спора, Лукашенко провел семичасовую скандальную пресс-конференцию с резкими выпадами против Москвы, чтобы докричаться до Путина и вернуть его за стол переговоров.

С давним коллегой белорусскому президенту общаться легче, чем с жесткими технократами из российского правительства, которые привыкли выставлять счета и прикручивать вентили. С ними чуть хуже работают аргументы про ангелов-хранителей и славянское единство.

Сейчас Путин снова предложил вернуть все на уровень исполнителей. Не знаю, кто поверит, что президент Беларуси доволен, что съездил в Сочи согласовать новую встречу с участием подчиненных. «Доизучать, изучать [оставшиеся вопросы]… Ну, может, кому-то и надо доизучать. Они доизучат их. Но надо принимать решение», — сказал Лукашенко.

О проблемах стороны говорят открыто, в том числе и сам белорусский президент, до и после встречи с Путиным. Если бы что-то из списка претензий решилось в Сочи, повторять не было бы смысла. Но Лукашенко проговорил все по пунктам.

Часть проблем — ограничения конкуренции и торговли внутри ЕАЭС. Здесь и условия работы перевозчиков, и запреты продуктовых поставок, и вытеснение белорусских машиностроителей с российского рынка через субсидии их конкурентам. Последнюю практику Лукашенко недавно назвал «варварством» и обвинил Россию в невыполнении ее обязательств по Евразийскому союзу.

Тезис о невыполнении Москвой своих обещаний президент повторил еще раз. Россия подвесила выделение кредита ЕФСР и собирается сократить поставки беспошлинных нефтепродуктов, подозревая Минск в их реэкспорте. Лукашенко говорит, что просто цена подросла. Жаль, не объяснил, почему мы стали закупать в полтора раза больше нефтепродуктов по сравнению с 2017 годом.

Я даже не трогаю политические споры, вроде пропуска иностранцев через белорусско-российскую границу. Верю, что Лукашенко и Путин в Сочи не обсуждали этот вопрос за ворохом всех экономических претензий друг к другу. Не думаю, что и кандидатура посла Бабича вызвала много споров в Сочи — Минск не в той весовой категории, чтобы диктовать Москве, кого та может прислать послом и с какими полномочиями.

Но самая серьезная проблема отношений тоже наклевывается в нефтяной сфере, и она грозит положить конец многолетней модели поддержки Минска. Налоговый маневр, который начнется в России в следующем году, лишает Беларусь экспортных пошлин на нефть, которые она зачисляла в свой бюджет, и повышает цену российского сырья. Потери для Минска начнутся с 300 млн долларов в 2019 году и выйдут примерно на 2 млрд долларов через пять лет. Это де-факто конец нефтяной ренты.

Стороны обсудят какую-то компенсацию Минску. Но сложно поверить, что на фоне последних ограничений поставок нефтепродуктов, приостановки выплаты Беларуси траншей кредита и затягивания поясов в самой России, она будет настолько щедрой к союзнице. Если урезаешь субсидии Беларуси для экономии своего бюджета, в чем смысл их потом оттуда же компенсировать?

А то, что Путин решил не обсуждать эти вопросы в Сочи, а вернуть их обратно на уровень правительств, только доказывает, что Москва сейчас не настроена на политическое решение по старой схеме «поможем белорусам по-братски, раз им припекло». Если Минск не найдет новых аргументов, не предложит каких-то серьезных уступок, десятилетия нефтяной поддержки и вправду подходят к концу.

С точки зрения развития страны это, пожалуй, будет лучшим вариантом из всех возможных. Пора слезать с нефтяной иглы. Это, наверное, непопулярное мнение — желать своей стране прекращения субсидий. Но пока Беларусь пользуется льготными условиями углеводородных поставок и периодически включает режим нефтяного офшора, у властей нет стимула что-то менять с по-оршански работающей остальной экономикой.

Парадоксально, но сегодня радоваться успеху Минска на нефтяных переговорах — все равно, что детям радоваться, когда пьющая мать смогла-таки найти деньги на новые пол-литра. 

Да, она злая, когда трезвая. Да, в этот вечер ей будет лучше, чем если бы пол-литра не нашлись. Но продолжать жить от одной бутылки до другой — путь в могилу для матери и к трагедии для всей семьи. Начать лечиться без отказа от объекта зависимости невозможно.

Пока дешевая российская нефть — фундамент нашей стабильности, все основные силы государство бросает на сохранение этого статус-кво. Осушение нефтяного потока усилит позиции той части правительства, которая лоббирует структурные реформы.

Раньше президент мог показать их ненадобность одной поездкой в Сочи. Полетел, поговорил несколько часов, вернулся с добычей — экономику можно еще год-два не лечить. Теперь он приближается к тому, чтобы остаться с болезнью один на один, без обезболивающего, на которое мы так подсели. 

Умение управлять страной будет выходить на первый план, отодвигая назад навыки сочинской торговли.