Эксперт: мы живем и работаем в азиатской институциональной матрице

– Да, это так. Книга написана для людей, пытающихся понять, почему наша страна за 28 лет так и не смогла создать эффективную рыночную экономику. Проблема не в отдельных людях, а в особенностях нашей страны, которые не позволяют либералам превратить нас в новую Швейцарию. В анекдоте о велосипедном заводе рабочий пытается собрать из украденных деталей велосипед, но у него все равно получается автомат Калашникова. Так происходит и у нас: копируем ин­ституты развитых стран, а получаем то, что имеем.

– А что это за институты такие, которые правят экономикой?

– Институты – это «правила игры», нормы, а также разного рода ограничения. Формальные институты официально устанавливаются в законах и подзаконных актах, а также в инструкциях. Они направлены прежде всего на защиту интересов государства.

Но есть и неформальные ин­ституты, которые определяют специфику деятельности кон­кретных людей, обусловлены их интересами, а также историческими традициями. Например, государство требует мак­симально полную и честную уплату всех налогов, а директор предприятия – уменьшения этих налоговых платежей в рамках установленных ограничений. Вот и приходится бух­галтеру по возможности учитывать неформальное требование директора.

– Я считаю, что нашему населению для комфортной жизни больше подошла бы экономическая модель на основе западной институциональной системы, основанной на децентрализации власти, приоритете личных интересов с использованием государства для согласования частных интересов. Однако у нас нет децентрализации власти – интересы цент­ральной власти превалируют.

Например, как формируются местные бюджеты? Сначала большая часть доходов районов и областей централизуется, а затем частично возвращается исходя из разумения вышестоящих начальников.

– Для перехода в другую матрицу власть должна отказаться от большинства своих полном ий и не имитировать работу по рыночным законам, а реально предоставить пред­приятиям экономическую свободу. Понятно, что в этом случае власть не сможет вызвать «на ковер» руководителя, не обеспечившего прироста ВВП или ВРП (валового регионального продукта), по которым оценивается работа чиновников.

Проблема в том, что чиновники не собираются отказываться от своих полномочий в пользу реального самоуправления и рыночного регулирования. Внедрить западную модель у нас чрезвычайно сложно. Поэтому мы живем и работаем в восточной (азиатской) институциональной матрице. Выбор матрицы не зависит от желания рядовых людей.

– Институциональная ловушка – внедрение института, который не может эффективно работать в экономике из-за несоответствия институциональной системе.

К примеру, уже второе десятилетие в экономику Беларуси пытаются внедрить индикативное планирование, т.е. такую систему, которая не предполагает ответственности за до­стиг­нутые показатели работы предприятия, района, области, страны. Вы можете себе представить в нашей стране ситуацию, чтобы чиновники говорили: «Ну не получилось, извините!» и их прощали? Поэтому попытки внедрения индикативного планирования являются одной из институциональных ловушек, дезорганизующих управление в стране.

– Да не выступаю я против либералов! Я лишь не верю, что либеральная экономика воз­можна в условиях, когда вся система общественных отношений заточена на реализацию интересов государственной власти при слабом развитии институтов гражданского об­щества.

В экономике нужно управлять или преимущественно рыночными методами (как в западной матрице), или признавать приоритет системы госрегулирования над рыночными методами и соответственно строить систему управления.

– Но попытки, как вы их называете, государственников обеспечить экономический рост приводили у нас к высоким темпам инфляции и девальвации. А как быть с монетарной политикой, кото­рую в последние годы проводит Нацбанк?

– Либеральная экономическая политика предполагает свободу ведения экономической деятельности с минимальными ограничениями. Нацбанк же настолько зарегулировал денежно-кредитную сферу, что большинство госпредприятий вообще не может получить банковские ссуды. Его понять можно – многие госпредприятия закредитованы сверх установленных им нормативов. Поэтому сегодня Нацбанк не яв­ляется либеральным – в смысле якобы добрым.

Добряками скорее выступают государственники, предлагающие комплекс мер по улучшению финансирования реального сектора экономики на неинфляционной основе. И не надо их путать с лоббистами, которые при помощи связей или взяток выбивают инфляционные кредиты и тем самым разваливают экономику.

Разумное денежное стимулирование экономики осуществляется и в западных странах. Аналитики «Дойче банка» свидетельствуют, что монетарное финансирование (monetary financing) показало высокую эффективность во времена Великой Депрессии в США, а также в Японии и Канаде в 30-х годах прошлого века.

Положительно отзывался о практике контролируемой дополнительной денежной эмис­сии бывший председатель совета управляющих Федеральной резервной системы США Бен Бернанке, за что и получил прозвище «вертолетный Бен». Просто при проведении государственной политики чиновникам стоит головой думать, а не лоббистов слушать.

– Я предлагаю принципиально другую систему распределения прибыли с учетом интересов предпринимателей-­собст­венников. В соответствии с ней рекомендовано, чтобы из прибыли, в первую очередь, уплачивался рентный платеж собст­веннику за использованное в хозяйственной деятельности его имущество. Это повысит заинтересованность предпринимателей в накоплении производственного имущества и будет стимулировать инвестиционную активность. Кстати, в моей книге есть и другие предложения по совершенствованию налоговой системы Беларуси.