Криминальное чтиво. Как гордость школы казнила лучшую подругу

Спецпроект о громких делах прошлых лет.

РИА «Воронеж» продолжает проект, посвященный 100-летию уголовного розыска МВД России. Журналисты и эксперты рассказывают о самых громких воронежских преступлениях прошлого. В этом выпуске – рассказ о зверской казни 18-летней девушки в октябре 1989 года. Публикация подготовлена на основе воспоминаний очевидцев и дневниковых записей палача и жертвы.


Умереть за Веру

В школе ее считали пай-девочкой – шла на медаль, побеждала на олимпиадах. Красавица, умница. Но никто не знал, что творится у нее в душе. В детстве она сочиняла шифры и играла в шпионов. В 12 лет – в палача. В ее дневнике – список «ликвидируемых», в котором 11 фамилий одноклассников и учителей.

Став старше, девочка вынесла себе смертный приговор, назначила дату и почти год носила по себе траур. Но за месяц до придуманной даты 17-летняя Вера ликвидировала свою лучшую подругу. Веру несколько лет проверяли на вменяемость, однако психиатры не нашли отклонений.

Это преступление почти 30-летней давности выдающийся воронежский следователь Эмилия Крайкина, через руки которой прошли тысячи дел, запомнила на всю жизнь.


«Мы тебя сейчас убьем»

Вера позвала свою подругу Наташу съездить в Синицино вечером 17 октября 1989 года. Сказала, что надо посмотреть домик, который она хочет снять, чтобы жить отдельно от бабушки. Они шли по осеннему сырому лесу, углубляясь в чащу. На опушке Вера вдруг остановилась. Сзади неожиданно возникли двое – 15-летний знакомый Наташе парень и какая-то девица.


– Наташа, мы тебя сейчас убьем, – буднично произнесла Вера.

Потом на допросах участники преступления говорили, что Наташа поначалу не поверила. Видимо, подумала – спектакль какой-то, Верочка вечно что-нибудь придумает. А режиссер этого адского спектакля достала из сумки свечи и сделала погромче музыку в кассетнике, который Наташа взяла с собой.

Парень копал могилу. Яма получилась неглубокой. Вера легла в нее, чтобы примериться. Тут Наташа заплакала и попросила подругу остановиться. Но та холодно скомандовала: «Раздевайся». Куртка, кофта, брюки, золотые серьги, перстенек легли на землю. Наташу подтолкнули к яме, и 15-летний юноша ткнул ее ножом в грудь. Удар лишь рассек кожу, Наташа побежала, ее догнали и снова подтащили к яме. Девочка упала на колени, стала молить о пощаде.


Паренек дрожал и отказывался снова брать нож. Вера сунула его девице, но и та в ужасе его откинула. «Ложись в яму!» – сказала Вера. Наташа легла, потом перевернулась вниз лицом, как приказала подруга. Она всегда ее слушала, даже теперь. Вера била подругу лопатой. Потом ребята забросали яму землей и листьями, собрали вещи и ушли.

«Если бы мы сделали яму глубже, никто бы никогда ничего не узнал», – сокрушался потом на суде один из участников этого страшного спектакля.


Допрос на английском

Много повидавшая за свою жизнь следователь по особо важным делам областной прокуратуры Эмилия Крайкина за год до своей смерти рассказывала корреспонденту РИА «Воронеж» об этом деле. Юная девица с лицом ангела вызвалась давать показания на английском. «Тонкие пальцы, спина балерины, воспитанна и хладнокровна», – вспоминала о ней Эмилия Андреевна.

Когда во время следствия возникло подозрение, что Вера закопала лучшую подругу живьем, та возразила: «Я пощупала ее пульс и поднесла ко рту зеркальце».

– Такое хладнокровие в 17 лет, представляете? – поражалась Крайкина.

Следователь не понимала, почему Вера это сделала. Жуткая расправа из-за глупых слов, которых, как выяснилось, Наташа даже и не говорила, – невозможный повод. А Вера, по словам следователя, отвечала весьма театрально: «Не знаю, как это случилось», «Пытаюсь это понять так же, как и вы», «Я любила Наташу, люблю и буду любить, мне ее очень не хватает».



Папа – капитан подлодки, мама ждала его на берегу во Владивостоке. А Верочку отправили в Воронеж к бабушке и тетке оканчивать школу. Ее дедушка тоже был высокопоставленным военным морской службы. Верочку баловали – родители привозили из поездок заграничную одежду, жвачки, доллары. Она была «не как все».

«Веруська – выдающийся, исключительный ребенок!» – защищала ее на суде бабушка – интеллигентная, добрейшая женщина, врач по профессии.



Почерк Веры в материалах дела – загляденье: изящные линии, буква к букве. На страницах уголовного дела почти 30-летней давности выведены ее признательные показания, как произведения искусства: страшные слова – таким изысканным почерком. Первое, что приходило на ум: сотворить такое мог только человек «не в себе». Психиатры разных уровней проверяли девочку на вменяемость. Местные и столичные эксперты пытались отыскать отклонения в психике. Но врачи сошлись во мнении: здорова.



«Раскольников»

В Воронеж Вера приехала старшеклассницей. В школе ее считали примерным ребенком. Блестящая ученица, заместитель секретаря комитета комсомола по идеологии. Вот только одноклассники ее недолюбливали. Может, оттого, что держалась высокомерно, никого к себе особо не подпускала. Из подруг у нее была только Наташа.



Учительница английского языка Валентина Шишлянникова до сих пор помнит обеих девочек. Когда Наташа и Вера учились в девятом классе, она только начинала карьеру преподавателя – и сейчас работает в той же школе.

– Вера была очень способной, в моем предмете так просто блистательной – много раз побеждала на языковых олимпиадах города. Наташа была очень доброй, училась похуже подруги, но тоже неплохо. Она была ведомой, Вера – лидером, – вспоминает Валентина Шишлянникова.


Уже после трагедии коллега Шишлянниковой, учительница литературы, вспомнила сочинение, которое Вера написала по «Преступлению и наказанию». В нем ученица призналась, что хорошо понимает Родиона Раскольникова и вполне могла бы оказаться на его месте. Вера любила произвести впечатление, это приняли за рисовку.

– В ту роковую ночь родители Наташи были в отъезде – мама в санатории, папа в командировке. Ее младший брат, у которого я была «классной», позвонил вечером и сказал, что Наташа взяла магнитофон и куда-то ушла с Верой. Он пришел ко мне поздно вечером, объяснил, что боится ночевать один, а ехать к бабушке уже поздно. Я оставила его у себя, – поделилась Валентина Шишлянникова с корреспондентом РИА «Воронеж».


Наутро Наташа не вернулась. Сразу обратились к Вере, та разыграла удивление: Наташа от нее ушла, а куда – не знает.

– А потом Вера стала наговаривать на Наташу. Рассказывать, что та связалась с дурной компанией, принимает наркотики и еще бог знает что, – вздохнула учительница.

Наташу искали полгода. Вера тем временем звонила родителям Наташи и докладывала, что их дочь якобы видели то в Москве, то в Ленинграде на вокзалах. Вера позвонила в Наташин дом со своими небылицами и тогда, когда тело ее подруги откопали. «Ваша дочь зарабатывает телом, я видела ее на вокзале», – говорила она родителям, уже похоронившим останки своего ребенка. Этим Вера себя и выдала.


Роковые слова

После окончания школы Вера поступила в вуз. А Наташа, как утверждала Вера, нашла себе дурную компанию и большую часть времени обитала на вокзале. Девчонки иногда встречались, Наташа по-прежнему прибегала к Вере по первому звонку. Наташа и познакомила Веру с Валерием. Он был из ее «вокзальной тусовки». Позже Вера скажет про него: «Интеллект на уровне цинкового ведра».

Он был младше Веры, ему было всего 15. Они встречались, гуляли, держась за руки. Валера был влюблен. Со слов Веры, ему претила ее дружба с Наташей, он считал, что вокзальная девица недостойна Веры, пытался их рассорить. А однажды заявил: «Наташка распространяет про тебя гадости, говорит, что ты спишь с кем попало и колешься». Якобы эти слова и решили дело.

Добивала в лесу Наташу Оля, бывшая подруга Валеры, которую он таскал за собой, якобы спасая от прежней вокзальной жизни. Оля видела Наташу всего раз в жизни.


Игра в смерть

В материалах дела среди протоколов, казенных фотографий и медицинских заключений есть дневники обеих девочек. В них – самое личное, сокровенное. Но теперь это вещественные доказательства.

«Я – тихоня! О, как я ненавижу это слово! – пишет Наташа, обращаясь к дневнику. – Если бы ты знал, как мне не нравятся девчонки-тихони! А ведь получается самоненавистничество».


«Вот мне и исполнилось 16 лет… как хочется остаться 15-летней! Вера должна подарить мне "Муравейник" – объеденье, мой любимый торт».

А вот Верины записи. В 12 лет аккуратным детским почерком она вывела: «Список ликвидируемых» – и дальше фамилии под номерами. Первая – ее тогдашней учительницы. «За убийство при желании отомстить – высшая мера наказания, но так как я несовершеннолетняя, то посадят. Интересно, на сколько? Завтра пойду в милицию и узнаю», – зафиксировала в дневнике 13-летняя Вера.

«Чтобы жить, надо уметь выживать. А чтобы выживать, не нужно высоких чувств – надо уметь забывать и предавать», – написала она в 14 лет.


Вера все время играла в смерть. Говорила, что умрет молодой. «Я не дотяну и до 16». Играла в шпионов, сочиняла шифры. Однажды хотела «ликвидировать» девочку за то, что та разгадала этот шифр и что-то прочитала. Лихо приговаривала к смерти не только других, но и себя. Писала приятелям записки с указанием адреса, где они смогут найти ее тело. Психиатры, которые долго изучали ее личность, пришли к выводу: «Эгоцентрична, хочет любой ценой привлечь к себе внимание».


Наташа была ее верной подданной. Она восхищалась Верой, считая особенной, пытаясь ее спасти, протянуть руку помощи: «До встречи с тобой я была обыкновенной. Твои трезвые взгляды на жизнь совершенно изменили мои оптимистические взгляды, я стала пессимисткой. Я тебя очень прошу, давай менять взгляды. Ведь так хочется жить и верить и радоваться жизни».

Однажды Вера объявила подруге, что через 14 месяцев уйдет из жизни и даже начала носить траур по себе. «Осталось 400 дней, – пишет она Наташе. – Это так много и так мало». Дату своей смерти она определила в день своего совершеннолетия – 24 ноября 1989 года. Трагедия случилась почти на месяц раньше. Но погибла не Вера, а Наташа.


– Девушка полгода числилась в розыске как без вести пропавшая. А 13 мая 1990 года мальчишки гоняли в окрестностях станции Синицино, и кто-то споткнулся о кроссовку, торчавшую из земли. Поддели прошлогоднюю листву и наткнулись на скелет, – рассказал Владимир Селявкин, бывший тогда начальником «убойного» отдела областного ГУВД. – По картотеке «потеряшек» предположили, что это может быть пропавшая в октябре 1989 года Наташа. Родители по кроссовке ее опознали.


Особенные люди

По словам правоохранителей, Веру, которая выдала себя циничными звонками родителям Наташи, задержали первой. Потом арестовали Валерия и Ольгу. Они стали давать признательные показания.

Вера провела в СИЗО четыре года. Сначала ей делали ряд психолого-психиатрических экспертиз, потом прокуратура обжаловала изначально назначенный мягкий приговор. В итоге ей и ее другу Валерию назначили по 10 лет колонии общего режима (максимум для несовершеннолетних), а Ольге – 8.

Вера пыталась обжаловать судебный вердикт. Засыпала апелляционные инстанции жалобами. Писала о том, что в этом деле есть неисследованный момент – мистика. Рассказывала, что в 1988 году ее стал преследовать некий человек. Он внушил ей мысль о том, что «есть особенные люди, которые способны обновлять мир совершенно на особенной основе». И необходимость убийства Наташи внушил ей именно он. Даже назвал точную дату. Убийство, со слов Веры, носило ритуальный характер.


Девушка опять хотела быть особенной, но ей снова не поверили. Из тюрьмы Вера писала родителям: «Наташа приходит ко мне во сне, все время зовет к себе».

Вера отсидела чуть больше половины срока, и за хорошее поведение ее освободили. Она вернулась в Воронеж, где живет до сих пор.

Обычная 47-летняя женщина: короткий ежик волос, чуть погрузневшая фигура. Работает мелким клерком в частной компании, ходит в церковь. Корреспондент РИА «Воронеж» нашла ее телефон и позвонила. Голос был энергичным, где-то рядом плакал ребенок. Вера стойко выслушала просьбу о встрече, несколько секунд молчала. «Вы же понимаете, все так плохо закончилось, мне бы не хотелось об этом вспоминать», – выдавила она очень вежливо и положила трубку...