У войны не детское лицо
22.06.2018
—
Разное
>
22 июня... Этот день еще долго будет возвращать нашу память к 1941 году — и так до 9 мая 1945-го. Между этими датами прочная связь. Жизни поколения 40-х годов прошлого века разделились «до» и «после» страшных событий Великой Отечественной войны.
Время идет, все дальше уходят и жуткие черные военные дни. Но они не забываются! Война остается в памяти фронтовиков, партизан, подпольщиков. И у детей войны, которые о ней знают не понаслышке. Тогда, 22 июня 1941 года, на их неокрепшие души упала огромная недетская беда. Дни и ночи оккупации они были вместе — дети и война. И сегодня эти дни и ночи нет-нет да и приходят им во снах. Воспоминания выливаются в рассказы о том, что видели их испуганные, со слезами глаза. Бомбами, танками, огнем автоматов и пулеметами прошлась война по их судьбам. Война навсегда разлучила их с детством. Они не играли «в войну» — они жили на войне. Вместе со взрослыми наравне пережили все тяготы и невзгоды военного лихолетья. Они сразу повзрослели. И не из книжек знают, что такое смерть мамы, брата, сестры, друга, соседа. Дети своими глазами видели, как на полях созревал хлеб, а его безжалостно топтала война. Голод стал частичкой памяти о войне. Так на многие десятилетия в маленьких сердцах застыли звуки и картины войны, которые несовместимы с безоблачным светлым небом и беззаботным детством. «У войны не детское лицо», — сказала поэтесса Ирина Савельева.
Жестокое «лицо» войны запечатлелось в памяти ветерана педагогического труда, заслуженного учителя Беларуси В.А.Ворона. 34 года Вячеслав Алексеевич руководил в Пинске СШ №13, которая одной из первых в городе получила статус гимназии. Находясь на заслуженном отдыхе, педагог поделился своими воспоминаниями с друзьями детства, коллегами, многочисленными учениками. Искренние слова, чувства и мысли подкупают читающих его рассказ о собственном военном детстве, о юности и огромном опыте работы с детьми, начинающими постигать жизнь сначала за школьной партой, затем в студенческой аудитории. Сегодня мы предлагаем отрывок из записей В.А.Ворона «Воспоминания. Мои года».
...В оккупации мне было 5-8 лет. Помню, как первый раз в нашей деревне Беркозы — это в Пинском районе — появились фашисты. С надменным видом вошли они в деревню и радовались этому. Жили они в лучших домах. Открыли здесь госпиталь. Охраняли железную дорогу. Некоторые эпизоды военного времени прочно засели в память. Однажды, помнится, я сходил в лес (это совсем рядом с домом) и собрал баночку земляники. Когда шел обратно, встретил немца. Взрослый мужчина пытался у ребенка отнять ягоды. Но мне удалось убежать. А немец знал, где я жил, и вскоре появился в нашем доме. Я спрятался под кровать. Мама осталась одна здесь. Немец стал кричать, называть меня «партизан»... Мама пыталась что-то возражать, но тот ее не слушал, вел себя грубо, считая хозяином положения. Но все, к счастью, обошлось. Тогда я твердо усвоил, что фашисты воюют не только со взрослыми, и дети для них — те же враги.
Вспоминается и такой эпизод. За железной дорогой жил мой друг-одногодок Михаил Сидорович (после войны мы окончили школу в Молотковичах, затем Миша служил в армии, завершил карьеру в звании полковника). Чтобы навестить его, надо было перейти железнодорожный переезд, где постоянно дежурил немец, проверяя людей и повозки. Зная, куда я хожу, немец каждый раз стремился врезать мне сапогом и получал от этого удовольствие. Я стремился как можно быстрее прошмыгнуть мимо. А когда это удавалось, показывал ему язык. Да еще строил рожицы. Конечно, это было рискованно. Мог и жизнью поплатиться.
Был среди оккупантов один особенно жестокий фашист. Дети с ужасом разбегались, стоило ему только показаться на улице. Если ему удавалось поймать ребенка, то он, держа его за одну руку, опускал вниз головой в колодец и издевался над пацаном. Можно представить, какой вред и травму наносил немец ребенку и его психике.
Однажды мы с мамой были в огороде (огороды располагались вдоль железной дороги). Мимо проезжал товарный поезд, в вагонах были насильственно схваченные люди, которых увозили в Германию. Поезд, как мне показалось, сбавил скорость, и юноши и девушки, открыв двери вагонов, начали выпрыгивать на насыпь. Хорошо, что грядки были рядом. Разоры для стока лишней воды между ними, можно сказать, спасли людей от града пуль. Поезд тут же набрал скорость...
В 1943 году произошла трагедия. Где-то в километре от деревни партизанами был взорван эшелон с боевой техникой. На ремонт поврежденных путей были отправлены молодые люди, в основном из нашей деревни. Когда немцы проверяли исправность дороги, они пустили по восстановленному пути пустой состав. И он взорвался почти на том же месте. Всех, кто был на ремонте, расстреляли, трупы зарыли в общей могиле. И только спустя время фашисты разрешили родственникам перезахоронить погибших. Помню душераздирающие рыдания, которыми была в тот день наполнена деревня. Не могут это забыть ни душа, ни сердце, ни глаза. Отец Миши Сидоровича также погиб в этой группе. Среди погибших были и наши родственники. Был огромный риск уничтожения полностью деревни. Но, слава Богу, обошлось.
Уже в 1944 году немцы стали готовиться к отступлению. Никого в этот период не щадили. Забирали все, что видели глаза, что могли унести. Мама, старшие сестры и я прятались в лесу, в землянке. Вверху кружили немецкие самолеты, обстреливали все вокруг. Фашисты взорвали две линии железнодорожных путей, мост через речку. Перерезали шпалы между рельсами. А вскоре появились наши солдаты. Радости не было конца. Люди восстанавливали мост, железнодорожные линии. И все это уже приносило пользу не врагу, а победившей стране.
В сентябре 1944 года мы, дети самого разного возраста, пошли в первый класс. Школа находилась в трех километрах от нашей деревни. Опасной была дорога в школу. В лесу зверели недобитые банды. Несколько раз встречали они нас и грозили расстрелять, если вновь пойдем учиться. Было страшно. Мы некоторое время не могли даже из домов выходить. А вскоре школа-класс (я сейчас с полным правом могу назвать так наше деревенское учебное заведение) была открыта и в Беркозах. Приехала учительница. Парт не было. Родители смастерили столы на всю длину большой комнаты и поставили скамейки, на которых мы и сидели в один ряд. Из бумажных мешков из-под цемента нарезали листы и писали на них. Кое у кого сохранились карандаши и книги. Мы также их использовали. Все жили одним стремлением и желанием — научиться читать и писать. Помню, как радовались, когда учительница впервые раздала нам по одной тетради и по одному учебнику. Выдавался один учебник на двух-трех учеников. Но это совсем не мешало нам хорошо учиться. Я в своей жизни ни разу не видел более бережного отношения к книгам и тетрадкам. Так мы в своей деревне отучились все четыре класса. И это было только начало большому пути по миру знаний. Изведав горе в оккупации, были мы непримиримы к тем, кто обижал детей, кто их наказывал, жестоко вел себя с людьми. Фашисты должны были оставаться в прошлом.
Дети войны, мы помнили и страх, и боль, и унижение, и смерть. У меня был выбор, кем стать после войны — врачом или педагогом. Обе — самые мирные профессии. Я стал педагогом и более полувека учил детей быть мирными людьми, любому проявлению агрессии противопоставлять гуманизм и любовь к Отечеству. У любой войны звериный, хищный оскал, у любого вооруженного конфликта — не детское лицо.
Записала Тамара ЩЕРБАКОВА
Сегодня в Пинске проходят памятные мероприятия. В городском парке у Мемориального комплекса освободителям состоится возложение венков и цветов к Братской могиле. У проходной судостроительно-судоремонтного завода по адресу: ул.Черняховского, 1 пройдет митинг у мемориальной доски в память первых жертв Великой Отечественной войны в Пинске. Молодежь автопробегом отправится по местам, связанным с началом войны.
Фото Вячеслава ИЛЬЕНКОВА
Время идет, все дальше уходят и жуткие черные военные дни. Но они не забываются! Война остается в памяти фронтовиков, партизан, подпольщиков. И у детей войны, которые о ней знают не понаслышке. Тогда, 22 июня 1941 года, на их неокрепшие души упала огромная недетская беда. Дни и ночи оккупации они были вместе — дети и война. И сегодня эти дни и ночи нет-нет да и приходят им во снах. Воспоминания выливаются в рассказы о том, что видели их испуганные, со слезами глаза. Бомбами, танками, огнем автоматов и пулеметами прошлась война по их судьбам. Война навсегда разлучила их с детством. Они не играли «в войну» — они жили на войне. Вместе со взрослыми наравне пережили все тяготы и невзгоды военного лихолетья. Они сразу повзрослели. И не из книжек знают, что такое смерть мамы, брата, сестры, друга, соседа. Дети своими глазами видели, как на полях созревал хлеб, а его безжалостно топтала война. Голод стал частичкой памяти о войне. Так на многие десятилетия в маленьких сердцах застыли звуки и картины войны, которые несовместимы с безоблачным светлым небом и беззаботным детством. «У войны не детское лицо», — сказала поэтесса Ирина Савельева.
Жестокое «лицо» войны запечатлелось в памяти ветерана педагогического труда, заслуженного учителя Беларуси В.А.Ворона. 34 года Вячеслав Алексеевич руководил в Пинске СШ №13, которая одной из первых в городе получила статус гимназии. Находясь на заслуженном отдыхе, педагог поделился своими воспоминаниями с друзьями детства, коллегами, многочисленными учениками. Искренние слова, чувства и мысли подкупают читающих его рассказ о собственном военном детстве, о юности и огромном опыте работы с детьми, начинающими постигать жизнь сначала за школьной партой, затем в студенческой аудитории. Сегодня мы предлагаем отрывок из записей В.А.Ворона «Воспоминания. Мои года».
...В оккупации мне было 5-8 лет. Помню, как первый раз в нашей деревне Беркозы — это в Пинском районе — появились фашисты. С надменным видом вошли они в деревню и радовались этому. Жили они в лучших домах. Открыли здесь госпиталь. Охраняли железную дорогу. Некоторые эпизоды военного времени прочно засели в память. Однажды, помнится, я сходил в лес (это совсем рядом с домом) и собрал баночку земляники. Когда шел обратно, встретил немца. Взрослый мужчина пытался у ребенка отнять ягоды. Но мне удалось убежать. А немец знал, где я жил, и вскоре появился в нашем доме. Я спрятался под кровать. Мама осталась одна здесь. Немец стал кричать, называть меня «партизан»... Мама пыталась что-то возражать, но тот ее не слушал, вел себя грубо, считая хозяином положения. Но все, к счастью, обошлось. Тогда я твердо усвоил, что фашисты воюют не только со взрослыми, и дети для них — те же враги.
Вспоминается и такой эпизод. За железной дорогой жил мой друг-одногодок Михаил Сидорович (после войны мы окончили школу в Молотковичах, затем Миша служил в армии, завершил карьеру в звании полковника). Чтобы навестить его, надо было перейти железнодорожный переезд, где постоянно дежурил немец, проверяя людей и повозки. Зная, куда я хожу, немец каждый раз стремился врезать мне сапогом и получал от этого удовольствие. Я стремился как можно быстрее прошмыгнуть мимо. А когда это удавалось, показывал ему язык. Да еще строил рожицы. Конечно, это было рискованно. Мог и жизнью поплатиться.
Был среди оккупантов один особенно жестокий фашист. Дети с ужасом разбегались, стоило ему только показаться на улице. Если ему удавалось поймать ребенка, то он, держа его за одну руку, опускал вниз головой в колодец и издевался над пацаном. Можно представить, какой вред и травму наносил немец ребенку и его психике.
Однажды мы с мамой были в огороде (огороды располагались вдоль железной дороги). Мимо проезжал товарный поезд, в вагонах были насильственно схваченные люди, которых увозили в Германию. Поезд, как мне показалось, сбавил скорость, и юноши и девушки, открыв двери вагонов, начали выпрыгивать на насыпь. Хорошо, что грядки были рядом. Разоры для стока лишней воды между ними, можно сказать, спасли людей от града пуль. Поезд тут же набрал скорость...
В 1943 году произошла трагедия. Где-то в километре от деревни партизанами был взорван эшелон с боевой техникой. На ремонт поврежденных путей были отправлены молодые люди, в основном из нашей деревни. Когда немцы проверяли исправность дороги, они пустили по восстановленному пути пустой состав. И он взорвался почти на том же месте. Всех, кто был на ремонте, расстреляли, трупы зарыли в общей могиле. И только спустя время фашисты разрешили родственникам перезахоронить погибших. Помню душераздирающие рыдания, которыми была в тот день наполнена деревня. Не могут это забыть ни душа, ни сердце, ни глаза. Отец Миши Сидоровича также погиб в этой группе. Среди погибших были и наши родственники. Был огромный риск уничтожения полностью деревни. Но, слава Богу, обошлось.
Уже в 1944 году немцы стали готовиться к отступлению. Никого в этот период не щадили. Забирали все, что видели глаза, что могли унести. Мама, старшие сестры и я прятались в лесу, в землянке. Вверху кружили немецкие самолеты, обстреливали все вокруг. Фашисты взорвали две линии железнодорожных путей, мост через речку. Перерезали шпалы между рельсами. А вскоре появились наши солдаты. Радости не было конца. Люди восстанавливали мост, железнодорожные линии. И все это уже приносило пользу не врагу, а победившей стране.
В сентябре 1944 года мы, дети самого разного возраста, пошли в первый класс. Школа находилась в трех километрах от нашей деревни. Опасной была дорога в школу. В лесу зверели недобитые банды. Несколько раз встречали они нас и грозили расстрелять, если вновь пойдем учиться. Было страшно. Мы некоторое время не могли даже из домов выходить. А вскоре школа-класс (я сейчас с полным правом могу назвать так наше деревенское учебное заведение) была открыта и в Беркозах. Приехала учительница. Парт не было. Родители смастерили столы на всю длину большой комнаты и поставили скамейки, на которых мы и сидели в один ряд. Из бумажных мешков из-под цемента нарезали листы и писали на них. Кое у кого сохранились карандаши и книги. Мы также их использовали. Все жили одним стремлением и желанием — научиться читать и писать. Помню, как радовались, когда учительница впервые раздала нам по одной тетради и по одному учебнику. Выдавался один учебник на двух-трех учеников. Но это совсем не мешало нам хорошо учиться. Я в своей жизни ни разу не видел более бережного отношения к книгам и тетрадкам. Так мы в своей деревне отучились все четыре класса. И это было только начало большому пути по миру знаний. Изведав горе в оккупации, были мы непримиримы к тем, кто обижал детей, кто их наказывал, жестоко вел себя с людьми. Фашисты должны были оставаться в прошлом.
Дети войны, мы помнили и страх, и боль, и унижение, и смерть. У меня был выбор, кем стать после войны — врачом или педагогом. Обе — самые мирные профессии. Я стал педагогом и более полувека учил детей быть мирными людьми, любому проявлению агрессии противопоставлять гуманизм и любовь к Отечеству. У любой войны звериный, хищный оскал, у любого вооруженного конфликта — не детское лицо.
Записала Тамара ЩЕРБАКОВА
Сегодня в Пинске проходят памятные мероприятия. В городском парке у Мемориального комплекса освободителям состоится возложение венков и цветов к Братской могиле. У проходной судостроительно-судоремонтного завода по адресу: ул.Черняховского, 1 пройдет митинг у мемориальной доски в память первых жертв Великой Отечественной войны в Пинске. Молодежь автопробегом отправится по местам, связанным с началом войны.
Фото Вячеслава ИЛЬЕНКОВА