Воспоминания Фёдора Ивановича Привалова о малой родине, Ветковщине и об отце
В Смолевичском районе многие жители хорошо помнят и знают Фёдора Ивановича Привалова как бывшего председателя сельскохозяйственного предприятия «Шипяны». В Несвиже этого человека хорошо знают как умелого руководителя и талантливого организатора, который с 2002 по 2006 год возглавлял районный исполнительный комитет. Многие аграрии Беларуси знакомы с Фёдором Приваловым как с генеральным директором РУП «Научно-практический центр НАН Беларуси по земледелию» и используют его наработки в вопросах интенсификации технологий возделывания зерновых культур.
Он участвовал в создании и внедрении в производство более 30 новых высокоурожайных сортов зерновых, зернобобовых, технических и кормовых культур. Он инициировал присоединение Республики Беларусь к Европейской кооперативной программе по генетическим ресурсам растений, в Интегрированную систему банков генов Европы, благодаря чему белорусские учёные получили доступ к генетическим ресурсам сельскохозяйственных растений научных учреждений Европы. Он награждён медалью «За трудовые заслуги», Почётной грамотой Совета Министров Республики Беларусь, Почётной грамотой Министерства сельского хозяйства и продовольствия Республики Беларусь.
А начинал свой путь к научным и профессиональным вершинам член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси, доктор сельскохозяйственных наук, профессор Фёдор Привалов рабочим совхоза «Немки» Ветковского района Гомельской области.
Трижды об уроженце деревни Победа Ветковского района Ф.И. Привалове на страницах республиканской прессы рассказывал известный белорусский журналист Леонид Екель. Когда тот был главой колхоза «Шипяны» Смолевичского района («Приваловские миллионы»). В его бытность председателем Несвижского райисполкома написан очерк «Я отвечаю за всё». А как талантливый хозяйственник возглавил Научно-практический центр НАН Беларуси по земледелию, стал доктором сельскохозяйственных наук, профессором, членом-корреспондентом Национальной академии наук Беларуси, повествуется в очерке «Тот самый Привалов».
В очередной раз журналист и учёный встретились как старые друзья незадолго до 60-летия Фёдора Привалова. Тогда Леонид Екель услышал рассказ о счастливых мгновениях жизни своего собеседника, воспоминания о малой родине, Ветковщине, и о дорогом для Фёдора Ивановича человеке — отце.
Уверены, что эти воспоминания известного земляка будут интересны и нашим читателям.
— Мой отец вёл хронику деревни Победа (до 1937 года — Шелуховка) Ветковского района. Все мало-мальские события, происходившие в одной, отдельно взятой деревне почти на протяжении трёх десятков лет, нашли отражение в рукописной книге. Скупо, без каких-либо эмоций (а хроника и должна такой быть) летописец села сообщает: «10 февраля 1957 года в 18 часов родился мой сын. Шёл мелкий снег. Ветра не было. У Ивана Киреева гуляли свадьбу». А хроника между тем воспринималась победчанами как солидный источник информации. Сколько раз, бывало, односельчане обращались к отцу с просьбой: «Iван, паглядзi, калi тое было...» Иван Степанович открывал книгу и выдавал нужную справку. Устно, разумеется. Но никто не сомневался в её достоверности.
По моему убеждению, только привольное деревенское детство может быть полноценным. Без родительского дома на земле, прикипевшей к сердцу, без реки и леса, без родного, как материнские глаза, неба не произойдёт той духовной наполненности, что будет согревать душу до последнего дня...
У каждой памяти есть свой первый день. Как день рождения. Мне было всего три года, но помнится так, будто чеканка выбита. В Победу провели электролинию. Подключили дома. Осталась малость: ввинтить в патрон лампочку. Вот этим и занимались электрики, переходя из хаты в хату. До нашей очередь ещё не дошла, как в дом влетела соседка. Возбуждённая. Радостная. «Иван! — закричала она с порога. — Гэта ж цуд! Так святло, што хоць iголкi збiрай!» Но вот и к нам зашёл электрик. Встал на табуретку, крутанул лампочку. И хлынул свет. Да такой яркий, что горевшая на печи керосиновая лампа превратилась в жёлтое пятно.
Река времени — одна на всех. Но течёт она, правда, для каждого по-разному. Одних выносит на стремнину. Других норовит выбросить на обочину жизни. А вот река детства — она у каждого своя. И есть в ней нечто родное, семейное. Что позволяет сказать «моя река» с тем же трепетом, как и «моя мама»...
Беседь, приток Сожа, — река полноводная, но нрава не крутого. Особых бед она не творила, на блага не скупилась. И рыбой одарит, и доставит куда хочешь: в Ветку или Гомель. Пристань-то у самой деревни. Сельчане любили по выходным добираться в Гомель на базар теплоходом.
...Рыбаком мой отец был отменным. Знал все повадки рыбы. Сам делал снасти. Но браконьерство, варварство, жадность — боже упаси! Это не про него. К природе отец относился, как рачительный хозяин к своему дому. Может, поэтому ему всегда и сопутствовала удача. Уловы были богатыми. Рыбу сушили. Засаливали в бочках. С солёной рыбкой варили и борщ, и супы. Да и сама по себе она шла за милую душу.
Чему-то и я научился у отца. Во всяком случае, улов ученика шестого класса Феди Привалова однажды обсуждала вся Победа. Я поймал щуку, которая оказалась выше моего роста. Взвалил на плечо, а хвост тянется по земле. Взвесили в магазине: 8 кг 100 г. Если бы крючок привязали к леске, щука срезала бы её зубами в одно мгновение. Но он был самодельный и крепился к металлическому тросику. Отцовская снасть оказалась щуке не по зубам.
Семья наша не многодетная. Я — старший да две сестры: Татьяна и Марина. Отец в колхозе был бригадиром строительной бригады. А мама работала на ферме доглядчицей телят. Домашнее хозяйство у нас было справное. В хлеву и мычало, и хрюкало. Одних гусей за сотню...
Хлеб мама пекла сама. Смелет рожь на ручной мельнице. Замесит в деже тесто. А когда оно дойдёт, сформует боханы, посадит их на широкую деревянную лопату, выстеленную капустными листьями, — и в печь, на прокалённый под. Строго по времени достанет караваи и вынесет в сенцы на холодок. Бесподобный аромат свежеиспечённого ржаного хлеба разнесётся на полдеревни. Отрежешь лусту с ещё дымящейся корочкой, намажешь сверху сливочным маслом — ничего на свете нет вкуснее.
Недаром говорят, что, где прошло детство, там и был рай. А в раю как в раю — нигде такого больше не бывает... Проснуться до рассвета, когда краешек неба только чуть-чуть розовеет. Взять удочку и босиком по обжигающей росе — бегом к реке. К заветному месту, где обязательно будет клёв. А костёр на лугу, где ночью размытые молочным туманом пасутся колхозные лошади. И так здорово скакать верхом на коне, рассекая туман! Только сердце колотится да ветер свистит в ушах.
Детство — это солнце, которое никогда не заходит.
Что получится из твоей жизни — сухая анкета или полноценная, со всеми красками и оттенками биография — зависит не столько от условий и обстоятельств, сколько от самого себя.
Служба в армии (а это была знаменитая на всю страну учебка Чебаркуль Челябинской области. И звание моё неслабое: старшина учебной роты) научила меня ответственности. Когда знаешь, что от твоих решений, действий, расторопности зависит положение солдат, ты смотришь на жизнь другими глазами. Ты понимаешь, что уже не принадлежишь самому себе. Потому что служишь людям.
А где ответственность, там и зрелость. И когда я решил поступать на агрофак Белорусской сельхозакадемии, я знал: это и есть дело моей жизни.
Гармония в душе — это когда нет конфликта между действительностью и совестью. Студенческие годы тем и прекрасны, что они-то и есть эта гармония.
Если желание подставить плечо под общественную ношу становится привычкой, то не следует ему противиться. Оно всё равно победит. Уже на первом курсе (1978 г.) меня избрали председателем профсоюзного комитета агрономического факультета. А раз избрали, значит, поверили, что я могу сделать что-то полезное и нужное для всех. «Но чем может быть это „что-то“?» — задаю сам себе вопрос. И тут же отвечаю: «Надо создать дискоклуб, где студенты агрофака могли бы классно провести свой досуг». Разрабатываю цепочку дел. И к каждому звену — конкретные решения. Помещение — подвал второго общежития. Деканат возражать не станет. Очистим подвал от хлама. Отскребём, отмоем. Внутреннюю отделку помещения сделаем своими силами. Средства на стройматериалы, мебель, музыкальные инструменты выдаст авансом богатый совхоз «Ректа». Зимой отработаем на фермах, а летом — на полях. Каждому курсу определим задание...
А стройотрядовская эпопея... «Строим объекты — строим себя», — это всё так. ССО «Маладосць» (я был комиссаром отряда, а на следующее лето — командиром) помог нам с Мариной построить наше семейное счастье. В отряде только две девушки. Марина работала на объекте. А её подруга — на кухне. И увидел я не только внешнюю красоту Марины Александровны, но и то, что в аудитории (тем более мы — не однокурсники) просто так не рассмотришь. Открытый, доверчивый характер. Душевную щедрость и доброту. И ни капризов, ни намёков на усталость. Всегда весёлая и светлая, как небо над головой. Глазами Марины в мою душу глянула судьба. 21 января 1980 года стало днём рождения нашей семьи.
В 90-е годы Министерство сельского хозяйства Беларуси направляло за рубеж для изучения аграрного опыта своих специалистов и руководителей СПК. Одно дело посмотреть на предприятие глазами туриста и совсем другое — изучить его жизнь изнутри. И даже в чём-то проявить себя. В составе такой делегации я побывал в Германии. Определили меня жить к фермеру средней руки. В хозяйство молочного направления.
Встреча была далеко не радушной. Хозяин и ещё один немец сидели за столом под деревом и пили пиво. Переводчик представил меня. Что-то буркнув в ответ, хозяин шаркнул по столу бутылкой пива в мою сторону. Дескать, угощайся. Достал я штоф «Беловежской», хлеб и сало. Попросил принести три рюмки. Налил. А было это как раз 8 мая. Поднимаю рюмку и произношу тост: «За Победу!» «Чью?» — спрашивает немец. «За нашу». — «Найн!» Ну что ж, найн так найн. Выпиваю рюмку, закусываю бутербродом с салом. Немец замахал руками: «Капут печени!» «Капут будет вашей от пива», — говорю я в ответ и продолжаю своё дело.
Пора ужинать. Немец объясняет, как мне найти кафе. Ладно. Пусть будет так. И тут прибегает работник. Взволнованно объясняет хозяину, что заболела корова. Объелась сочным кормом. А уколы делать нельзя: лекарство попадёт в молоко. Хозяин схватился за голову: «Капут корове...» Беру я бутылку «Беловежской» и иду с работником на ферму. Вливаю в горло ей всю ёмкость...
В пять утра будит меня хозяин и просит пройти с ним на ферму. «Неужели ей всё-таки капут?» — думаю по дороге. Как бы не так! Стоит корова здоровёхонькая и, как ни в чём не бывало, перемалывает жвачку. На следующий день в местной газете появилась заметка, как русский вылечил корову водкой.
...Прошли годы. Как-то звонят мне из облисполкома: «Фёдор Иванович, надо принять делегацию немцев. У вас есть что показать...» Раз надо — примем.
Встречаю гостей. Люди в возрасте. И среди них узнаю моего бывшего хозяина фермы. Звоню жене: «У нас будут немцы. Но на стол поставишь только картошку и сало». «Что ты, Фёдор, меня позоришь! — возмущается она. — Как такое можно?» «Делай, как я сказал. Всё остальное — потом».
После экскурсии приглашаю немцев в дом. На столе дымится картошка. На тарелке — ломтики сала. Переглянулись они между собой. Такого приёма явно не ожидали. А на стене фотография: я и хозяин фермы. Глянул на неё почтенный немец и побледнел: «Прости меня, Фёдор, прости...» И слёзы в глазах. «Несите на стол, Марина Александровна, самое лучшее, что у нас дома есть, — говорю я жене. — Гостей надо уважать».
Чтобы на жизнь свою оглядываться с благодарностью, надо обладать талантом жить. Да, судьба была ко мне благосклонна. Она наделила меня способностью много работать. Она научила бороться, побеждать и радоваться, что живёшь на родной земле.
Хочу, чтобы каждый день, прожитый мною, был как целая жизнь.