Российский режиссер Андрей Прикотенко превратит Купаловский театр в Колизей

Его спектакль “Операнищих”, премьера которого состоялась осенью 2017 года в Московском академическом театре сатиры, по-настоящему взбудоражила и без того пресыщенную театральную Москву. В главной роли занят Максим Аверин. До этого были постановки в БДТ, Ленкоме, Театре имени Ленсовета, Театре на Литейном, “Балтийском доме”, а также работа художественным руководителем в Рижском русском театре имени Чехова. В ноябре прошлого года минчане могли оценить стиль режиссера по спектаклю “Мой бедный Марат”, показанному во время гастролей санкт-петербургского театра “Приют комедианта”.

— Мне всегда казалось, что я как режиссер должен научиться органично себя чувствовать в разных стилях, — говорит Андрей Прикотенко. — Внутренним ориентиром для меня всегда был Георгий Товстоногов, который умел ставить разные спектакли — и веселую “Хануму”, и трагических “Мещан”... Со временем что-то стало, наверное, получатся. Зрители, которые смотрят мои спектакли, потом говорят, что у них возникает ощущение, будто это поставили разные режиссеры.

— Андрей Михайлович, почему вы согласились возглавить новосибирский театр “Старый дом”? Не проще ли было оставаться свободным художником?

— Потому что это очень интересный театр. Там работают очень интересные артисты, просто феноменальные! Есть возможность делать сложные спектакли. Режиссер Максим Диденко поставил у нас спектакль по текстам Льва Рубинштейна “Я здесь”. Будем продолжать с ним сотрудничество. Сейчас ставит Михаил Патласов, получивший “Золотую маску” за спектакль “Чук и Гек” в Александринском театре. Будет делать спектакль Евгений Ибрагимов, тоже лауреат “Золотой маски”.

— Вы питерский человек по духу?

— Ну, если родился в Ленинграде, наверное.

— Тогда объясните, почему культурная столица так транжирит свои таланты? Из города уехал режиссер Юрий Бутусов, раньше уезжали Аркадий Райкин, Сергей Юрский, Вячеслав Полунин, ваши однокурсники — Константин Хабенский, Михаил Пореченков и Михаил Трухин.

— Да, есть такой момент... Я, например, уже 5 лет не ставил в этом городе.

— Почему?

— Не приглашали! Хотя до этого выпустил три спектакля в БДТ имени Товстоногова. Два из них — “Лето одного года” с Алисой Фрейндлих и Олегом Басилашвили и “Калека с острова Инишмаан” по пьесе Мартина Макдонаха — идут до сих пор. Сейчас в Питере как раз много работы... Но сегодня постановка в большом городе вовсе не показатель успеха для режиссера. Мой спектакль “Sociopath/Гамлет”, поставленный в “Старом доме” в Новосибирске, стал более известным, чем “Операнищих”, выпущенная в Театре сатиры в Москве. Это такой сегодняшний парадокс. Театральное сообщество стало более коммуникабельным. В Новосибирск и другие города стали активнее приезжать критики, театральные менеджеры. 

— Как же вас заманили в Минск?

— Никто меня не заманивал. Минск и Беларусь — моя историческая родина. Поэтому я с огромным удовольствием откликнулся на это приглашение, когда его получил. Мы работали вместе с Николаем Пинигиным в БДТ в Петербурге. Моя бабушка, мать отца, родом из-под Гомеля, так что корни мои здесь, в Беларуси. До сих пор поддерживаю отношения с двоюродными братьями.

У меня сложилось очень хорошее впечатление от труппы, у нас быстро возник диалог. Говорю это от чистой души, а не потому, что позвали. Нравятся ваш зал и сценическое пространство. Директор Павел Поляков — театральный менеджер высочайшего класса.

— В одном из выпусков программы “Наблюдатель”, посвященном “Оперенищих”, худрук Театра сатиры Александр Ширвиндт назвал вас “сложным человеком и творческим фанатом”. Максим Аверин сказал, что вы — “жесткий режиссер, который слышит время”. Что вы слышите в нашем времени?

— Я родился в застойные годы. Когда я был ребенком, страной руководил Леонид Ильич Брежнев. Стал взрослым — он по-прежнему находился у руля... Было ощущение, что политическая ситуация — какая-то вечная константа. В 90-е пришло ощущение тектонического сдвига. Сегодня время меняется с бешеной скоростью. Появились айфоны, мы подолгу сидим в соцсетях, в новостных лентах. Сами выбираем, что смотреть, что читать. 

У нас другие скорости, нам не интересны длинные тексты, нам тяжелее сосредоточиться. Не скажу, что это плохо. Мы просто поменялись, стали энергичнее. И мой спектакль “Операнищих” — о сегодняшней Москве.

— В Минске показывали ваш спектакль “Мой бедный Марат” по Алексею Арбузову, и там вы очень бережно обошлись с текстом.

— Эта история про моих родителей. Это дань тем людям, тому поколению, которое пережило блокаду, войну. Им были свойственны высокий романтизм и приверженность нравственным идеалам. Все это сейчас утрачено. “Мой бедный Марат” — абсолютно ностальгическая штука.

— В спектакле “Пять вечеров” в Ленкоме вы вполне конкретно сделали главного героя Ильина, которого играл Андрей Соколов, бывшим политзаключенным... В предыдущих трактовках пьесы Володина этого обычно избегали.

— Если не было бы этих обстоятельств, я тогда не очень понимаю, о чем эта история, почему он так долго принимал решение остаться с ней или нет? У Володина есть ремарка в пьесе: “Да и ГУЛАГ был, но это отдельный разговор”. Так что я ничего не придумывал. Ильина взяли сразу после войны, освободили, когда умер Сталин. Он остался работать сначала шофером, потом начальником гаража. Для меня Ильин — не герой, в нем нет ничего особенного. Совершенно неприметная судьба. Это такой “Один день Ивана Денисовича” в драматургии. Единственное, что было в его жизни — любовь к этой женщине, к Тамаре.

— Андрей Михайлович, среди ваших постановок — “Царь Эдип”, “Гамлет”, “Тартюф”. Вы намеренно проходите мимо современной драматургии?

— Мой самый любимый спектакль — “Лерка”, поставленный в театре “Балтийский дом”. Это о моей жизни, о моей стране, о моей юности. О России с 1991-го по 1999 год, до того момента, как Борис Ельцин объявил о своем уходе. И в основе три пьесы современного российского драматурга Василия Сигарева: “Божьи коровки возвращаются на небо”, “Фантомные боли” и “Черное молоко”. Я читаю все, что пишется сегодня на русском языке для театра, может быть, даже то, что и не следовало бы. 

— Говорят, в минской премьере “Сна в летнюю ночь” вы пересадите зрителей из зала на сцену?

— Мы будем не пересаживать, а досаживать зрителей на сцену. Они будут сидеть в зале, в своих бенуарах, бельэтажах и на сцене. Чтобы получился такой Колизей.

— Когда вы нас в него пригласите?

— Предпоказ в августе, окончательно “добьем” вас 8 сентября.

— С нетерпением ждем премьеры!

pepel@sb.by