Та служба помнится такой
Одним из тех, кому довелось принимать участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, был Николай Константинович Довмант.
После продолжительной службы в органах внутренних дел в настоящее время занимает должность начальника отдела жилищно-коммунального хозяйства райисполкома. На мои вопросы о Чернобыле ликвидатор отвечал сдержанно, но содержательно.
— Об аварии на АЭС узнал через несколько дней из газет. В то время проходил срочную службу в рядах Советской Армии, в Группе ограниченного контингента советских войск в Германии. После окончания службы пошёл служить в органы внутренних дел. 14 мая 1987 года в составе сводного отряда милиции Витебской области на месяц был командирован в Хойникский район для выполнения задач по охране зоны отчуждения в Хойникском и Брагинском районах. Отряд состоял из 120 человек. Я был водителем патрульной машины. Основной задачей отряда милиции было недопущение проникновения в зону отселения людей и вывоза из неё материальных ценностей.
Нас разместили в здании школы в отселенной деревне Бабчин. Запретили употреблять воду из колодцев, есть клубнику (к тому времени она начинала созревать), зелень, лежать на земле и т.д. Но в основном этому никто не предавал значения, так как познания об опасности радиации были минимальными. Внешне какого-то отрицательного воздействия радиации не замечали. Наоборот, всё очень бурно росло, цвело.
Люди не знали о коварстве мирного атома и невидимого врага, не боялись. Количество жителей, оставшихся в зоне отчуждения, которую охраняли мы, насчитывало 12 человек — в основном это одинокие люди пенсионного возраста. Они отказались уезжать. Мы им, как могли, помогали в части приобретения продуктов, часто отдавали свой сухой паёк, который нам выдавали на ночное дежурство.
К тому времени уже определили зону отчуждения Чернобыльской АЭС — население отселили из 30-километровой зоны. 10-километровая зона была ограждена 3-метровым забором с оборудованными контрольно-пропускными пунктами. Установили предупреждающие знаки о повышенном уровне радиации.
Охрану вели пешие патрули в населённых пунктах по периметру зоны отчуждения и автопатрули внутри зоны. Проверяли транспорт на наличие пропусков на въезд в зону отчуждения. Также сотрудники осуществляли пропуск на контрольно-пропускных пунктах (их было два) в 10-километровую зону. Службу несли в усиленном режиме. На постах — по 12 часов, сутки отдыхали и снова на 12 часов. Водителей патрульных машин не хватало, работали через сутки. В дневное время давался час на обед и час на ужин, ночью — три часа на сон в машине. Выходных не было. Но никто не жаловался. Помню несколько случаев задержания мародёров, которые вывозили телевизоры, холодильники и другое имущество из зоны отчуждения. Но чаще это пытались сделать сами хозяева.
Особенно запомнилось первое патрулирование. Приехали в отселённую деревню, остановились, вышли из машины. Деревня большая — около 500 домов. Первое, что поразило, — тишина. Даже птицы не пели. Стало как-то жутко. Вообще, в том районе деревни большие, примерно как наши Новосёлки, Камаи и ещё большие. Самая маленькая деревня была на 50 домов — Петьковщина. Во всех дома очень добротные, и жили люди там хорошо.
Неоднократно приходилось сопровождать различные делегации и специальные группы в 10-километровую зону отчуждения. На самой атомной станции не был, но видел её корпуса примерно с расстояния 1 километр.
Врач отряда жёстко контролировал санитарное состояние помещения, в котором мы жили, транспорта и одежды. После каждого возвращения из наряда обязательным было посещение душа. Прежде чем зайти в помещение, нужно было сполоснуть сапоги. В коридорах дежурный наряд проводил влажную уборку каждые 4 часа, в жилых комнатах — утром и вечером. Благодаря требовательности врача последствия для нашего здоровья минимальные.
Екатерина ЖУК, учащаяся 11 класса СШ №1