Королевские роды: как рождаются монархи Британии

Со дня на день герцогиня Кембриджская — в девичестве Кейт Миддлтон — подарит британскому принцу Уильяму уже третьего наследника, который (или которая) потеснит Гарри, заняв пятое место в очереди к престолу.

Третье и четвертое место соответственно занимают брат и сестра безымянного пока младенца, принц Джордж и принцесса Шарлотта.

Обе первые беременности герцогиня переносила довольно тяжело, и объявление о рождении третьего ребенка в наследной семье (за семь лет брака) было встречено всеобщим ликованием. Не дожидаясь даже, пока Кэтрин отвезут в больницу, у здания госпиталя днюют и ночуют десятки людей, периодически скандируя испровизированную рифмованную кричалку «Kate, don’t make us wait!» («Кейт, не заставляй нас ждать»).

«Но знатная леди и Джуди О’Греди во всем остальном равны»

Однако, если не брать в расчет столь пристальное внимание публики, пожалуй, ничто не объединяет монархов с подданными так сильно, как физиология. Чтобы подарить своему мужу наследника, и жена наследника престола, и жена какого-нибудь мелкого лавочника на протяжении веков проходили (и продолжают проходить) через один и тот же процесс.

Конечно, в королевы всегда рожали в более комфортных условиях, с большим количеством повитух и священников, но в остальном они ничем не отличались от других женщин своей эпохи.

В средневековой Европе беременность и роды считались делом сугубо женским, однако теории по этому поводу создавали исключительно мужчины, которые при этом чаще всего были монахами, самым образованным классом любой страны.

Согласитесь, что есть какая-то злая ирония в том, что главными специалистами по деторождению и женской анатомии являлись мужчины, которые никогда (теоретически) не вступали в половые отношения, ни разу не видели процесс родов (мужчинам в комнату к рожающей женщине вход был строжайше воспрещен) и в целом считали женский организм недоразвитым.

Большинство таких теоретиков искренне верили, что все женщины — существа второго сорта, поскольку их половые органы (в отличие от мужских) застряли в своем развитии на какой-то ранней стадии.

Этот несколько неожиданный вывод исходил из предпосылки, что каждому мужскому органу соответствовал точный аналог в женском теле, который, однако, в силу какого-то дефекта не сумел развиться снаружи тела и так и остался внутри.

К тому же абсолютно все были уверены, что пол ребенка определяет исключительно женщина и что его можно быстренько поменять — даже в последние несколько дней перед родами. И если какой-нибудь пекарь мог пережить рождение дочери, то для государства в целом это было неприемлемо: короли желали иметь сына!

Как из девочки сделать мальчика

Неудивительно, что при столь приблизительном знании женской анатомии представления всей прогрессивной части средневекового человечества о том, что именно определяет пол будущего ребенка, были… ну, средневековыми.

Во-первых, все были уверены, что за пол ребенка отвечает исключительно мать.

Во-вторых, на то, кто там в королевской утробе вызревает, оказывало влияние то, на что королева смотрела, что ела и что пила.

И в-третьих, на протяжении нескольких дней перед моментом потенциального зачатия венценосной даме нельзя было есть никаких фруктов или молочных продуктов, а налегать на специи, если она хотела родить ребенка именно мужского пола.

Если же, несмотря на все усилия обеих сторон, зачать наследника все равно никак не получалось, то существовал совершенно проверенный способ определить, кто из потенциальных родителей не в состоянии создать ребеночка.

«Возьми два глиняных горшка, и пусть женщина даст воду (мочу) одному из них, а мужчина — другому, и положи в каждый из них равное количество пшеничных отрубей, но не слишком много, чтобы все равно в горшках было жидко. Пометь горшки, и дай им отстояться 10 дней и 10 ночей. И в том из них, где заведутся небольшие черви, тот не может зачать, а если ни в одном из горшков червей нет, то у пары могут быть дети, если и когда на то будет воля божия».

История умалчивает, проверялись ли короли с королевами на предмет плодовитости, но скорее всего нет, поскольку это могло повредить династическим связям.

Если же дело обходилось без горшков и супруга монарха оказывалась в интересном положении, то тут и начиналось самое интересное.

Темно, жарко, скучно

Поскольку продолжение династии было делом жизненно важным для стабильности государства, беременным королевам приходилось выносить целую кучу всяких ритуалов и традиций, чтобы ничем не повредить потенциальному наследнику — а если можно, то и себе.

Точная статистика нам, разумеется, неизвестна, но историки полагают, что в средневековой Европе каждая третья женщина умирала, будучи в детородном возрасте. Какой процент от этой трети умирал непосредственно от родов, сказать сложно, но точно не маленький.

Опасность была настолько реальной, что среди состоятельных дам было принято составлять завещание непосредственно перед началом процесса.

За несколько недель до родов каждая королева присутствовала на специальной церковной службе, во время которой просила божьего благословения перед предстоящим испытанием. После чего будущую мать торжественно сопровождали в специальные родильные покои.

С этого момента ни один мужчина — будь то муж, врач или даже священник — в эти комнаты не допускался.

Все окна наглухо закрывались. Незадраенным оставалось одно единственное окно, которое время от времени приоткрывали, чтобы впустить немного свежего воздуха.

Яркий дневной свет считался слишком опасным для будущей матери.

Стены комнаты увешивались коврами и гобеленами с изображением всяких успокоительных сцен, чтобы роженица не слишком возбуждалась и не повредила таким образом ребенку.

Пол устилался душистыми травами — и для придания некой приятности атмосфере, и для того, чтобы не производить лишнего шума. Другими словами, будущую мать королевского ребенка фактически отправляли донашивать (вернее, долеживать) свое дитя в обстановку, максимально приближенную к женской утробе.

Опасности на каждом шагу

Прямо скажем, королева или не королева, а вплоть до XIX века представления о гигиене сильно отличались от наших.

Даже королевы самых богатых и прогрессивных стран рожали в условиях, которые — по нашим сегодняшним меркам — были совершенно антисанитарными. Послеродовые инфекции были делом широко распространенным и всегда заканчивались смертью матери, а зачастую и младенца тоже.

Именно от такого осложнения скончалась третья жена любвеобильного Генриха VIII Джейн Сеймур — правда, успев предварительно подарить мужу долгожданного наследника.

Для того чтобы избежать такого печального конца, существовало еще одно проверенное средство — напиток, состоявший из взбитых яиц, сливок, овсянки и вина. Считалось, что он поддерживает силы роженицы. Вряд ли эта смесь оказывала сильное влияние на результат (да и вкус у нее, надо думать, был сомнительный), но по крайней мере вино могло несколько снизить болевые ощущения. Как говорится, и на том спасибо.

Оскверненное величество

Самое обидное, что даже если королеве удавалось не умереть в процессе родов и дать стране и супругу наследника, то на этом ее мытарства не заканчивались.

Младенца немедленно представляли публике и торжественно крестили. Потом в честь радостного события устраивались рыцарские турниры, театрализованные представления и народные гуляния.

На празднике мог присутствовать самый распоследний нищий, тогда, как главная виновница торжества была вынуждена еще шесть недель скрываться от посторонних взглядов и возвращалась к своим королевским обязанностям только после специального «очищения» в церкви.

Впрочем, надо признать, весь процесс родов был настолько грязным и неприятным, что некоторая доза очищения повредить не могла.

Не мужское это дело

В это трудно поверить, но вплоть до середины XVII века ни один врач английским королевам при родах не помогал.

Для этой цели существовала небольшая армия повитух, нянек, фрейлин — и вообще любых женщин, которые могли хоть чем-то помочь.

Главную роль, конечно, играли, повитухи, к которым предъявлялись самые строгие требования. Они должны были доказать, что обладают достаточными знаниями (предъявить список дам, успешно разрешившихся от бремени под их умелым руководством) и что никогда не были замечены ни в чем предосудительном или противозаконном. Как вы понимаете, доверить рождение будущего монарха абы кому было немыслимо.

Кроме того, каждая из них должна была поклясться на Библии, что не попытается тайком утащить такие ценные предметы, как пуповину или плаценту, поскольку и первая, и вторая являлись совершенно незаменимыми компонентами для изготовления колдовских зелий.

Первым супругом, королевы, присутствовавшим при родах, был муж Виктории, принц Альберт. Сама она совершенно не возражала и даже написала о нем в дневнике: «Невозможно было бы найти более добрую, более мудрую, более рассудительную и более спокойную сестру милосердия».

К этому времени врачи-мужчины уже допускались к королевским родам, однако им было строго-настрого запрещено смотреть на пациентку. Трогать можно, а вот смотреть нельзя. И выкручивайтесь как знаете.

Не верь глазам своим

После гражданской войны, правления Кромвеля и реставрации на престоле сына казненного Карла I к монархам в Британии перестали относиться с подобающим пиететом.

Даже «плод королевского брака» перестал приниматься на веру. То есть мы, конечно, видим, что это ребенок, а теперь докажите, что он действительно королевский!

Такое скептическое отношение к репродуктивности монарха было очень полезно, если не нравился сам монарх. В чем на собственном опыте убедился последний из Стюартов, Яков II, которого многие подданные очень не любили за то, что он был ярым католиком.

К моменту, когда его второй жене, Марии Моденской, пришла пора рожать (у короля уже было две дочери, но мальчик получал приоритет престолонаследия перед сестрами), страна была переполнена слухами, что королева вовсе не беременна, а народ хотят обмануть, тайком протащив в ее опочивальню какого-то постороннего младенца через специальную потайную дверь, сделанную в изголовье ее кровати.

Другие авторитетные источники заверяли, что им прекрасно известно: королева уже родила мертвого младенца, и теперь все готово, чтобы его подменить.

Для того чтобы покончить со слухами, было решено пригласить во дворец 70 уважаемых людей, которые смогли бы подтвердить, что своими глазами видели, как этот конкретный младенец родился у этой конкретной королевы.

Впрочем, это все равно не помогло, и народ так до конца и не поверил, что у Якова таки действительно родился сын. А потом этот вопрос и вовсе стал совершенно нерелевантным, поскольку недовольные подданные выпихнули короля вместе с наследником из страны (хорошо еще, что не обезглавили), заменив его на старшую дочь Марию (от первого брака) и ее мужа, Вильгельма Оранского.

Слишком благородна, чтобы терпеть боль

Христианская религия настаивала на том, что боль при родах является следствием первородного греха. И хотя некоторые вольнодумцы сомневались, что за одно-единственное яблоко приходится расплачиваться всему женскому роду, печальная действительность заключалась в том, что рожать в муках приходилось всем — вне зависимости от социального статуса.

С этим приходилось мириться до тех пор, пока королева Виктория (мать девятерых детей) не решилась впервые попробовать во время рождения своего восьмого ребенка, принца Леопольда, анестезию в виде хлороформа.

«О, благословенный хлороформ, — написала она об этом опыте, — безмерно успокаивающий и восхитительный!»

Нельзя сказать, что с ее мнением все согласились. Все-таки такое облегчение шло вразрез с церковным учением. Однако Виктория возмутилась, настояла на своем, а вскоре и другие знатные дамы стали требовать у врачей облегчения своих мук.

Врачи не возражали, хотя поначалу не отказывались от небольших экспериментов, предлагая своим пациенткам различные обезболивающие средства — от того же хлороформа до опиума и кокаина.

А для тех женщин, которые вообще не хотели иметь к родам собственных детей никакого отношения, врачи состряпали особый коктейль под названием «сон в сумерках». Это была настолько дикая смесь, что некоторые роженицы потом не помнили вообще ничего, а другие страдали от галлюцинаций не всегда приятного свойства, впадали в буйство, и их даже приходилось привязывать к кроватям.

Времена меняются, традиции остаются

Вплоть до 1936 года при королевских родах должен был присутствовать министр внутренних дел. Правда, вроде бы, это никак не было связано с желанием удостовериться, что ребенок-таки действительно является королевским, поскольку министр дожидался за дверью.

Елизавета II покончила с этой традицией незадолго до рождения принца Чарльза.

Сама королева родилась в результате кесарева сечения, о чем в газетах было деликатно сообщено следующим образом: «Герцогиня разрешилась от бремени дочерью после совершения необходимой процедуры».

Королевским детям не нужны фамилии, поскольку у них есть титулы. Однако есть династия — Виндзоры — для официального использования, и семейное имя, объединяющая фамилии королевы и герцога Эдинбургского: Виндзоры-Маунтбаттены.

Для всей остальной публики вполне достаточно простого и незамысловатого: Его Королевское Высочество принц Джордж. Мы и так прекрасно знаем, кто это такой.

Сообщение о рождении каждого нового ребенка в королевской семье вывешивается на специальном пюпитре в переднем дворе Букингемского дворца.

Первой о рождении оповещают саму королеву, затем старших членов королевской семьи и родителей матери. И уж потом королевский вестовой отправляется с полицейским эскортом от больницы во дворец.

После официального оповещения нации в соответствии с традициями (на пюпитре), соответствующие сообщения теперь публикуются на официальных страницах королевской семьи в соцсетях. Монархия, конечно, институт древний, но готова слегка модернизироваться.

Рождение детей в королевской семье по-прежнему сопровождается 41 залпом из орудий, установленных в королевском Грин-парке. 21 залп — это стандартный королевский салют (в любом месте), плюс еще 20, поскольку парк принадлежит королевской семье.

А у лондонского Тауэра залпов производится уже 62: 21 — стандартное королевское число, 20 — потому что Тауэр тоже принадлежит короне, и еще 21, поскольку он расположен на территории лондонского Сити.

На всех правительственных зданиях, военных кораблях и объектах министерства обороны в обязательном порядке поднимается британский государственный флаг «Юнион Джек» (если он вдруг не висел до этого).

Принц Уильям был первым королевским ребенком, родившимся не в замке или во дворце, а в больнице.

Крестильное платье младенца является точной копией того, которое было у старшей дочери королевы Виктории, будущей матери кайзера Вильгельма, одного из главных разжигателей Первой мировой войны.

Непонятно, почему этому наряду принадлежит такая большая честь. Впрочем, никто не утверждает, что эту конкретную традицию не могут поменять.