«Хочу показать, что мы – обычные». Минский кондитер начал вести открытый гей-блог
Антону Шелегу 26 лет, он – один из создателей кафе-мастерской «Да». Правда, уютное кафе в Кунцевщине месяц назад пришлось закрыть: место было не самым проходным. Кроме того, владельцы разрывались между работой в нем и выпечкой десертов.
Тем не менее, Антон продолжает заниматься кондитерским делом. А еще недавно начал вести первый в Беларуси персональный и открытый гей-блог, в котором откровенно делится подробностями каминг-аута и теплыми моментами их отношений с Денисом – семье ребят уже шесть лет. «Наша Нина» встретилась с Антоном, чтобы расспросить, зачем ему было открыто заявлять о себе «на весь мир», про белорусскую толерантность и их сладкий бизнес.
Антон Шелег.
– Зачем ты завел блог, позиционируя его «как первый открытый гей-блог» в Беларуси? Неужели не страшно было начинать делиться интимными подробностями из жизни на публику?
– Мне по жизни всегда интересно было проверять: а что дальше? При этом я мало думаю о последствиях.
Я рассказал о себе открыто – и мне сразу стало проще жить. Вот мы идем, например, с парнем вдвоем по улице, конечно, мы не держимся за руки, но все равно во время наших прогулок было какое-то чувство тревоги. А теперь оно исчезло. Видимо, потому что я никого не обманываю. А как остальные будут жить с этой правдой – их лично социальная драма.
В блоге я вижу образовательную миссию. Показать, что геи, на самом деле, – это обычные люди, а не те, кто любит исключительно краситься, одеваться в розовое и разгуливать под радужным флагом.
Кто-то видит в моих постах пропаганду, но мне важно вывести людей на диалог, так что пусть обсуждают (правда, тех, кто переходит на оскорбления, я сразу отправляю в бан).
Кроме того, мне важно было расставить все точки над «i» в плане нашего кондитерского бизнеса. Есть же люди, которым может быть неприятно, что их свадебный торт приготовлен руками геев. Своей открытостью я сразу отсекаю клиентов, которым это может быть неприятно. Ведь, когда мы только начинали, было много вопросов и перешептываний типа: «Ого, мужчины-кондитеры. А как это? Они что, братья или друзья? Они живут вместе?»
Антон (справа) со своим парнем Денисом.
– В Жодино, думаю, было еще больше перешептываний?
– Да, по сравнению с небольшим городом, в Минске проще затеряться в толпе. У меня же не было такого, что я рос и постепенно осознал, что со мной что-то «не так». Это всегда было со мной, я таким родился. Я никак не афишировал это, был обычным школьником, не фриком, частью «серой» массы, но люди вокруг на интуитивном уровне поняли, что я не такой, как они.
В школе меня все время допекали насмешками, шутками, попытками остановить и дать в нос или зубы. Как-то на школьном футболе даже толкнули, и я разбил голову.
После таких вот случаев в меня вселился некий страх: я никогда не приходил на занятия заблаговременно, чтобы не столкнуться с кем-нибудь в коридоре, на переменах старался сидеть в классе, а в туалет выходил только во время урока. Конечно, это можно назвать трусостью, но таким образом я перестраховывался.
В 14 лет я признался в своей ориентации матери.
Все же начался подростковый период, первые попытки завести отношения с парнями через МТС-знакомства на телефоне. Мне не хотелось разрушать ложью наши с мамой теплые отношения. Мать отреагировала спокойно, сказала, что обо всем знала и ждала этого разговора. Думаю, так спокойно она восприняла все и потому, что в ней нет эгоизма: мы жили скромно, какое-то время пришлось ютиться вшестером в двухкомнатной квартире, поэтому она много работала на птицефабрике и думала, как решить жилищный вопрос. На какое бы то ни было выяснение отношений со мной у нее попросту не было времени. С отцом же они развелись, когда мне было 3 года.
Мама Антона.
Я старательно учился и мечтал, что поступлю в Минск, чтобы уехать из Жодино. Посещал музыкальную школу по классу трубы и уже в 8-м классе играл в трех оркестрах: школьном, на предприятии «БелАЗ» и в Смолевичах. После занятий делал уроки и занимался музыкой. В итоге я поступил в музыкальное училище имени Михаила Глинки. Затем – в Университет культуры.
Но там я задержался всего на полгода: программа народного отделения не оправдала моих ожиданий. Тем более, общежития мне не дали и надо было зарабатывать на квартиру. Поэтому я бросил учебу и стал работать в казино.
– А как ты оказался в кондитерской сфере?
– Спонтанно. Я, конечно, всегда любил готовить, но тортами занялся уже после того, как познакомился с Денисом. Свое первое образование он получил в Гомельском государственном колледже речного флота по специальности «повар-кок» и «пекарь».
Помню, мы отмечали день рождения знакомой, она заказала какой-то торт у частников. Денис его попробовал и уверенно заявил, что можно приготовить и лучше.
И мы действительно стали пытаться приготовить лучше. Чему-то меня научил Денис, позже я записался на кондитерские курсы. У нас получалось все качественнее, поэтому я бросил работу в казино и полностью занялся тем, что приносило нам обоим удовольствие.
– А как ты, кстати, познакомился со своим парнем?
– Я написал ему на сайте знакомств. Причем на его странице даже чужая фотография стояла. Но меня зацепило именно описание. Там не было упоминаний про вес тела, рост, ничего банального о любви к кино, а был очень глубокий текст. Я уже не помню точно содержание, но тогда я сразу подумал, что мне бы было интересно с таким человеком встретиться и просто поговорить. И написал ему. Мы сходили в кино, начали встречаться, и вот уже вместе шестой год.
Нас скрепила личная трагедия Дениса: когда мы познакомились, его мать болела раком, последняя стадия. Денису надо было уезжать в командировку в Китай, поэтому я ухаживал за ней, приносил еду. После ее смерти мы решили жить вместе.
– Послушай, ты с подросткового возраста знакомился с потенциальными партнерами через интернет, а не было страшно, что на другом компьютере или телефоне отвечает тебе какой-нибудь жесткий гомофоб, который попытается встретиться с тобой только за тем, чтобы поучить жизни?
– Я не такой человек, который может мгновенно согласиться на свидание. Прежде всего, мне важно поговорить, понять, что это за персонаж. Потому-то я, по-видимому, и не фанат клубов и тематических вечеринок.
Лишь раз меня пытались шантажировать. Я долго вел переписку с парнем, бывало, очень откровенную. Вскоре он прислал мне скриншоты с требованием перевести ему около 150 долларов, иначе мои фотографии разлетятся по всей сети. Я сначала стрессовал, а потом решил: ну, пусть разлетаются, какая мне разница.
– Ты за спокойный, размеренный образ жизни?
– Да, я ограждаю себя от «показухи» и аморальности.
Часто я даже ощущаю себя гомофобом. Поясню, в каких ситуациях: когда ориентация из-за каких-то внутренних комплексов неуверенности в себе превращается в пошлую пропаганду с гей-парадами, с уклоном в садо-мазо, с манерностью и вызывающим поведением. Мне это не нравится не потому, что я какая-то там «монашка». Просто я считаю, что в таких вещах нет смысла, они только разжигают ненависть.
– Ты упоминал о стереотипах, связанных с восприятием геев, а какие из них больше всего тебя раздражают?
– Один из мифов: если человек – гомосексуал, то он обязательно ведет аморальный образ жизни и является рассадником болезней, не способен любить и иметь длительные партнерские отношения. На самом деле, наша жизнь с Денисом никак не отличается от уклада жизни традиционных пар.
Денис каждое утро, перед уходом на работу (он солист Государственного камерного хора РБ), готовит из свежевыжатого лимонного сока и имбиря лимонад, заправляет кофе-машину, чтобы, когда я проснусь, мне осталось только нажать «Включить». Каждое воскресенье мы ходим в церковь и поем в хоре. У нас совместный бизнес и бренд.
Такие десерты создают Антон и Денис.
Кроме того, многие считают геев манерными, всегда с макияжем, в розовой одежде. И обязательно, творческими и талантливыми. Это все смешно.
– А вы каким-то образом распределяете обязанности в семье?
– У нас нет строгого разделения. Я немного ленюсь, когда дело касается уборки, а Денис даже здесь – перфекционист, поэтому у него такие вещи получаются образцово.
У нас в плане отношений полное равноправие. Нет такого, что один доминирует. Мы оба все время состязаемся за лидерство.
– Ты упомянул про церковь. В минувшие выходные православные отмечали Пасху, на время которой пришелся и квир-фестиваль «Dotyk». Православные активисты на это совпадение отреагировали весьма радикально, объявив, что гей-вечеринки во время религиозного праздника – это «грех». Да и сами геи с лесбиянками – «зло с Запада». Как вы, верующие, реагируете на такие высказывания?
– На мой взгляд, подобные реакции свидетельствуют уже не просто о религиозности людей, а о каком-то фанатизме. Твои грехи – это твои грехи, какими бы они ни были. Бог всем судья. Никто не имеет права изгонять тебя из церкви за взгляды.
Но каждый трактует Библию так, как ему удобно и как ему нравится. И меня поражает негатив таких православных активистов: вы же должны любить ближнего, как самого себя, что же вы сами нарушаете весь смысл заповедей?
– Какие планы у вас на дальнейший бизнес?
– Приближается лето – свадебный сезон. Будем активно выпекать торты. Недавно я вернулся с очередных кондитерских курсов, в мае на такие поедет и Денис. Пока что мы готовим все дома, но мечтаем про собственную студию и цех в «Горизонте».
Бизнес – это наркотик. Если ты однажды начал им заниматься, то уже не сможешь остановиться, поэтому не исключаю, что через какое-то время нам удастся открыть и новую кофейню. Ну и, само собой, я буду продолжать развивать свой блог.
Фото: архив героев.