"Предлагали в 2 раза увеличить оплату за секс как дополнение к работе": как сегодня работают натурщицы

Раньше натурщицы были эпицентром жизни творца, музами и практически соавторами картин. Сейчас все гораздо прозаичнее.

Работа натурщицы уже не так престижна, и предпочтение отдается трезвой, пунктуальной, ответственной женщине с хорошими физическими данными. Причем под хорошими физическими данными предполагается выносливость и готовность выдержать многочасовые позирования.

В трудовой книжке значится — «демонстратор пластических поз», а в рабочем договоре четко прописываются обязанности.

О богемной жизни нынешних натурщиц говорить не приходится, но спрос на их работу есть и сейчас. Молодые художники по-прежнему учатся по классическим программам, где рисунок тела с натуры обязательный пункт.
Люди, которые не имеют отношения к творческой тусовке, имеют смутные представления о том, как женщины становятся натурщицами. Оказывается, попасть в этот закрытый клуб не так уж и сложно.

Для начала нужно просто прийти в любой белорусский художественный вуз или колледж. А там — заключение трудового контракта, где прописаны обязанности сторон. Внешность натурщицы работодателя волнует постольку-поскольку, главное — надежность: заявления из серии «не пришла, потому что не было вдохновения, я творческий человечек» не приветствуются.

Подходят для этой работы как женщины в теле, так и худенькие, молодые и пожилые. Конечно, для проработки анатомического рисунка лучше подойдет худенькая девушка — хорошо видны мышцы. А так… Главное — исполнительность и молчаливость, так как болтовня отвлекает студентов и преподавателей. Некомфортные и неприятные в общении женщины в этой профессии не задерживаются.

Оплата такой работы в учебных заведениях очень низкая — конечно, это больше хобби и стремление приобщиться к прекрасному, чем реальный заработок.

Свободным художникам — свобода выбора и натуры, и оплата у них на порядок выше.

Кстати, бывает, натурщицами становятся сами студентки художественных вузов.

Например, Тамара:

— Первый раз все сложилось спонтанно — натурщик не пришел, занятие было под угрозой срыва. Рисовальщица из меня так себе (Тамара училась на архитектора. — Прим. редакции), вот и предложила свою кандидатуру. (Улыбается.)

Начинала работать с одногруппниками (все «свои»), поэтому никаких негативных ощущений не было. А вот когда преподаватель попросил позировать в другой группе, было немного не по себе, неуютно.

А вот Наталья пришла в живопись из фотомоделинга:

— Позировать первый раз для художника меня пригласила знакомая фотограф: она хотела сделать серию фотографий, иллюстрирующих, как современный белорусский художник рисует с натуры. На тот момент у меня был опыт позирования ню для фото около двух лет, поэтому работа натурщицей ощущалась нужным и интересным опытом.

Что касается основного хобби — фотомоделинга: в какой-то момент я поняла, что это «вот прям мое». Я с детства любила позировать перед зеркалом. К решению подтолкнула лучшая подруга — начинающий фотограф, которая предложила позировать для нее.

Смешно, но еще за полгода до первого опыта позирования я бы плюнула в лицо тому, кто сказал бы мне, что я буду ню-моделью. Я, как и большинство, сакрализировала наготу и считала работу модели глупой. Но интерес к психологии и культурологии привел к отказу от ярлыков.

Не могу сказать, что чувствовала страшный дискомфорт, но в разные периоды жизни мне снился сон, что я вдруг оказываюсь полностью голой в общественном бассейне. И вроде никто пальцем в меня не тычет, но чувствуешь себя виноватой. И вроде не холодно, но хочется скрутиться в комочек.

При первом позировании были похожие ощущения первые полчаса.

— Людям, которые не имеют отношения к работе натурщицы, кажется, что в ней есть некий эротический подтекст. Так ли это?

Тамара:

— В начале моей работы натурщицей один преподаватель моего вуза с кафедры рисунка предложил позировать ему лично в его мастерской. Не знаю, о чем он думал, пытаясь приставать к студентке, но после этого я довольно долго не возвращалась к работе.

Однажды позировала знакомому художнику-самоучке. Ему нужен был опыт, который другие приобретают в художественной школе или вузе. После сеанса он предложил в два раза увеличить оплату за секс как дополнение к работе. Просто деловое предложение. Я отказалась. Никаких обид или претензий ни с его, ни с моей стороны не было.

В целом мне везло с работодателями. Возможно, я просто не знаю о некоторых сложностях, потому что ко мне всегда — за исключением этих двух случаев — относились с уважением, даже с некоторым трепетом, заботились по мере возможностей. Студенты даже влюблялись по молодости лет. Со многими мы сдружились, но не более.

Наталья:

— Когда я слышу, что все натурщицы спят с художниками, я делаю вывод о том, что человек далек от представлений о работе художника или фотографа, достаточно категоричен и, возможно, немного закомплексован.

Скользкие моменты с эротическим подтекстом в моей работе начинались и заканчивались в виртуальном общении. Как правило, сразу обозначаются позиции, цели и выясняется степень совместимости для общей работы. Против моей воли никто не шел.

Что касается «тонких материй», я считаю, для плодотворной и комфортной работы между всеми участниками творческого процесса должна быть некая ментальная симпатия, психологическая близость, основанная на доверии и желании творить в команде.

— А что думают о хобби ваши близкие?

Тамара:

—  У меня был молодой человек, которому не нравилось, что на меня смотрят другие. Но я объяснила, что тело — мое и он не может им распоряжаться. Мы все равно расстались через пару лет, но уже тогда стало ясно, что такая разница во взглядах непреодолима.

Для родителей я была достаточно взрослой, чтоб принимать самостоятельные решения. Да и воспитывали меня в согласии с собой, без давления, и никогда я не стеснялась своего тела.

Я не скрываю свой опыт. Близкие друзья в курсе, а малознакомых людей гораздо больше удивляет то, что я не ем мясо больше двадцати лет или купаюсь в море круглый год.

Наталья:

— Близкие люди оказались достаточно близки, чтобы принять позитивно мое увлечение. Переживала, что мои родители, люди достаточно консервативные, не поймут. Оказалось, что я их недооценила. Некоторые из окружения могут не понимать, зачем вообще этим заниматься — стоять голым перед другим человеком, — но осуждением это назвать не могу.

О своем хобби я рассказываю спокойно, без стеснения или выпячивания: чужие установки и реакции на мой выбор меня не очень беспокоят.