Айтишник решает покончить с собой в новом фильме белорусского режиссера
Александра Бутор сняла «Белые росы. Возвращение» и «Сладкое прощание Веры» на «Беларусьфильме» и при поддержке Министерства культуры. Ее новый проект — «В личное пространство вход воспрещен» — скромный по студийным меркам независимый проект. Почему у белорусского кино снова ничего не вышло, размышляет AFISHA.TUT.BY.
О чем кино:
В фильме три сюжетные линии, которые однажды пересекаются на ж/д станции Лесное. Здесь айтишник встречает девушку, которая психанула на своего парня. Неподалеку в сельском ресторане одинокий отец воспитывает дочь, которая мечтает стать звездой «Евровидения», в чем ей помогает предприимчивый друг. А в получасе езды в местной больнице подходит к концу практика фельдшера, который влюблен в молодую женщину-врача.
Перед началом просмотра Бутор благодарит зрителей и тех, кто поддержал кино. В особенности — прокатчиков. В столице «В личное пространство вход воспрещен» выходит в девяти кинотеатрах, в том числе и в частных. Уже есть договоренности о прокате картины в странах Балтии. Бутор-продюсер должна быть довольна: для проекта, который снят за личные средства (бюджет картины, как рассказывала автор, составил около 60 тысяч евро), прокат — едва ли не единственный способ окупить вложенное. Бутор-режиссер в этой же ситуации рискует: зритель, который покупает билет в кино, а не смотрит его онлайн или по ТВ, может быть весьма категоричен в оценках. Его легко понять: телеканал переключается, видео в онлайн-кинотеатре закрывается, а 5−10 рублей за билет вам никто не вернет.
Зная это, авторы фильма делают все, чтобы этому самому зрителю понравиться. Жанр «романтическая комедия» обещает легкое времяпрепровождение. История айтишника и начинающей звезды «Евровидения» должны привести в кинозалы молодую аудиторию до 30. Зритель повзрослее вспомнит, что Бутор — режиссер новых «Белых Рос» и «Сладкого прощания Веры» — и по старой памяти, возможно, пойдет. Место действия — провинциальный поселок — обратит на себя внимание региональной аудитории (к слову, прокат в областных центрах уже анонсирован). В США этот список начинался бы с перечисления звезд, но не будем питать иллюзий, что белорусский зритель узнает в лицо Полупанову и Жбанкова.
И вот когда все перечисленные выше соберутся в кинотеатре, пазл должен сложиться. Плохие новости в том, что у нас снова ничего не вышло. «В личное пространство вход воспрещен» может с успехом идти вместо сериала «Капитанша» на телеканале «Беларусь 1», но к подобным фильмам в кинотеатре возникает много вопросов.
Начнем с жанровых принадлежностей. Если перед нами романтическая комедия, то возьму на себя смелость предположить, что зритель должен увидеть романтику и комедию. И если формальные признаки первого на месте — три пары людей целуются посреди леса — романтично, то со вторым есть вопросы. Полный зал кинотеатра «Москва» на премьере смеялся дважды. У меня нет подходящей статистики, чтобы сказать, достаточно ли этого. И, возможно, юмор — субстанция относительная, но в случае с фильмом Бутор мне он напоминает ужимки на первокурсных капустниках. Почему эти вещи должны быть смешными: герой, который выпивает самогон вместо воды по случайности; качок, который падает от одного удара хилого программиста; перфекционист, который хочет покончить с собой из-за того, что дуло нарисованного им танка не доворачивается на два процента; парень хочет в туалет, но не может сходить.
Если перед нами мелодрама, ошибочно завернутая в упаковку романтической комедии, то у меня тоже вопросы. Как можно испытывать сопереживание к программисту, который задумал суицид из-за ошибки в два градуса, которую ему простил даже его босс. Наверняка, это какая-то расхожая история где-то в Новом Уренгое, но сложно представить подобное здесь.
На все подобные вопросы у Бутор есть ответ уже в самом фильме. «Критиковать каждый может, а ты попробуй сам сценарий напиши», — скажет юный продюсер айтишнику, когда того не впечатлит идея клипа для «Евровидения» — девушка в черном «ягуаре» поет песню, пока по стеклу стекает вода из лейки. Такое попробуй напиши, конечно.
В мире шаблонного кино существует стандарт для поведения персонажа. У более-менее каждого есть характер, структура испытаний, которые он должен преодолеть, чтобы измениться (или нет), своя функция для общего сюжета, конфликт, наконец. В этом же мире шаблонного кино принято вызывать сопереживания у зрителей — когда персонаж вызывает сочувствие, заставляет переживать за себя. И здесь хочется напомнить, что наш главный — успешный, красивый, богатый — герой решает покончить с собой из-за того, что дуло танка не доворачивается на два градуса.
Все это можно считать частью общего пародийного настроения и гиперболы, если понимаешь, что пародируется и гиперболизируется. Перфекционизм айтишников? Авантюризм и всеядность шоу-бизнеса? Главный вопрос — «чтобы что» — оставим риторическим.
Белорусы регулярно упрекают друг друга в том, что у нас «нет пророка в своем отечестве». Что мы начинаем обращать внимание на те или иные таланты только тогда, когда их признают за рубежом. Не без этого. О чем отлично знают местные пиарщики, которые с регулярностью пригородных электропоездов рассылают релизы об успехах и победах белорусских талантов. И то, что выглядит как повод порадоваться за соотечественников, на поверку вызывает (снова) вопросы.
С полгода назад отечественные СМИ писали о том, что фильм Бутор «Сладкое прощание Веры» завоевал «Золотого Реми» фестиваля WorldFest-Houston — третьего по значимости в Северной Америке. И в самом деле, прорыв для белорусского кино. С одной оговоркой: проект «Беларусьфильма» значится в числе около 1232 других победителей. Так ли это радостно теперь? Счастливы ли мы, когда Беларусь оказывается среди 1232 других стран по уровню экономики? Или в числе 1232 финишировавших на марафоне в Сан-Франциско? Возможно, но, как у нас говорят, «это не точно».
За последние четыре года белорусское кино научилось многому. Работать с кинотеатрами, продвигать себя в прессе, делать красивые панорамы на коптер, генерировать инфоповоды, обижаться на отсутствие финансирования и находить его самостоятельно, подаваться на фестивали. Осталось всего ничего — найти в круговороте этих дел время для того, чтобы делать кино.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции.