Стать идеальной или утопиться: женская доля 21 века. Мнение

Испокон веков люди полагали, что жизнь у женщины намного горемычнее, чем у мужчины. Недаром никто не слышал выражения «мужская доля»; речь всегда шла только о «женской доле» как о синониме загубленной жизни, полной безрадостного труда, несправедливости и унижений.

Не возьму на себя смелость рассуждать о женских трудностях в исторической перспективе, но в литературе для меня примером женщины с традиционной тупиковой «женской долей» позапрошлого века служит Долли (Дарья) Облонская, жена брата Анны Карениной из одноименного романа.

Дарью выдают замуж, не интересуясь ее мнением. Ее муж, Стива Облонский, игрок и кутила, волочится за актрисами и гувернантками, трапезничает в лучших ресторанах, поэтому быстро проматывает все деньги, а Дарья тем временем влачит полунищенское существование, подсчитывая копейки на еду для пятерых детей.

Родители Дарьи не бросаются защищать дочь, потому что Дарья — отрезанный ломоть; они свою работу сделали — выдали ее замуж.

Анна Каренина, сестра Стивы, которая в начале романа приезжает к Облонским, чтобы уговорить Дарью не инициировать развод, видит ее жалкое положение, но лицемерит и просит терпеть дальше, потому что репутация семьи важнее, чем благополучие одной униженной женщины. Если бы у романа было продолжение, я думаю, мы бы узнали, как Дарья отдает свое имение за долги мужа, а когда с нее уже нечего взять, Стива окончательно ее бросает, и она заканчивает жизнь в нищете. Дети, ради которых она пожертвовала собой, будут ее скорее презирать, чем жалеть, потому что именно им придется хуже всего без родительского наследства.

Самое страшное — это то, что раньше времени постаревшая и плохо одетая Дарья не видит в своем положении ничего ужасного, ей не приходит в голову даже жаловаться. Один раз «все смешалось в доме Облонских», когда она обнаружила, что Стива изменил ей с гувернанткой, но в остальных случаях она не складывает два плюс два и не спрашивает, почему он подолгу не появляется дома, где проводит свободное время, а также куда подевались все ее деньги.

Насколько мне никогда не было жалко самолюбивую Каренину, настолько каждый раз при прочтении книги мне хотелось физического насилия над всеми, с чьего молчаливого согласия все ниже и ниже опускалась безобидная Долли.

Сказать, что она должна была бороться, — неуместно. Даже более сильная Каренина не вынесла психологического давления, когда рискнула пойти против системы. Заметим, что у Карениной при этом не было финансовых затруднений. Что уж говорить о таком тихом и безропотном существе, как Дарья Облонская?

Женская доля в те времена была частью общественной морали, поэтому Л.Н. Толстого можно обвинить в том, что в образе Долли он идеализирует женское послушание, смирение и терпение. Как сказал поручик Ржевский в фильме «Ржевский против Наполеона»: «Граф, от вашего матерого шовинизма хочется броситься под поезд!».

Нам, современным женщинам, очень повезло, потому что мы живем в эпоху, которую можно назвать постшовинистической.

Это значит, что мы сами выбираем себе мужа, профессию, количество детей в браке, можем вообще не выходить замуж или развестись с легкостью, если нам что-то не понравилось. Поссорившись с мужем, мы уходим к маме, и зачастую родительский дом для нас открыт. Женский менталитет изменился, в списке наших ценностей нет слепого смирения и терпения, мы не боимся предъявить требования, знаем свои права и хотим уважения к себе, поэтому в наше время трудно представить себе ситуацию, в которой оказалась Дарья Облонская. Неужели женская доля закончилась?

Нет, мы не торопимся праздновать.

Наше общество сохранило патриархальный уклад. И я не собираюсь это оспаривать, просто нужно понимать, что женское равноправие не означает матриархат или женскую анархию.

Это именно либерализм в принятии решений, касающихся собственной жизни, никак не больше. Представьте себе, что у вас есть ребенок, которого вы воспитываете в либеральном духе, то есть позволяете ему самому выбирать игрушки и одежду, хобби и друзей, будущую профессию и место жительства, но в случае, если нужно принять серьезное решение, влияющее на будущее всей семьи, окончательное слово останется за взрослым.

Современные женщины могут делать со своей жизнью все что хотят, но к решению о том, послать войска в Афганистан или Ирак, их вряд ли когда-нибудь допустят, даже если бы они и хотели. Пока угроза войны с другими государствами будет сохраняться, никто не станет относиться к женщине как к равноправному бойцу, хотя бы потому что у нее могут начаться месячные во время боевого задания.

С одной стороны, наша женская борьба за права и свободы успешно завершилась, и это повлекло за собой дополнительную нагрузку. Женщины учатся и работают, становятся специалистами в различных областях, повышают квалификацию, добиваются карьерного роста и хорошей зарплаты. Как следствие, мужчины перестали нести ответственность за женщин перед общественностью. Любое проявление мужской заботы и внимания теперь исключительно вопрос индивидуальной совести и воспитанности. Получилась «баба с возу»: сама справится, если что.

С другой стороны, у женщин так и не поубавилось других обязанностей в плане воспитания детей и домашнего хозяйства. Я знаю много семей, в которых женщина работает те же 40 часов в неделю, и зарплата у нее пусть и меньше, но ненамного. При этом именно от нее ожидается, что она сходит в магазин, приготовит ужин, отведет детей в школу и на кружок, поможет сделать уроки, постирает вещи, уберет в квартире и займется оплатой коммунальных платежей.

А если денег не хватает, значит, она не умеет вести хозяйство и экономить. Это все равно что Долли Облонскую еще и на работу устроить, пусть пашет, если ей мало. Самое обидное: если разобраться, то патриархальные стереотипы засели крепко-накрепко именно в женских головах, задуренных мечтами об идеальном доме и роли идеальной жены и матери.

Эпоха потребления диктует свой «Neuordnung», когда потребительский интерес становится единственным определяющим критерием современной морали. Показательным примером является новейшая интерпретация истории японской проститутки Сады Абэ, которая убила своего любовника с извращенной жестокостью. Отсидев в тюрьме всего пять лет, она вышла на свободу, чтобы стать популярной. О ней написано много книг, снято много фильмов, она успела издать свои мемуары, а журнал Monthly Reader назвал ее (цитирую Википедию!): «Героиней своего времени за собственные устремления во времена фальшивой морали и репрессий».

Люди, опомнитесь! Она была убийцей, садисткой и извращенкой. Какие такие собственные устремления могут быть у маньяка? Конечно, Сада Абэ в качестве символа сексуальности и свободы продается лучше, чем Долли Облонская с ее покорностью и смирением, но нужен ли нам такой символ, вот в чем вопрос.

Современные женские идеалы, как, впрочем, и идеалы нашего времени, в целом не обременены моралью и нравственностью, а ценностные ориентиры задаются маркетологами. На этом фоне идеалом женщины является не та, которая обладает набором исключительных человеческих качеств, а та, которая имеет большую покупательскую способность.

В чем здесь драматизм женской судьбы?

Когда я хожу по магазинам в поисках детской одежды для своей дочки, я мысленно рыдаю, потому что не могу найти вещей, в которых годовалой девочке можно упасть в лужу или по старой доброй традиции, сидя в песочнице, насыпать песка на голову соседскому мальчику.

Вместо юбок вижу балетные пачки с блестками, платья все сплошь со стразами и люрексом, какие-то невероятные фасоны, кислотные цвета «вырви глаз», и везде надписи вроде «Little Princess».

В полном соответствии с планом повышения продаж детской одежды современные родители девочки уже получают не отрезанный ломоть, а маленькую принцессу. Все бы ничего, но принцессе по определению нужен принц, а принцев в округе как не было, так и нет.

С вероятностью ноль процентов повзрослевшая принцесса сможет найти мужчину, который будет с благодарностью плебея обеспечивать ей достойный образ жизни и относиться к ней с почитанием в соответствии с королевским протоколом.

Родители тоже не вечны, их помощь не безгранична и не бесконечна, а самостоятельно зарабатывать столько, сколько требуют растущие королевские расходы, девушка так и не научилась. Вот вам женская доля жертвы потребительских ценностей, которая в какой-то момент понимает, что королевой она не станет никогда, а пахать как вол она не умеет.

Смирения перед жизненными обстоятельствами в ней тоже нет, поэтому несоответствие притязаний и реальности сказывается на отношении к жизни и выражается в постоянном недовольстве своей судьбой. Суть проблемы: принца так и не встретила, пришлось брать то, что было, и теперь буду всю жизнь мучиться. И даже если у нее нормальная работа и приличный по нашим стандартам муж, она все равно будет видеть в своей судьбе фиаско маленькой принцессы.

В-третьих, хуже отсутствия выбора в жизни может быть только его наличие. Свобода выбора предполагает проявление собственного волеизъявления и осознание ответственности за свой жизненный путь. Получая возможность действовать по своему усмотрению, человек вынужден нести на себе груз ответственности за свои решения. Чего уж тут кокетничать, ведь это сложнее, чем жить, не задумываясь, по чьей-то указке. Помните библиотекаря Брукса Хэтлена из фильма «Побег из Шоушенка»? После почти пятидесяти лет тюремного заключения он так и не научился быть свободным. Свобода стала для пожилого человека, привыкшего жить по команде, убийственным испытанием, сопряженным со страхом, ожиданием, неизвестностью, неуверенностью, сомнением — верными союзниками свободной воли.

Столкнувшись с необходимостью самостоятельно выбирать свою судьбу, женщины заметались и впали в депрессионный ступор от перспектив и возможностей. Учиться или не учиться, работать или не работать, ходить замуж или не ходить, рожать или не рожать? А вдруг ничего не получится? А вдруг это не то, что мне надо? А что мне вообще надо?

Чтобы ответить на эти вопросы, нужно понимать следующее:

1) Сложно не просто определиться с выбором, но и еще потом взять на себя ответственность за его последствия, особенно если выбор оказался неудачным. Именно поэтому женщина часто стремится к роли жертвы, сознательно или бессознательно создавая вокруг себя обстоятельства, в которых она может не отвечать за происходящее с ней.

Если женщина жалуется на мужа (пьет, изменяет, о детях не заботится) и на вопрос «почему не уйдешь?» отвечает: «Давно бы ушла, терплю ради детей…», я всегда спрашиваю: «Так он же о них не заботится, не так ли? И не слишком ли это эгоистично — перекладывать ответственность за неудавшийся брак на детей?».

«Все плохо, но я не виновата» — это позиция женщины позапрошлого века. В принципе, даже тогда у женщины был какой-никакой выбор. Катерина из «Грозы» А.Н. Островского от своей домостроевской жизни пошла топиться в Волге. Но вариант «жить так или утопиться» уже давно в прошлом, и женщины часто лукавят, желая откреститься от ответственности за свою судьбу.

Недавно посмотрела фильм «Девушка в поезде» с Эмили Блант о несчастных жертвах мужского произвола, которые упорно не хотят жить своими мозгами, потому что это тяжело.

Главную героиню бросил муж, она стала выпивать и тихо ненавидеть новую жену и ее новорожденного ребенка. При этом в фильме нет ни слова о любви, то есть женщина пьет не потому что скучает по близости и общению с любимым человеком, а потому что не может смириться с потерей социального статуса, который ей давало замужество, что выдает в ней чисто меркантильный интерес к этому мужчине.

Новая жена, кстати, тоже недовольна, потому что теперь-уже-ее муж ей изменяет, и она скучает по тем временам, когда сама была «другой женщиной». Да, он засранец, но героиня Эмили Блант пропивает именно его алименты, а новая жена без няни не может шагу ступить и вполне комфортно себя чувствует. Фильм до горького привкуса во рту пропитан женским шовинизмом, и там нет ответа на единственный важный вопрос: «Чего же они все к нему так липнут, раз он такой урод?»

2) Сложно выдержать условия свободной конкуренции, которая неизбежно появляется, когда есть возможность выбирать. Нас, конечно, больше интересует конкуренция за лучшего мужчину, с которым можно было бы завести семью, дом, детей и в идеале вообще выключить мозг.

Значит, нужно быть не просто хорошей, достойной девушкой из приличной семьи, нужно быть лучше и интереснее других, нужно быть идеальной женщиной, идеальной хозяйкой и идеальной женой.

И начинается бесконечный путь к женскому самосовершенствованию и росту над собой: всевозможные курсы развития и личностного просветления, псевдопсихологическое чтиво о том, как быть идеальной женой, идеальной хозяйкой, идеальной любовницей, идеальной матерью, идеальной собеседницей, идеальной леди, идеальной бизнесвумен, как сохранить идеальную фигуру до ста лет, как создать идеальный уют в доме, как идеально выглядеть, копая картошку на приусадебном участке, и все это одновременно…

От источника, пожелавшего остаться неизвестным, я случайно узнала, чем в Беларуси занимался скандальный российский психолог Козлов на своих психотренингах для успешных женщин, пока его деятельность не прервал отряд ОМОНа.

И я не удивлена, что на его занятиях в качестве учебного пособия использовались плакаты с изображением конкретной мужской части тела, которая, видимо, по мнению авторитетного психолога, имеет прямое отношение к женской успешности.

Я удивляюсь тому, что женщины шли на эти тренинги сотнями и были готовы платить по 250 условных единиц за урок сексуального раскрепощения.

Вы можете себе представить ту степень отчаяния, до которой нужно дойти, чтобы серьезно к этому отнестись?

Каждый зрелый человек должен понимать, что нельзя быть идеальным во всем, нельзя все успеть, нельзя нравиться всем подряд и нельзя получить все, что ты хочешь. Это не означает, что не нужно работать над собой и развиваться. Но над собой вы работаете для себя, а не для другого человека.

Если вы любите готовить и хотите научиться варить борщ, то вы получите удовольствие от процесса и с удовольствием съедите вкусный результат. Но если вы ненавидите готовку и пытаетесь что-то сварить, чтобы кому-то угодить, а потом испытываете разочарование и недовольство, потому что простое «спасибо» вам кажется недостаточным, учитывая вложенные усилия и мучения, то бросайте эту кулинарию к чертям собачьим.

Да, «женская доля» все еще в ходу и даже приобрела некоторый экзистенциальный трагизм. Но если не бояться ответственности, не поддаваться на консьюмеристические провокации и сломать патриархальные стереотипы в своей собственной голове, то женская доля нашего времени выглядит вполне сносной и даже поражает богатством предоставляемых возможностей, если вы готовы хоть немножечко напрячься. С учетом того, что вариант, предложенный нам А.Н. Островским, у нас никто не отнимал, мы ничем не рискуем.