"Не готова продавать здоровье за 200 рублей". Выходившие на марши тунеядцы - о работе и декрете №3

Пока обновленный декрет по тунеядству находится на рассмотрении в Администрации президента, FINANCE.TUT.BY поговорил с теми, кто получил извещения из налоговой на уплату сбора и выходил на «марши нетунеядцев». Становились ли они на учет в службу занятости? Что думают о новой версии декрета № 3? И наконец, нашли ли они работу?

«Не причисляю себя к социальным иждивенцам»

— Когда мне прислали извещение об обязанности уплатить 360 рублей налога, я очень удивился, — говорит минчанин Евгений Герасимович. — Дело в том, что о декрете № 3 заговорили в 2016 году. Тогда у меня было открыто ИП. Но кто ж предполагал, что платить придется задним числом? А в 2015 году я проходил несколько стажировок, но не был официально оформлен, так что документально подтвердить мою занятость не представлялось возможным.

Тем не менее с самого начала молодой человек решил, что платить не станет.

— Заплачу или нет — таких сомнений у меня не было. Какая разница, работал ли я? Не причисляю себя к социальным иждивенцам, — горячится Евгений. — Начал писать налоговой: указывал, что в 2015 году готовился к открытию ИП, перечислял статьи Конституции, упоминал про включенный в стоимость товаров НДС. Но даже тогда я считал неуместным объяснять налоговой, что «не верблюд».

Герасимович показывает переписку с инспекцией. От них, по его мнению, он получил шаблонную отписку в стиле «копировать-вставить»: «Декрет не предусматривает принудительный труд граждан, а вводит обязанность по уплате сбора на финансирование государственных расходов для граждан, не участвующих в финансировании государственных расходов либо участвующих в таком финансировании менее 183 календарных дней в году». Извещение на уплату сбора подтвердили и оставили без изменений.

25 марта Евгений пошел на «марш нетунеядцев». Говорит, самые яркие впечатления остались от посещения РУВД.

— Задержали, когда я стоял на светофоре: подбежали двое, потом повели в автозак. Куда нас отвезли, понять было сложно. На руки нацепили стяжки, какие продают в строительном магазине — я так понимаю, наручников на всех не хватило.

В РУВД Герасимович провел около семи часов. Отмечает, что, несмотря на местами жесткое обращение с задержанными, в итоге перед ним даже извинились.

Сейчас Евгений по-прежнему работает как ИП: занимается организацией концертов. По специальности он — педагог по вокалу. Коллеги, которые устроились на работу преподавателями, работают больше 8 часов в день и получают около 200 рублей.

Оценивать обновленную версию документа, которую подготовила рабочая группа, Герасимович не считает нужным: к декрету «По содействию занятости» относится так же, как к декрету «О предупреждении социального иждивенчества».

— Его в принципе не должно быть. Словно вирус в системе, от которого хочется поскорее избавиться.

«Как можно было предложить с безработных брать деньги, я не понимаю»

В 2015 году Иван Карпович был индивидуальным предпринимателем. Бизнес по производству корпусной мебели только начался, зарабатывать не получалось, так что он исправно подавал «нулевые» декларации.

— На что жил? Мама помогала, — уточняет он.

Платить налог на социальное иждивенчество, как советовало пришедшее извещение, Иван не собирался, а потому начал переписку с инспекцией.

— 360 рублей — не такая уж большая сумма, но отдавать эти деньги я не хотел принципиально. В интернете я нашел единомышленников, которые делились образцами жалоб в налоговую. Текст я скачал, отредактировал и отправил. Расписал на пяти листах, что брать с меня деньги незаконно. Но получил такую же отписку, как и все остальные.

Ответом налоговой Иван остался недоволен, а потому вместе с приятелем принял участие во всех столичных «маршах нетунеядцев».

— Если честно, было грустно и обидно, что выходило так мало людей, — признается он. — Знаю по своим знакомым, многие молча выплатили налог. И я чувствовал обиду за белорусов: им хомут на шею надевают, а они тянут, даже не оглядываясь на закон.

В этом году бизнес Карповича начал приносить прибыль.

— Чтобы что-то получить, пришлось вложить бешеные деньги: только за сайт отдали около 1,2 тысячи долларов.

Но даже если бы с ИП не сложилось, в службу занятости за трудоустройством Иван не пошел.

— Это фикция, рабочих мест как не было, так и нет. Знаю по опыту знакомых: вакансии в службе занятости или неактуальные, или с низкими зарплатами. Кто пойдет за 200 рублей работать? Чтобы себя обеспечивать, нужно как минимум 1200−1500. А что касается обновленного декрета № 3, то я не приемлю его в любом виде. Это нонсенс! Как можно было предложить брать деньги с безработных? Знакомым из Европы тоже не могу объяснить, как тем, кто не трудоустроен, увеличить не пособие, а расходы.

«Не готова продавать здоровье за 200 рублей, мне еще рожать»

— На 5 курсе университета я пережила развод с мужем, — вспоминает 2015 год Ольга Стельмакова. — Пришлось вернуться в родной Витебск. Трудно было и морально, и материально. Пока приходила в себя, жила на сбережения. А когда пошла искать работу, брать без опыта не хотели.

В довершение ко всему в 2015 году у отца Ольги случился инсульт. Навещать его требовалось каждый день.

— Кроме того, я бегала по аптекам, поликлиникам, выбивала группу… Сейчас проще, мама помогает.

Когда Стельмаковой пришло извещение о необходимости уплатить налог, делать этого она не стала.

— Не понимаю, за что платить? Потому в Витебске я и вышла на «марш нетунеядцев». Считала, что обязана поддержать белорусов. Почему кто-то должен делать это за меня? Тот марш прошел хорошо: людей оказалось на удивление много. Они не боялись говорить, и это очень порадовало, — вспоминает девушка.

Но проблему с работой все равно нужно было решать. Ольга пыталась устроиться продавцом, но говорит, что без опыта работы найти что-то сложно. Побывала на приеме витебской комиссии по трудоустройству, без результата.

— В вакансиях были конкретные требования к образованию. Но я считаю, что все это показуха. Нужны были бы люди, взяли бы, например, меня продавцом. Можно подумать, я с кассой не справлюсь! Не считаю себя глупой, все-таки у меня высшее образование инженера, — объясняет она.

По словам Ольги, вместе с нынешним мужем они уже полгода ищут ей работу. Все наниматели хотят сотрудника с опытом, а где его взять, если на работу не берут? Раньше Ольга перебивалась временными подработками.

— Была в цехах обувной фабрики, но там получают по 200 рублей, нюхая клей по полторы смены. Кто хочет больше заработать, носит работу домой. В объявлениях обещают от 400 рублей зарплату, а по факту — как есть. Я не готова продавать здоровье за 200 рублей, мне еще рожать. Остается только работать в огороде, делать закатки. Этим я занималась все лето.

Чтобы экономить на жилье, на днях семья переехала к родителям Ольги.

— Купили б/у диван и живем. Копим на квартиру. Может, к пенсии и накопим.

«Комиссия по трудоустройству предложила волонтерить в доме престарелых»

— В 2015 году я действительно официально не работала. У меня вид на жительство, и в Беларуси я должна трудоустроиться там, где зарегистрирована, — объясняет ситуацию Татьяна.

Прописана девушка у родственников, в небольшом поселке.

— Там даже неофициальную работу найти нельзя. Все знают, что на лесопилке и на почти закрывшемся филиале «Гомсельмаша» трудятся несколько десятков крепких мужчин. Кроме этого, есть несколько магазинов, школа и местный клуб. Женщины в поселке почти все безработные. Чтобы не платить налог, написали заявление о том, что живут со своих участков — в принципе, так оно и есть.

Татьяна с 2003 года живет в Минске. Пока училась в институте (а значит, имела временную регистрацию в столице), находить официальную работу получалось: была корректором в издательстве. Когда регистрация закончилась, начались проблемы.

— Работала в торговле, но оформлять меня никто желанием не горел.

О том, что Татьяна должна заплатить «налог на тунеядство», она узнала практически в последний момент — письмо пришло по адресу регистрации, родственникам в поселок.

— Собиралась ли я платить? Нет, конечно! Просто плюнула и растерла, как сделало большинство так называемых тунеядцев. Мы же не виноваты, что для нас работы нет. Была бы работа с зарплатой, которой хватало бы на коммунальные, продукты и одежду, мы бы трудоустроились. Но иногда проще без оформления работать в двух-трех местах и получать деньги, на которые можно выжить.

Одной из первых девушка пришла на прием, который чиновники в Минске устраивали для безработных. В кабинете провела час.

— Это был отдельный цирковой номер с допросом о моей личной жизни и с предложением податься волонтером в дом престарелых. Я спросила: «Мне хотя бы проезд до места волонтерства оплатят?». Ответили, что «нет, это же волонтерство». Я спросила, с каких доходов я тогда могу платить налог? «Зато решите свои внутренние душевные проблемы», — ответили мне. Видно было, что люди говорят «ради галочки».

15 марта Татьяна вышла на первый разрешенный «марш нетунеядцев».

— Видела очень много мужчин, которые работали в России. Как правило, легально. Но им все равно пришли извещения. Больше на марши не ходила, так как посчитала, что для меня эта история может закончиться депортацией.

Сейчас Татьяна проходит испытательный срок на должности помощника директора коммерческой торговой сети. Работу нашла самостоятельно.