Обители музейные: богатые историей, но бедные насельниками
Неподалеку от Череповца есть маленький город Кириллов, окруженный лесами и болотами. В нем работает Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Под его эгидой существуют пять музейных комплексов. Участники пресс-тура по Вологодской области, организованного Постоянным комитетом Союзного государства и МИА "Россия сегодня", посетили два из них — Кирилло-Белозерский музей-заповедник и музей фресок Дионисия, оба на территориях монастырей — Кирилло-Белозерского и Ферапонтова.
Кирилло-Белозерский монастырь располагается на впечатляющих 12 гектарах земли, это самый крупный православный монастырский комплекс в Европе. Часть его территории сдается в безвозмездную аренду Российской православной церкви, но в монастыре проживает всего около десяти монахов и послушников.
Сотрудники музея поясняют, что для полноценной жизни всей обители здесь должны подвизаться не менее ста насельников. Пока стольких желающих не набирается, поэтому планов передать весь монастырь Церкви нет.
Ферапонтов монастырь не функционирует с начала XX века. Дело не в советской борьбе с Церковью. Ферапонтов монастырь сильно пострадал от польско-литовских нападений еще в XVII веке, так и не смог оправиться и в конце следующего столетия был упразднен. В начале XX века он на двадцать лет стал женской обителью, но в 1924 году его настоятельницу расстреляли, монастырь перешел под эгиду государства. Музеем он стал только в 1975 году.
Чуть больше "повезло" Кирилло-Белозерскому монастырю. Он выдержал шестилетнюю осаду литовцами и поляками, а впоследствии даже укрепился высокой стеной — правда, она для защиты так и не понадобилась. Реставрация началась в монастыре еще в 1919 году, а уже через пять лет он был музеефицирован.
Оба монастыря славны тем, что в них пребывал ссыльный патриарх Никон. Из-за размолвки с царем Алексеем Михайловичем он был лишен священного сана и содержался под стражей в обителях под Вологдой.
Никон своего низвержения не признавал, свои вынужденные пристанища не любил, но пробыть ему в них пришлось пятнадцать лет. Бывший патриарх был прощен сыном Алексея Михайловича Федором, отправился в Москву, но умер по дороге, в Ярославле.
Дорога к одному из храмов в Кирилло-Белозерском монастыре замощена… надгробными камнями. На некоторых читаются имена их "владельцев". Многие монахи завещали использовать свои надгробия по непрямому назначению, чтобы подчеркнуть свое смирение и послужить на пользу людям и после смерти.
Еще один примечательный штрих к образу православной религиозности — деревянный крест из экспозиции музея. По преданию, он был вырублен самим основателем монастыря и исцелял от зубной боли. Его основание заметно подточено зубами страждущих.
Успенский собор Кирилло-Белозерского монастыря делится ровно напополам: на реставрированную часть XV века и нереставрированную — XVIII века, ее пристроили позднее. Этот контраст церкви даже к лицу: прихожан встречает потрескавшаяся и оттого таинственная роспись придела, а в небольшом отдалении золотом сияет иконостас.
Самое яркое впечатление дня — от собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. В нем сохранились фрески иконописца Дионисия XVI века. Храм небольшой и недействующий, иконостаса, отдельных икон, подсвечников нет, — только стены, колонны и роспись по ним.
От росписи остается ощущение удивительной легкости. Пастельные тона с мягкими переходами, богатая символика в каждом изображении, красивые — но без "красивости" — фигуры и лица Иисуса Христа, Богородицы, святых. Очень жаль, что в соборе не проводятся службы, но это может навредить фрескам.
P.S.: У двух наших экскурсоводов и даже у замдиректора Кирилло-Белозерского музея забавный местный акцент: они пропускают гласные буквы в окончаниях. В их речи "главная мера" превращается в "главна мера", а "начинается" — в "начинатся". Кажется, они этого не замечают.