Почему уродливая мода стала трендом

Ретроджинсы с неудобной завышенной талией, неуклюжая обувь будто бы из ортопедического магазина, сочетание разномастных принтов и вещи словно с чужого плеча — главным принципом современной моды становится принципе «чем чуднее, тем моднее».

Почему модники оскорбляют хороший вкус и когда это кончится, разбиралась «Газета.Ru».

Советы из модных журналов больше никому не нужны: любая модница теперь знает, с чем сочетать «миллениальский» розовый, оверсайз-бомбер, мюли и кроп-топы. Ответ — с чем угодно. Главная глянцевая икона стиля Белла Хадид это подтверждает — джинсовые шорты она надевает с элегантными шпильками, и все в восторге. Те же самые все возносят на модный пьедестал Гошу Рубчинского, создающего подчеркнуто уродливые вещи, напоминающие о начале 90-х в развалившемся СССР, когда вещи покупались на вырост, а носили то, что есть (если не могли достать то, что хочется). Все это весьма любопытно — но очень некрасиво. Впрочем, кажется, мы уже привыкли — и теперь готовы носить кроссовки с элегантными платьями, наряжаться на вечеринки в тренировочные штаны и пижамы, выбирать куртки на три размера больше, чем нужно. То, что раньше казалось уродливым, теперь нормально. Уродливая мода — это тренд. Модные фрики — новые нормальные.

То, что на улицах и подборках фотографий с недель моды оказывается так много чудаковатых мужчин и женщин, объясняется просто. В эпоху цифровой революции, когда люди все больше времени тратят на поддержание имиджа в социальных сетях и гонку за трендами, самым важным становится подчеркнуть собственную индивидуальность.

Страх остаться незамеченным приводит многих в отчаяние.

Мы готовы на любые эксперименты, лишь бы выделиться. В результате на улицах появляются толпы людей в нелепой одежде, убежденных, что их стиль уникален.

Быть не как все

В основе стремления одеться как можно более странно — страх и отвращение по отношению к мейнстриму. Как объяснила изданию Fashionista аналитик Trendera Меган Коллинс, которая изучает тренды различных поколений, современный человек больше всего боится выглядеть обычным. «Мы живем в мире, в котором наша жизнь постоянно находится на виду. Нам не хочется, чтобы окружающие видели нас такими же, как все. Более того, мы всерьез озадачены созданием бренда индивидуальности, который станет уникальным и будет иметь перспективы. Если кто-то относит ваши вещи к категории базовых, это уничтожает весь ваш бренд и все, над чем вы так много работали», — говорит она. Коллинс отмечает, что все больше людей теперь одеваются для себя, поэтому к выбору новых вещей в магазине подходят с особой осторожностью, ведь вещи будут отражать их личность.

«Каждый хочет что-то индивидуальное — особенное, уникальное, и в результате мы становимся более самовлюбленными, чем когда-либо», — говорит Коллинс.

Уродливая мода — это не мейнстрим даже сейчас. Различия между красотой, модой и уродливой одеждой всегда существовали. По словам звездного стилиста Дэни Мишель, которая одевает Беллу Торн, Люси Хейл и Кортни Кардашьян, уродливая одежда — это просто одежда, которая не украшает.

Парад фриков

Не украшает — и хорошо. Одежда давно призвана делать нас не красивыми, а необычными. Еще с тех пор, как появился стиль нормкор, который приобрел популярность в начале 2010-х. Выступая за то, чтобы выглядеть незаметными в толпе, сторонники нормкора избегали необычных фасонов или ярких принтов; отдавая предпочтение вещам из категории «как у всех», они не боялись потерять индивидуальность. Тогда одеваться просто как раз и означало быть не как все.

Вслед за нормкором пришла уродливая мода: когда в базовых вещах люди стали сливаться с толпой, пришло время придумать что-то новенькое — в противовес невыразительному унисексу.

Когда за модными блогерами следят пристальнее, чем за политиками, нужно выдавать что-то противоречащее скромности нормкора.

Необходимость выделяться превратилась в настоящее давление, жалуется бывшая австралийская модель и модный блогер Зита Витингтон в социальных сетях. «Боже, это сумасшествие — я ощущаю такое количество давления, что в некоторые дни мне кажется, что больше я уже не могу. Я запускала блог ради удовольствия, но теперь вынуждена постоянно публиковать что-то. Я теряю то, что делает меня особенной, потому что постоянно приходится вытаскивать дерьмо из задницы, — объясняет она, продолжая описывать себя как сороку, чей стиль одежды наполовину состоит из ретро и наполовину из эклектики. — Мне повезло, и я это ценю, но вокруг так много шума — мода стала слишком демократичной. Раньше ресурсы использовались только в Нью-Йорке, Лондоне, Милане и Париже, но теперь просто посмотрите Instagram, там все стильно, и, если все стильно, тогда как вы можете выделиться? Вы идете в другую сторону».

Еще одна причина популярности уродливой моды — влияние тенденций 90-х.

то результат цикличности моды и увлечение представителей поколения Z этим десятилетием. По словам Меган Коллинс, сейчас тенденциями руководит молодое поколение. Массовый ритейл ориентирован в основном на эту возрастную категорию. «Подростки вернулись в прошлое распространенных лейблов, популярных в 90-х годах. Но 90-е закончились, и этот тренд выглядит так же уродливо, как и все предыдущие тенденции. Поэтому, как только уродливая мода станет основной, она неизбежно перевернется. И если судить по сегодняшним темпам трендовых оборотов, это может быть скорее, чем мы думаем», — пояснила она.

С другой стороны, уродливая мода обладает характером, который нельзя игнорировать. Все эти странные вещи нельзя отнести к категории базовых. Дизайнерам, модным критикам, стилистам и блогерам интереснее они. «Исследовать уродства мне интереснее, чем буржуазную идею красоты, — цитирует издание The Telegraph высказывание Миуччи Прады. — Почему? Потому что люди уродливы».

В индустрии моды предпочтения меняются так же быстро, как и тенденции в социальных сетях, так что сегодня сложно определить, что конкретно считать уродливым. Дизайнер и культурный критик Стивен Бейли в своей книге «Уродство: эстетика всего» утверждает, что чем чаще мы смотрим на уродство, тем более неуловимой становится идея. Для большинства из нас некрасивая вещь — изделие, которое противоречит нашим представлениям о хороших манерах и сдержанности. Достаточно вспомнить коллекцию Ив Сен-Лорана «Плохой вкус или плохая вещь?», представленную в Vogue 1971 года. Или дебют Энтони Ваккарелло в качестве креативного директора Saint Laurent в прошлом году, где он также сыграл на плохом вкусе.

Когда появляется новая тенденция, люди сначала не принимают ее и даже боятся. Но в конечном итоге интернет настолько акцентирует на ней внимание, что пользователи принимают ненавистную тенденцию значительно быстрее.

...И примкнувшие к ним дизайнеры

Бренды специально создают неряшливую одежду в непривычном для потребителя цвете или комбинации оттенков, которые не сочетаются друг с другом. Так они стараются привлечь к себе внимание. Например, последние коллекции Gucci: розовое кимоно, драпированное зелеными пайетками, предлагается носить с белыми гольфами и туфлями, декорированными жемчужными нитками. А пестрый пиджак, декорированный вышивкой из бисера, сочетать с черной поясной сумкой с большим логотипом бренда и массивными золотыми деталями. Издалека лук скорее напоминает аляповатый пиджак, перетянутый массивным поясом.

Для последних коллекций Balenciaga и Vetements Демна Гвасалия намеренно использовал непропорциональный крой и ткани низкого качества, чтобы внешний вид в одежде был агрессивно невыразительным.

Зато Демну Гвасалия, как, впрочем, и Гошу Рубчинского, и стилиста Лотту Волкову называют реалистами. Их коллекции пригодны для повседневной жизни. В то время как изысканное платье с ручной вышивкой можно надеть разве что в сказку. Впрочем, создающий для Gucci подобные вещи Алессандро Микеле и не скрывает, что выпускает на подиум сказочных персонажей.

Ждать от дизайнеров, что они будут создавать красивую одежду, уже давно глупо. Они далеко не всегда преследуют цель создать нечто гармоничное и изящное. По словам бельгийского авангардиста Дриса ван Нотена, нет ничего скучнее, чем просто красивая вещь. «Я предпочитаю уродливые вещи и вещи, способные удивлять», — сказал он однажды в интервью Elle. Быть красивыми — это так старомодно. Пора становиться удивительными.