По субботам в Минске уже традиционно проходят вечера классической музыки в рамках проекта «Классики у Ратуши c velcom». В минувший уикенд выступать приезжали молодые музыканты из оркестра I, Culture Orchestra («Я, Культура Оркестр»). Накануне мы встретились с белорусами, которые играют в интернациональном коллективе. Где они мечтают работать, а какой работы боятся, как огня и дают ли деньги «коллегам» из переходов метро — в нашем материале.

«Музыканту в Беларуси престижней всего работать в Большом театре оперы и балета»

Справка AFISHA.TUT.BY

I, Culture Orchestra был создан в 2011 году по инициативе Института Адама Мицкевича в Варшаве как символ построения мостов между различными странами. Ради выступления I, Culture Orchestra под руководством дирижера Андрея Борейко границы в белорусской столице исчезли даже в буквальном смысле: чтобы вместить рекордное для «Классики у Ратуши» количество музыкантов — 103 человека плюс дирижер — организаторам пришлось увеличить пространство сцены вдвое.

С музыкантами-белорусами мы встречаемся в гостинице в день перед выступлением. Уже следующим вечером, после концерта в белорусской столице, коллектив отправился выступать в столицу Украины, а до этого отыграл концерт в Варшаве.

Наши соотечественники — Карен Саакян (трубач), Дмитрий Гарон (кларнетист) и Михаил Бачило (трубач) — в свободное после завтрака время рассказывают, как попали в оркестр.

 

— Мы все проходили прослушивание. В 2016 году в академии (Белорусской государственной академии музыки. — Прим. авт.) были мастер-классы, а позже к нам приехали для отбора.

Конкуренция среди музыкантов была серьезная. Карен, к примеру, в оркестр попал не сразу — его «зачислили» в резерв. Но кто-то отказался, и белорусского трубача пригласили.

— Пробовалось очень много ребят. И всегда пробуется много, — делятся наблюдениями ребята.

Репетиции оркестра проходили в Гданьске и длились 6−7 часов на протяжении двух недель.

— Сначала мы репетировали по секциям, а потом приехал дирижер, и начались общие репетиции.

Молодые люди говорят, что в Беларуси оркестра такого уровня нет. Интересуемся, где же все-таки у нас работать музыкантом престижней всего? Парни сходятся во мнении, что в Большом театре оперы и балета.

— А вот мечта любого музыканта — это пробиться в один из лучших оркестров на должность концертмейстера секции или стать солистом и выступать постоянно, — говорит Михаил, а Карен делает ремарку, с которой согласен и Дмитрий. — Но быть солистом — это очень тяжело.

«Для духовика самое страшное — это убить губы»

Организация в I, Culture Orchestra неплохая, говорят ребята. Питание, проживание, перелеты оплачивает оркестр. Тратить приходится только на мелочи вроде сувениров родным. К тому же, оркестр интернациональный и все участники — молодые. Есть шанс завязать знакомства.

— В оркестре много русскоговорящих ребят, даже среди поляков. С музыкантами из других стран мы отлично ладим: ни ссор, ни плохих отношений, — говорит Михаил.

А вот Дмитрий признается, что из-за такого большого количества людей (103 музыканта в оркестре) даже перед выступлением открывал для себя новые лица, потому что не получается со всеми пересекаться.

— Во время репетиций мы общаемся на музыкальном языке и, чаще всего, с дирижером. Но я познакомился с ребятами из Еревана и уже нацелен в следующем году поехать в гости, — делится планами парень.

Самое сложное и важное для музыканта — быть в строю и поддерживать форму.

— Если хочешь пробиваться, нужно всегда быть в тонусе. Но наша профессия очень опасна, — сходятся во мнении Михаил и Карен. — Для духовика самое страшное — это убить свои губы. Дальше ты уже играть не сможешь. Порвутся мышцы и все — ты не музыкант.

У каждого музыканта есть, помимо инструмента, рабочая часть тела. У духовиков — губы, у скрипачей — руки, у арфистов — пальцы.

— Поэтому нужна разминка и разогрев. Некоторые этого не делают, сразу начинают играть. Через несколько лет человек становится неработоспособным. А если ты не играешь — ты не инструментарист, максимум — педагог.

«Бармены и те зарабатывают больше. Это обидно»

Карен и Дмитрий еще учатся в академии, а вот Михаил учебу бросил — чтобы не отрабатывать распределение.

— Самое страшное в карьере после окончания — это уехать на отработку в музыкальную школу в глубинку, потому что точно там не будешь развиваться как музыкант. Но кто-то хочет преподавать, они едут, и некоторым даже дают жилье, — сходятся во мнении молодые музыканты.

Но нельзя отрицать и то, что нередко от увлечения музыкой молодежь отказывается из-за финансового вопроса.

— У нас, понятно, зарплаты очень маленькие. Музыканты тратят 15 или 20 лет на учебу: школа, колледж, академия музыки, магистратура. А потом идут работать в оркестре, и большинство получают столько, сколько и уборщик без образования. Бармены и те зарабатывают больше. Это обидно, — говорит Михаил.

Что тогда мотивирует? Поездки, стажировки, знакомства, новый опыт.

— Пока молодые, хочется поиграть, поучаствовать где-то. А потом, со временем, думаю, нам надоест, если не будет какого-то продвижения. Всегда нужно учиться: ты меняешь страну на полгода, на год. У них — одно, у нас — другое. Ты смотришь, сравниваешь, анализируешь, учишься и за счет этого растешь.

Дмитрий три месяца учился в Латвии, хотя в европейских учебных заведениях стажировки длятся от полугода до трех лет. Еще был в Германию и Италии — в то время как учился в колледже. Карен играл в подобном оркестре на юге Франции. У Михаила, как у самого опытного из ребят, география шире — в списке и Америка, и ОАЭ.

«В Минске аплодируют даже между частями произведения. Это ужасно»

Отыграв уже не один концерт, в том числе и заграницей, парни берутся сравнивать публику. У минской, выясняется, есть проблемы — с музыкальной образованностью.

— В Варшаве публика слушала и слушала, никто не спал, не зевал. Каждую ноту, каждую подачу, — говорит Карен, а Дмитрий дополняет. — Было ощущение, что принимают очень тепло.

Михаил, как более опытный участник, рассказывает, что в Минске люди могут аплодировать даже между частями произведения. А это — самое ужасное, считают музыканты. В Европе такого нет.

— Ну, может людям очень понравилось и они в порыве эмоций не могут сдержаться, — шутит Дмитрий.

Но за это на публику музыканты не обижаются: уже привыкли.

— Мы относимся к этому с пониманием. Но вот европейцы, которые впервые выступают перед минчанами, думаю, этого не понимают. У них так не принято.

Напоследок интересуемся, практикуют ли ребята выступления в качестве уличных музыкантов. Собеседники говорят, что такой опыт есть практически у каждого.

— Я даже в кавер-бенде играл несмотря на то, что нас гоняла милиция, — говорит Михаил. — У меня многие знакомые сейчас в Минске играют. В европейских странах это в порядке вещей — выступать на улице.

Карен и Дмитрий говорит, что если нравится, как кто-то играет на улице — они поддерживают их рублем.

— Если не просто ерунду какую-то играет, а что-то подготовленное — тогда да.
А вот Михаил старается поддерживать всех.

— Если человек не умеет играть, но старается, а ему хочется что-то поесть и нужны деньги — его тоже можно понять.