"Вся жизнь жены рецидивиста - животный страх": история женщины, которая 10 лет любила преступника
В нашей стране более 60 мест лишения свободы, в них — больше 34 000 заключенных. Большая часть из них — мужчины.
И наверняка у каждого второго есть женщина, которая ждёт. Не мама.
А та, которая по собственной воле привязала себя к человеку за колючей проволокой.
Психологи называют это созависимостью, сами женщины — любовью или жалостью. Впрочем, в нашей ментальности это часто синонимы.
Читательница, которая больше 10 лет находилась в таких отношениях и смогла их разорвать, рассказала нам о том, какая она — жизнь женщины, которая любит преступника.
Диагноз: жена рецидивиста
Много лет назад летним утром я шла к остановке трамвая и вдруг заметила молодого человека, который с той же остановки стал приближаться ко мне. В одно мгновение пронеслось: «Это мой муж». Когда он подошел и от волнения начал нести какую-то чепуху, я поняла, что слова совершенно не важны — мы уже вместе, и стало очень весело.
Сказал, что «строит храм». О боже, — подумалось, — да он архитектор! Не то что те парни без определенных занятий, на знакомства с которыми мне щедро везло. Немного похож на моего любимого дедушку… Молодой, а уже седина в волосах… Сработал и спецтрюк:
— Вы называли свой номер телефона, а я, растяпа, уже успел забыть. Давайте я его лучше запишу.
— Но я не…
— Неважно. Говорите, я записываю!
Ежедневно в одно и то же время я слышала в трубке: «Здравствуй, солнышко!». И мы болтали ровно час. «Наверное, у него свой кабинет и он от безделья звонит мне так долго!» — сочиняла я.
Главное ждало впереди. Когда он понял, что «клиент готов», поведал: к своим 27 годам (а мне было 20) он дважды сидел в тюрьме — сегодня освободился. А звонил мне в свой обеденный перерыв, так как действительно тягал песок на постройке храма, отбывая «химию».
От сумы до тюрьмы
После развода мать растила двоих сыновей — моего будущего мужа и его брата — одна. Жили не просто бедно, а очень бедно: мебель — с мусорки, одежда — от добрых самаритян, продукты — из больничной столовой.
Так что будущий супруг был одержим идеей скорее «устроиться» и зарабатывать, да и мать торопила. И он стал ночами нести дежурство в отделе милиции, параллельно с учебой в техникуме.
Как он рассказывал мне, при задержаниях пьянчужек ему часто приходило в голову: «Каково это — оказаться по другую сторону?». И однажды, 28 февраля, он сорвал меховую шапку с головы случайного прохожего. Мелочь, шутка, а попался. Жалел лишь о том, что вел себя глупо, непрофессионально. За покладистое поведение его быстро освободили.
Но через некоторое время он снова попал за решетку. Теперь уж за изнасилование, которого, по его словам, не было — просто нелепое стечение обстоятельств, оговор…
Знаете, о чем я думала в тот момент? О том, что моя миссия: спасти его, уберечь от злых людей. «Я буду любить его, а он меня, и любовь все победит и выправит» — как-то так.
Мы поженились в день нашей встречи ровно через год — 25 августа.
Откуда деньги, товарищ?
Деньги были его фетишем, ему казалось, что без них жизни нет. Когда я спросила однажды «сколько тебе нужно для счастья?», он ответил: «Миллион долларов». «Например, он у тебя будет. А дальше?». «Второй миллион».
После колонии у него, конечно, не было своих денег, он одолжил у отчима 200 долларов и стал заниматься спекуляцией валютой. Он работал один, играя только на разнице в обменниках. Хотя были и «издержки»: каждую неделю «бандитам» нужно было отдавать по 10 долларов в «общак», почти каждый день бессистемно приходили за водкой рэкетиры. Муж не сопротивлялся и побоям, и штрафу в 1000 долларов — игра есть игра.
«Я зарабатываю для семьи». Для какой? За год ему удалось сколотить 17 000 долларов. У нас были деньги, а в доме ободранные стены, я приносила чек о каждой покупке в продуктовом магазине. Он говорил: «Да, сегодня я поменял пару тысяч долларов, но заработал только 10 центов, а это — две булочки и чай». Конечно, спекуляция валютой сочеталась с воровством. Мы носили краденые вещи и нередко ели продукты из чужих холодильников. Поэтому я стала все чаще шить и рукодельничать, чтобы у него было меньше поводов «приобретать», как он это называл, что бы то ни было для нас.
Воровал он у пьяных граждан и у проституток. Всегда повторял: «Я просто санитар леса — ну кто еще научит глупых людей, как себя вести?».
«Семья» нужна была как «тыл» на время отсидок, это он мне сразу открыто сказал. Вообще он все всегда прямо говорил, только я тогда не умела слушать, все по-своему воспринимала, думала, шутит человек.
Ну, к примеру: «Я — эгоист». Чтобы это осознать, мне понадобилось несколько лет, а жаль. «Я — трус», «я никогда не буду работать»,"У меня нет принципов", «я — мерзавец», «я не знаю, как вести себя с детьми и чему их учить», «брось меня».
В этом случае надо было просто верить его словам.
Вся жизнь жены рецидивиста — ежедневный животный страх. Он рассказывал мне о каждом своем «подвиге», а была их масса! Постепенно я превратилась в истеричку — с одной стороны я понимала, что по-другому он зарабатывать не будет, но с другой — я же сама на это согласилась. Ловушка захлопнулась! Бывало, я ложилась на пороге, чтобы он не ушел в ночь на свой «промысел», а он деловито отодвигал меня и уходил. Каждый день могло случиться что угодно.
В июне 1997 года я почувствовала что-то неладное, какую-то особую, не свойственную даже для нашей «семьи» напряженность. Не могла найти этому объяснения, но это изводило ужасно. В сентябре все выяснилось — в июне он изнасиловал девушку, и 24 сентября его арестовали. Это было не просто шоком, для этого просто не было слов. Но, конечно, я и тут внушила себе, что это оговор, а я «жена и буду век ему верна».
В отдел РОВД его увезли вечером, прямо из-за стола, в чем был. Я помчалась передать хоть какие-то вещи и еду. Их приняли. Наутро понесла завтрак. Ага! Может, вам еще и сервировать? Передачку не приняли. Тогда к словам начальника по поводу передачки — «возражаю» я приписала: «Не». За это мне впредь совсем запретили передавать хоть что-то в очень грубой форме.
Когда мужа поместили в СИЗо, я была зачислена в аспирантуру, но к концу октября стало очевидно, что наука для меня отодвинулась на самое последнее место, и я погрузилась в новый мир — встречи с адвокатом, терминология юристов, судорожные объятия на дознании, передачи, истерические свидания за стеклом в шумной комнате, объяснение с потерпевшей… Наконец состоялся суд, и нам дали 11,5 лет разлуки. «А кто не ждал, так тот и не любил» — стало моим гимном.
Немного придя в себя, я отправилась следом за мужем, сняла на год квартиру в Борисове и устроилась на работу художником. Говорят, в тюрьме — 1 день за 5 дней на воле идет. А для тех, кто ждет, как ждала я, из 365 для «жизни» оставались только 2 дня для коротких 2-часовых свиданий и 2 раза по три дня — длительных, итого — 8 дней, все остальное время проходило как в бреду. Питалась я привезенным собой в мешке рисом на завтрак, яйцом в обед, жменей орешков на ужин, манкой по субботам — так я различала время суток и дни недели. Теперь я не жила, а лишь вычеркивала каждый день, отделявший нас от свиданий, зато была «поближе к нему».
Еле сдерживала себя, чтобы писать только два раза в неделю, а не каждый день — копила новости, чтобы ему было интересно, я ведь ни много ни мало — «выхаживала» его «искалеченную» душу! И всякий раз представляла, как чьи-то чужие руки листают письма, поэтому нужно было взвешивать каждое слово. В ответ он писал раз в две недели — «не о чем писать». В письмах он обычно требовал неукоснительного исполнения своих заказов, и я научилась исполнять их на «отлично». Помогала ему создать шахматный клуб в колонии, рисовала для стенгазеты, передавала свои куклы-сувениры начальству.
Номер в списке
К крошечному окну приема в 9 часов утра слетаются женщины соответственно номерам в списках и смиренно ждут своей очереди. Чтобы быть номером от 1 до 40 (так больше шансов приехать не зря, тем более — в определенный день месяца), нужно встать в очередь в 3 часа ночи. Неважно, где ты добудешь транспорт в это время суток и где перекантуешься до открытия в любое время года. Это касалось всех колоний, в которых побывал мой благоверный. За это время ты успеваешь со всеми перезнакомиться, хотя бы глазами, выслушать все истории, пропитаться болью каждой матери или жены.
Открывалось заветное окошко — и начиналось: в 8 положенных кг нужно было уместить всю свою любовь и заботу оптимальным способом, ни грамма больше, строго по списку. Самые страшные фразы после 10-часовой очереди: «не положено!», «будете настаивать, лишим посылки еще на месяц» или «у него нарушение, идите домой». Любовно разложенные по пакетикам вещи все до одной прощупываются опытными руками. Но ты уже и этому рада — главное, что примут. Дойдет ли передача до адресата, большой вопрос — ее вполне могут поделить еще в той же комнате охранники, не говоря уж про сокамерников.
«Три счастливых дня»
Свидания на «зоне» приносят ровно столько же счастья, сколько и боли. Когда приезжаешь не в первый раз, настраиваешь себя заранее — не реветь, держать себя максимально естественно, спокойно, ведь ты ничего не можешь изменить в этом сценарии. Свидание должно стать праздником.
Свидания могут лишить даже в этот день. За любую провинность. А у тебя с собой 30 кг для передачи и столько же для «праздника». Выехала из дома ты, скорее всего, не позже 6 утра, возможно, беременная или с месячными, прихватила ребенка или двух. В 11 выпускают тех, кто «отмотал» срок. К 14 часам оглашают список допущенных, и ты, наконец, попадаешь на территорию колонии, самостоятельно волоча привезенное. А время свидания уже пошло — с 10 утра. Только вначале нужно пройти досмотр всех взятых и надетых на себя и детей вещей вплоть до памперсов и прокладок на предмет алкоголя, наркотиков, золота, мобильников и других запрещенных предметов. Возмущаться нет смысла.
В гостинице начинаются гонки по вертикали: отыскав выделенный номер, выложить портящееся в единственный на всех холодильник, приготовить еду, и, расправив складочки на юбке, нацепить улыбку. Все это время идет досмотр заключенных, которым выпал сегодня фарт. Благодаря опыту и подробным инструкциям мужа я научилась проходить все эти препятствия первой, и к 15 часам мы обычно уже обнимали друг друга.
В гостинице, как правило, вполне приличные условия и плата за номер относительно небольшая. Заведует хозяйством дневальный. Как правило, это зек, который мотает срок от 10 до 15 лет за убийство. Чаще всего приехавшие дети отдаются под его временный надзор. В гостинице есть площадка для прогулок, песочница и качели, душ, можно смотреть телевизор. Напоминает о том, где находишься лишь ограниченная даже сверху территория, закрытая на ключ, и надзиратель, который без стука входит в каждый номер приблизительно в 22 часа, чтобы проверить, не телепортировался ли кто за пределы этого рая.
Наконец наступает момент в стиле душевного садо-мазо. Сначала сцена из «Вокзала на двоих»: главное — не проспать! Подъем в 6 утра мало помогает, к 9 нужно быть полностью упакованными, ведь в 10 заканчивается «бал». Судорожными руками ты в сотый раз перелопачиваешь все, что приготовлено для передачи, при этом стараешься не сойти с ума. Запоминаешь напутствия, которые нельзя записывать.
Хочется поскорее положить конец этим мукам. И все же нам удавалось всегда оказываться при новом досмотре последними, иногда мы выигрывали для себя еще час-два за баночку кофе или пару пачек сигарет. Последний досмотр уже совсем формальный, и ты просто тупо стоишь, глядя в никуда. Оказавшись за воротами, снова хочешь вернуться. Но время окончания свиданий так точно подогнано под расписание электричек, что тебе приходится без оглядки бежать на станцию, благо, что налегке. И только оказавшись в вагоне, ты ощущаешь полнейшую тишину внутри — как будто и не было этих трех суток…
Позже привычка к общению-празднику длиной в 3 дня сыграла свою злую шутку, ведь на четвертый день мы становились сами собой, и тогда начинались ссоры и непонимание.
«Выгодное предложение»
О тюремных романах по переписке многие имеют некоторое представление. Не исключаю, что бывают случаи искренней любви даже в условиях колонии…
Не однажды мой муж просил меня принять его «выгодное предложение» и не ревновать, если он будет вести переписку с разными женщинами, чтобы они привозили ему дорогие передачи. Возможно, для убедительности, ему пришлось бы фиктивно со мной развестись, ведь передачи и свидания разрешаются только близким родственникам. В фокусе таких «влюбленных» обычно женщины, которые до 40 лет не были замужем, полные, закомплексованные, а потому доверчивые, обожающие шансон. Обычно они получают весь набор романтики в письмах и за этот коллективный творческий суррогат готовы пойти за «любовью» на край света. Роман обрывается в день освобождения «жениха» или когда ему это будет удобно.
Особенно ценный трофей — сердце юной «рабы любви». Однажды я видела невесту 18 лет, которая приехала на свадьбу в колонию сразу в белом платье с фатой и бежала в туфельках по раскисшей грязи. Дух перехватывало от происходящего! Но ягненок на алтаре был счастлив! Новобрачным дают точно такие же условия, как и всем приезжающим на длительное свидание. Кольца они видят ровно две минуты — пока обмениваются ими, потом — «не положено».
«Отсидел 9 лет брака из 12»
Здоровье в колонии по-настоящему ценная вещь: не будешь беречь, никто тобой заниматься не станет даже за большие деньги. Только благодаря своей недюжинной настырности мой муж, вовремя распознав признаки начинающегося туберкулеза, оказался в специальной колонии.
Зубы никто не лечит, их просто удаляют. Все лекарства и витамины заключенным привозят родные. Кстати, умирают в колонии для туберкулезников каждую неделю от 2 до 5 человек, и хоронят их обычно тут же, в колонии, такие же «зеки».
Мне почему-то совсем не хотелось, чтобы мой муж провел в этом «пионерском лагере» 11,5 лет, и я стала бороться. В итоге он отсидел «только» 4,5 года.
Потом был двойной грабеж и еще 6,5 лет колонии усиленного режима, из которых благодаря моим хлопотам он отбыл 3 в колонии строгого режима. Кстати, очень точное слово! Не «нес вину раскаяния», а именно — «отбывал срок». А знаете, что такое «усиленный режим»? Это окна, выходящие во двор комнаты свиданий, это прогулки по 1 часу в день, это одно письмо в месяц, это одно короткое свидание в год.
Через неделю (!) после освобождения он снова попал в тюрьму.
Из 12 лет, что мы были женаты, 9 лет он сидел, а я ждала, боролась, растила в нищете детей, надеялась на чудо. Ежедневно от своих родителей и часто от свекрови я слышала: «Разводись, неужели ты не видишь, с кем живешь?»
Да не жила я с ним! Я жила с образом, а не с человеком. Я жила со своей верностью, со своей надеждой на чудо, со своей любимой «любовью». Мощным якорем были мысли о том, чего же стоили все мои страдания, если я оставлю его сейчас, мысли о поражении перед собой же… Ну как мне было объяснить это все родным? Тут и себе-то непросто…
Дети… Любая женщина хочет быть под защитой любимого во время беременности и разделить радость рождения пополам. И я хотела. Но была одна. Это не изменило силы моей любви ни к дочке, ни к сыну, я переживала обе беременности и появление детей на свет одинаково счастливо.
Понадобилось с полгода жизни бок о бок, чтобы я, наконец, убедилась — и я, и дети действительно нужны ему были лишь номинально. Его не интересовало ничего, что было с ними связано. «Дети как дети, что тут может быть нового? Ты хотела детей, не я. Это твои вопросы», — спокойно заявлял он. Зато ему очень нужны были справки об их наличии — для скорейшего освобождения…
В 2006 году я в очередной раз улаживала дела по уменьшению срока «нашего» заключения и привезла мужу копию характеристики, которую дал его «отрядник». Там было написано: «Хитрый, изворотливый, трусливый, неконфликтный». Не сразу, но с них началась моя внутренняя ревизия: я припомнила, что он никогда не говорил мне спасибо, даже за досрочные освобождения. Его не только не огорчил бы мой уход, но даже стал бы очередным освобождением.
Ни одна моя мечта за время нашей «совместной» жизни не исполнилась, я потеряла всех родных и привычное общение, круг моих интересов полностью замкнулся на его нуждах, я не могла даже свободно выбрать себе работу, потому что везде и всегда интересуются семейной жизнью, подробностями, и это нормально, только не в моем случае. Не забылся и стыд, пережитый при обыске с понятыми-соседями… Впереди ждало только худшее, потому что однажды предстояло все происходящее в полном объеме объяснить детям.
Если раньше главным моим чувством был страх, то к 2009 году — стыд, сплошной стыд. Я не хотела прожить все последующие годы с этим чувством и передать его в наследство своим детям. Я уже была на пороге решения, когда адвокат передала мне его слова: «Ничего страшного, Наташа и дольше ждала, подождет еще 3 года, ничего с ней не сделается». Вот тут меня тряхануло не на шутку. Мне было уже 35 лет — сколько ещё ждать?
Я решила оставить его. Избавиться от диагноза «семья рецидивиста», потому что теперь — я впервые это осознала — отвечаю и за детей.
В 2009 его осудили за грабеж и разбой на 6 лет. Оказывается, 1,5 года, числясь днем водителем при магазине, он сочетал подработку по доставке почты в выходные с прежним «промыслом». Но мне он об этом уже не рассказывал. Не доверял.
Когда его арестовали, я подала на развод и переехала жить к маме.
…В 2014 году бывший муж неожиданно объявился снова: «У нас общие дети, давай цивилизованно общаться». Вскоре выяснилось, зачем ему понадобились трогательные встречи с детьми. Оказывается, все эти годы он банально думал о моей неверности. Поэтому он заплатил за анализ ДНК и хотел сделать это «по-тихому».
Тут возникла другая ситуация — сын собирался ехать за границу на соревнования по карате, и нужно было согласие отца. Сначала бывший супруг изматывал меня целую неделю, а потом разрешения не дал-таки, мотивируя какими-то бредовыми объяснениями. Ребенок не попал на соревнования. А я подала в суд на лишение родительских прав. Причины оказались весомыми.
Я не мстила. Просто это было последней каплей и прекрасным шансом разделаться со всей мерзкой историей, поставить наконец точку.
У меня появились подруги, широкий круг общения с замечательными людьми, я восстановила связь с родными. Я пользуюсь только своими вещами и деньгами, у меня свой, пусть и крошечный, бизнес. Я обнаружила, что у меня есть характер и мне есть за что себя уважать. Мои дети не знают, что такое «тюрьма», они свободны в любом своем выборе, и им не приходится выдумывать небылицы о своем настоящем и будущем.
Если вы находитесь в схожей с автором материала жизненной ситуации и нуждаетесь в ее совете, вы можете написать ей по адресу: karpushina1974@list.ru
Комментарий психолога «Центра успешных отношений» Елены Дубовик:
— История является примером трудного и длительного процесса обретения себя и личной независимости. Как говорится, «не было бы счастья, да несчастье помогло». К сожалению, у истории нет сослагательного наклонения, и когда это стало возможным, страдания конвертировались в свободу.
Возможно, эта история поможет кому-то тоже стать свободной или сэкономить хоть немного драгоценного времени. Однако это возможно только в том случае, когда поучительность дополнится личными ресурсами, силами на большие перемены.
Деструктивные, токсические отношения можно распознать по нескольким признакам: беспрекословная иерархия, двойные стандарты, запрет на открытый диалог, запрет на потребности, запрет на чувства, ухудшение психического и физического самочувствия, снижение личной продуктивности. Они замешаны на низкой самооценке, отсутствии чувства самосохранения, незрелости и богато сдобрены психологическими играми и манипуляциями, глубокой невротичностью партнера.
В истории содержится просто «атлас манипуляций». Это в основном манипуляции чувствами: долгом, страхом, любовью, надеждой, жалостью, тщеславием. Есть в прошлом этой истории и бонусы: четкие правила, океан эмоций, разнообразия, романтики, нужности, величия. Они могут быть не на первом плане, однако это то, что позволяло существовать отношениям так долго.
Зрелость сопровождается четкими моральными принципами, ответственностью за себя, заботой о себе, психологическим иммунитетом против зла, игр и манипуляций, вниманием и уважением к своим чувствам, эмоциям и потребностям, четкими, здоровыми личностными границами, сотрудничеством, созиданием, взаимным обменом вместо саморазрушения, истощения, «отдавания».
Только зрелость может быть гарантом независимости. Опасно вступать в отношения, не повзрослев психологически, находясь в плену иллюзий и проекций, не имея возможности их развеять. Героиня повзрослела и обрела ее. Это большая работа, ответственность, свобода, которая ведет к счастью. Не наивному, а зрелому, взрослому счастью.