Новый тренер Азаренко рассказал, как согласился работать с белоруской и чем она его впечатлила
Обозреватель Tennis.life Барри Басс побеседовал с новым тренером Виктории Азаренко Майклом Джойсом, чтобы выяснить, некоторые подробности их сотрудничества. Перевод текста размещен на странице фан-группы белорусской теннисистки vk.com/azarenka_vika.
— Я слышал новости о вашем найме. Прежде всего, поздравляю. Можете ли вы рассказать, как возник тандем Виктория Азаренко — Майкл Джойс?
— Это произошло довольно случайно. Я разговаривал со своим агентом в январе о чем-то совершенно не связанном с этим, когда он сказал, что Вика готовится начать тренировки, чтобы вернуться в тур в этом году. В ходе разговора он спросил мимоходом, не может ли у меня возникнуть интерес поработать с ней. Сначала я сказал «нет», потому что мне очень нравилось работать с Джесси Пегулой (23-летняя американская теннисистка, 186-я ракетка мира — SPORT.TUT.BY). Но потом я немного задумался. Мы вернулись к этому разговору. Я отправился в Калифорнию, чтобы поговорить с Викой и обменяться с ней парой ударов. Меня сразу поразило то, насколько она была сосредоточена и как велико ее желание вернуться к игре. Но решение далось довольно сложно. Я невероятно близок с Джесс и ее семьей. Это было нелегко.
— У Виктории есть график возвращения в тур?
— Нет. Сейчас она постепенно возвращается к тренировочному процессу. Через несколько недель я присоединюсь к ней в Европе, чтобы тренировки перешли на новый уровень. Но нет определенной даты и, что более важно, нет спешки. Мы оптимистично поговорили о том, что вернемся к травяному сезону, возможно на Уимблдон, но более реалистично — на летние хардовые корты.
— Есть примеры молодых мам, которые возвращались сильными и поднимались на вершину, например, Ким Клийстерс в качестве последнего такого примера. Обсуждали ли вы цели, которые стоят перед вашим тандемом?
— Как я уже говорил, желание Виктории вернуться на самый высокий уровень женского тенниса сделало работу с ней привлекательной. Тот факт, что она выиграла два мэйджора и была первой ракеткой, заставляет ее работать еще упорнее, чтобы стать лучше, чем раньше. Это реально меня впечатлило. А у меня есть опыт работы на таком уровне с Марией. Я думаю, что смогу ей помочь в достижении целей.
— В тренерском мире вы являетесь такой исключительной личностью, отмеченной лишь двумя долгосрочными пятилетними отношениями с игроками. Что вы думаете о своем стиле, который позволяет вам развивать такое долгое сотрудничество?
— Пара вещей. Я вижу каждого игрока как уникальную личность. Один стиль не подходит всем игрокам. Я очень много работал, чтобы оставаться гибким со своими игроками. Тренер в первую очередь должен понять своего игрока и работать в рамках этого понимания. Ошибка многих тренеров в том, что они переносят успешную тренерскую схему с одного игрока на совершенно другого теннисиста и человека. Эта непреклонность не всегда работает. Отсюда такая частая смена тренеров.
Во-вторых, если я пытаюсь заставить игрока делать определенную вещь и по какой-то причине это не получается, я не боюсь привлекать помощь извне. Я думаю, что игроки ценят то, что я не забочусь о себе в первую очередь. Их интересы всегда на первом месте, а я готов сделать все возможное, чтобы помочь им совершенствоваться.
— Теперь важный вопрос. Ты сам молодой отец. Чей ребенок симпатичнее — твоя Майя или Викин Лео?
— Ха. Они оба очаровательны. И большие. Большие дети. Я думаю, у нас хорошая наследственность для тенниса. Я уже вижу Шлем в миксте в будущем.
— Все, шутки в сторону. Вы оба молодые родители. Как вы думаете, это укрепит ваши рабочие отношения?
— Абсолютно. Так оно и есть. В тренерской работе много свободного времени. Можно очень много говорить о теннисе. Но мы можем делиться и своим удивительным опытом молодых родителей, так что теперь нас объединяет гораздо больше, чем просто теннис. Это неисследованная территория для нас обоих. Мы можем обмениваться и теннисными вещами, и советами по воспитанию детей, и помогать друг другу.
