Шипулина допросили в Следственном комитете России

Обладатель олимпийского золота Сочи-2014 Антон Шипулин в интервью Znak.com рассказал о конфликте с Мартеном Фуркадом, предстоящей Олимпиаде в Южной Корее, завершении карьеры и допросах в Следственном комитете РФ по «допинговому делу».

— Выигранное золото в эстафете ЧМ-2017 в Хохфильцене можно считать реализацией вашей мечты?

— Мне не хватало титула чемпиона мира. Я уже бегаю много лет, постоянно занимаю вторые и третьи места, а это совсем не удовлетворяет мои желания. Но все-таки на этом чемпионате мира мы добились того, чего хотели. Спасибо команде, я, безусловно, рад.

— В индивидуальных гонках в Хохфильцене у вас два самых неприятных в спорте четвертых места, две «деревянные медали», насколько это обидно?

— Действительно, самое обидное — это четвертое место, когда ты стоишь первым после пьедестала и понимаешь, что еще чуть-чуть и мог стоять выше, получить медаль. Но не надо расстраиваться, это спорт, и он не был бы таким интересным, если бы постоянно были медали. Будем стараться сделать с тренерским штабом все возможное, чтобы повысить результат на следующих серьезных соревнованиях.

— Вернемся к старту чемпионата мира и конфликту с французом Мартеном Фуркадом. В какой момент вы приняли решение не пожимать ему руку?

— Времени для принятия решения было не так много. Я был очень сильно обижен на Мартена из-за того, как он вел себя на трассе, потом, после финиша ко мне подошел Александр Логинов и рассказал, что Фуркад его специально уронил. Мы были расстроены и на эмоциях решили, что не пожмем Мартену руку. Через два дня, когда эмоции схлынули, мы пообщались с Фуркадом и поняли, что оба переборщили. Мы все-таки приехали в первую очередь на чемпионат мира соревноваться, а не выяснять отношения. Но в какой-то мере я рад, что все так произошло, — мы высказали друг другу свои позиции, показали свой характер, объяснили, кто чем недоволен. В следующих ситуациях я и Мартен будем друг с другом аккуратнее.

— Как считаете, конфликт с Фуркадом не пошел ведь вам на пользу, вы же не любите выходить из зоны комфорта, а тут к этому событию было приковано столько внимания?

— Не ожидал, что к этой ситуации будет приковано столько внимания. Я старался об этом не думать, был, конечно, какой-то эмоциональный выплеск, и я был сильно разозлен, обижен… Но старался не давать себе возможность тратить на это свои силы и нервы. Конечно, в какой-то степени, я думаю, что эта ситуация помешала мне. Но не сильно. Те ошибки, которые были сделаны мной на стрельбе и трассе, — полностью моя вина, и я не хотел бы все списывать на конфликт с Мартеном.

— Обсудим еще одну ситуацию на чемпионате мира. Во время церемонии награждения после победной эстафеты организаторы включили сначала старый российский гимн. В какой момент вы поняли, что происходит что-то не то?

— С секунды третьей, наверное. Сначала подумал, что начало какое-то другое, но потом понял, что гимн не современный. Мы пытались остановить организаторов. Но потом комментатор Дмитрий Губерниев взял микрофон и стал дирижировать, и мы стали сами петь гимн России. Я даже хотел, чтобы Дмитрий поднялся и спел вместе с нами. Все знают, как любит петь Губерниев, но он решил, что останется на своем вместе. Дирижировать ему тоже было приятно. Он часть нашей биатлонной семьи. Это не просто комментатор, это человек, который с нами живет, общается, постоянно помогает. Я его очень уважаю. Ситуация была в итоге обыграна очень красиво, это награждение запомнилось всем!

С таким я раньше никогда не сталкивался. Организаторы к нам подошли, слезно просили прощения, говорили, что ошиблись, и я им верю. Хуже было бы, если бы поставили гимн другой страны, а так это все равно наш гимн, который был в России до 2000 года. Бывают ошибки, ничего страшного. Я не сержусь и не обижаюсь на организаторов.

— Как они вообще объяснили это?

— Думаю, что они просто стали искать гимн в интернете, взяли первый попавшийся в строке поиска и поставили. Они же не обязаны знать, как звучит гимн каждой страны.

— Вы в одном из комментариев по ходу чемпионата обмолвились, что можете закончить карьеру после Олимпиады 2018 года, но вам же будет только 30 лет, не рано ли?

— Обмолвился не я, это журналисты начали задавать мне этот вопрос. Пока я не хочу комментировать эту ситуацию. Самая главная моя цель — Олимпиада 2018 года. Что будет после нее, определюсь и решу потом. Но это будут уже мои третьи Олимпийские игры. Уходит много сил и эмоций, начинаю уставать, и иногда приходят такие мысли (закончить карьеру. — Znak.com). Посмотрим, как пройдет Олимпиада, будет ли у меня желание и мотивация продолжать соревноваться дальше. Пока мне СМИ не напоминают об этом, и, правда, такие мысли не приходят в голову. Сейчас хочу полностью сконцентрироваться на соревновательном и тренировочном процессе, не думать о том, что будет после Олимпиады.

— Еще один вопрос про Олимпиаду. Прокомментируйте слова Тихонова: «Будем еще раз просить Антона, чтобы вернулся в команду, отбросив личные амбиции. Олимпиада — это Олимпиада, и лидер команды должен готовиться с ней». Согласны с ним?

— Не согласен. Я уже готовился в команде более шести-семи лет, а последние три года готовлюсь индивидуально. Понимаю, чтобы мне было комфортно, чтобы мой результат был более серьезным, мне нужна именно индивидуальная подготовка. В команде нет такого подхода тренера к спортсмену, он не может работать с каждым больше и качественнее. Сейчас у меня самый лучший тренер по функциональной подготовке Андрей Крючков, самый лучший тренер по стрелковой подготовке Андрей Гербулов. Нам очень комфортно, а если я вернусь в команду, то мой результат сразу упадет.

— Раз уж зашел разговор о Тихонове. А шубу он вам в итоге подарил? (во время одного из эфиров после победы в эстафете Тихонов снял с себя шубу и отдал Шипулину, но тот вернул ее ему обратно, сказав, что тот замерзнет. — Znak.com)

— Да, Александр Иванович пришел в отель и подарил шубу.

— Оставите себе?

— Думаю, что с ней сделать: или продать на аукционе, а вырученные деньги передать на закупку экипировки для детей, или отдать в музей родителям. Еще один вариант — отдать в музей Тихонова в Увате. Когда приму решение, то с Александром Ивановичем обязательно посоветуюсь.

— Насколько вам мешает подвешенная ситуация после публикации доклада Ричарда Макларена и возможном неучастии сборной в Олимпиаде-2018?

— Я стараюсь об этом не думать. Мы, спортсмены, занимаемся своим делом, выступаем. Решать конфликтные ситуации должны политики. Не хочется думать о плохом, потому что чистые спортсмены могут пострадать. Я надеюсь, что МОК, WADA и федерации примут правильное, взвешенное решение и все будет хорошо.

— Обсуждали эту ситуацию с «летниками», которые не поехали в Рио-2016?

— Да, и с паралимпийцами. Это очень неприятная ситуация. Не совсем справедливо по одному докладу отстранять спортсменов, у которых смысл жизни в спорте и которые очень долго тренируются. Они все не общаются подолгу с близкими и семьей, очень многим жертвуют, чтобы только поехать на Олимпиаду. Я не хочу говорить о тех, кто принимал допинг, — таких нужно наказывать. Но те, кто ни в чем не виноват, не должны страдать.

— Российские власти и спортивные функционеры достаточно делают для того, чтобы наша страна приняла участие в Олимпиаде?

— Сейчас создано очень много спортивных и юридических комиссий, которые занимаются этой ситуацией. Россия — сильная держава, и мы не позволим дать себя в обиду! Занимался этим и Следственный комитет РФ. Мы стараемся наладить отношения с МОК и WADA. Надеюсь, что наши зарубежные партнеры все это оценят. Очень много делается для того, чтобы не допустить «грязный спорт» в наши ряды.

— А что делает Следственный комитет?

— Следовали СКР допрашивали очень многих спортсменов, меня в том числе. Пытались разобраться с ситуацией вокруг доклада Макларена. Мне и другим ребятам задавали много вопросов. Мы рассказывали все как есть, ничего не утаивая.

— Почему вообще к вам возникли вопросы у СКР?

— Следователи задавали вопросы по докладу Макларена. Должны были, наверное, допросить всех, кто был на Олимпиаде в Сочи: спортсменов, тренеров и так далее. Это процессуальная проверка, им надо было узнать мнение всех. Это правильно, я считаю.

— Что именно вы рассказали следователям?

— Только факты. Я рассказывал, как проходил допинг-контроль, как мы узнавали, что у нас отрицательные пробы, не замечал ли я что-то подозрительное, предлагали ли мне допинг. Мне скрывать нечего, я показал, что вся информация фиксируется в интернете на сайте WADA.

— Какие цели ставите перед собой на завершение сезона?

— Руки не опускаю, хочется максимально качественно закончить этот сезон. Сейчас с тренером разрабатываем план, чтобы завершить сезон правильно. Я не до конца удовлетворен итогами ЧМ, поэтому хочется хороших выступлений на завершающих этапах Кубка мира. Сейчас планируется выезд в Корею. Идет предолимпийская неделя, очень важно там посоревноваться, посмотреть рельеф трассы, условия на стрельбище.