Нестандартные деноминации. Как в разных странах избавлялись от лишних нулей на деньгах

С того дня, как в Беларуси прошла деноминация, миновало уже почти восемь месяцев. Но многие до сих пор по привычке пересчитывают цены на старые деньги, сетуя на не очень удобый курс для быстрого перевода сумм в уме — 10 000 к 1. А ведь в истории деноминаций были случаи, когда коэффициент обмена оказывался еще более некомфортным.

Казалось бы, что почти за 8 месяцев можно привыкнуть и полностью адаптироваться к новым деньгам. Но получилось это не у всех. Впрочем, в некоторых странах людям долгое время не удавалось перестроиться. Что далеко ходить: в СССР после деноминации 1961 года некоторые тоже годами все пересчитывали «на старые». В фильме «Бриллиантовая рука» милиционер дает герою Юрия Никулина пачку денег и говорит:

— Здесь пятьсот рублей.

— Новыми?! — переспрашивает Горбунков. Фильм, между прочим, вышел в прокат в 1968 году.

Странные курсы в бывших союзных

Два относительно недавних примера — деноминации в странах бывшего СССР (не считая Беларуси): в Азербайджане (январь 2006 года) и Туркменистане (январь 2009 года). В обоих случаях деньги меняли по курсу 5000 к 1. Старая купюра в 250 азербайджанских манат стала равносильна новой монете в 5 гяпиков. А введенная туркменская монета в 1 тенге соответствовала 50 старым манатам. Легко ли в уме умножать и делить на пять тысяч?

А самая первая деноминация национальной валюты среди стран бывшего СССР прошла в Латвии в марте 1993 года. Тогда латвийские рубли (переходная валюта) меняли на латы. Рубли, которые по фамилии министра финансов получили обиходное название «репшики», просуществовали почти полтора года, а в качестве единственного законного платежного средства — лишь семь с половиной месяцев. Решением все того же министра финансов Эйнарса Репше рубли на латы меняли в соотношении 200 к 1.

Сложно сказать, чем был вызван такой странный курс обмена. Поговаривают, что это сделали для того, чтобы самая мелкая новая монетка в 1 сантим что-нибудь да значила. Курс лата был искусственно завышен, чтобы поддержать высокий темп экономического роста. В 1995 году средняя зарплата составляла около 90 латов (около 50 долларов), а монетка в 1 сантим по официальному курсу на 1 января равнялась 1,82 цента. Новая валюта получилась весомой.

Чужие деньги и валютные союзы

Когда в 2014 году Латвия переходила на евро, то это был редкий случай обмена денег с «обратным» коэффициентом: за 1 новый евро надо было отдать 0,702804 старых лата. Многие латыши потом жаловались: деньги стали тяжелее, а покупательская способность — ниже. Монета в 1 лат весила всего 4,8 грамма, а монета в 1 евро — 7,5 грамма. Все латвийские монеты до 1 лата включительно по весу были меньше, чем евромонеты того же номинала. И когда таких монет полный кошелек, то тяжесть и разница в покупательской способности становится ощутимой.

Переход всех национальных валют на евро шел по «кривому» курсу. Даже для португальского эскудо курс установили не 200 к 1, а 200,482 к 1, хотя этот «довесок» составляет лишь четверть процента. Так что по нестандартности курса обмена евро вне конкуренции.

Несколько интересных курсов обмена были в Африке при переходе стран на франк КФА. В 1984 году в Мали меняли собственные франки на франки КФА по курсу 2 к 1. В 1985 году в Экваториальной Гвинее за один франк КФА нужно было отдать четыре биквеля. В 1997 году в Гвинея-Бисау меняли песо на франки КФА по курсу 65 к 1. Были и переходы в обратную сторону: в 1973 году Мавритания вышла из валютной зоны франка и ввела свою валюту — угию. Тогда за одну угию надо было отдать 5 франков КФА.

В 2000 году Эквадор затеял полную долларизацию экономики и отказался от национальной валюты сукре, которая существовала более ста лет. Сукре меняли на доллары в соотношении 25 000 к 1. Попробуйте в уме перевести, чему в пересчете на сукре будет равна монета в 5 американских центов.

Свои на свои, но по странному курсу

Переход на валюты других стран или денежных союзов постоянно сопровождается обменом по неудобному курсу. Но бывает, что государство меняет собственные деньги на свои же, только новые, и почему-то выбирает курс обмена, отличающийся от десятичного.

В 2005 году на Мадагаскаре утвердили новую валюту — ариари, которая стала равна пяти старым франкам. Курс кажется непривычным, но нужно учесть, что еще с шестидесятых годов малагасийская валюта — франк — параллельно номинировалась и в ариари, и соотношение было как раз 5 к 1. Сегодня Мадагаскар — одна из двух стран в мире (вторая — Мавритания), валюта которой делится на мелкие не по десятичной системе. И один новый ариари состоит из пяти ираймбиланья. Нам такая система может показаться нелогичной, но островитяне с Мадагаскара пользуются ей уже больше полувека.

С Мадагаскаром понятно: курс обмена не слишком привычный, но так сложилось исторически. А вот почему в Бразилии два десятка лет назад выбрали непривычный курс при деноминации? Послевоенная экономика страны была нестабильной, и в государстве неоднократно проводили деноминации и переименования валюты: крузейро в 1942 году, новый крузейро в 1967-м, снова крузейро в 1970-м, крузадо в 1986-м, новый крузадо в 1989-м, опять крузейро в 1990-м, крузейро реал в 1993-м. Всякий раз курс обмена старых денег на новые был 1000 к 1.

Крузейро реал продержался в обороте меньше года, вскоре его заменили на бразильский реал. Обмен проходил по нестандартному курсу 2750 к 1. Такой коэффициент выбрали для того, чтобы один бразильский реал стал равен одному доллару США. Поначалу новый курс строго поддерживался правительством, но со временем он просел более чем вдвое. Однако с тех пор в стране деноминаций не было, впервые за полсотни лет национальная валюта настолько тверда.

Гиперкурсы

Известны гиперинфляции в Германии, Греции, Венгрии, Югославии, Зимбабве и других странах, когда в ходу были миллиарды и триллионы. В 1923 году в Веймарской Республике один триллион бумажных марок меняли на 1 рентную марку. В 1944 году в Греции за 50 миллиардов старых драхм давали одну новую драхму. А в 1946 году в Венгрии за один новый форинт надо было отдать 400 октиллионов пенгё (4*1029:1).

В недавнем прошлом гиперинфляция в Югославии привела к тому, что деноминации проводили несколько лет подряд. В 1990 году старые динары меняли на новые по курсу 10 000 к 1. Затем динар 1990-го переводили на динар 1992-го по курсу 10 к 1, а потом динар-92 меняли на динар-93 по курсу 1 миллион к 1. На этом переход на новые дензнаки не закончился. Динар-93 меняли на динар-94 по курсу 1 миллиард к 1, а через три недели ввели новый динар, который привязали к курсу немецкой марки, старые деньги меняли на новые в соотношении 13 миллионов к 1.

В середине «нулевых» гиперинфляция в Зимбабве породила несколько деноминаций: сначала 1 тысяча к 1, потом 10 миллиардов к 1, затем 1 триллион к 1. В итоге в стране просто отменили хождение собственных денег и ввели в оборот валюты соседних государств и американского доллара.

В 1949 году на Тайване старый доллар меняли на новый по курсу 40 000 к 1. В 1912 году в Никарагуа песо переводили на кордобы в соотношении 12,5 к 1, что было связано с переходом на золотой стандарт. А в Аргентине в 1881 году меняли один вид песо на другой по курсу 25 к 1. Иногда деноминация во время гиперинфляции порождала огромные и неудобные курсы обмена: в 1993 году в республике Заир прошла деноминация, тогда 1 новый заир стал равен 3 миллионам старых заиров. По такому же курсу в 1948 году в Китае меняли старые деньги "ваби" на новые юани.