"Зачем давать деньги неудачнику и вору?" Волчков - о давшей рост системе тенниса в Беларуси

​Главный тренер сборной по теннису Владимир Волчков рассказал SPORT.TUT.BY о том, как им и Максом Мирным прикрывался белорусский спорт и почему по поручению президента в 2007 году не удалось открыть академию, а также — с чем связаны успехи игроков-ветеранов в мировом теннисе.

—  Перед матчем Беларусь — Швеция в Кубке Дэвиса в 2007 году на встрече с игроками сборной Лукашенко впервые озвучил идею создания Национальной академии тенниса. Он предложил возглавить ее кому-то из действовавших теннисистов. Подавали ли вы сигналы о том, что заинтересованы в таком продолжении карьеры?

— Не просто подавал, а беседовал на эту тему с Михаилом Яковлевичем Павловым (мэр Минска с 2000 года по 2009-й. — Прим.ред.), который тогда возглавлял федерацию, и с министром спорта [Александром Григоровым]. Они меня услышали, предложили должность главного тренера и достойную оплату труда. Однако если мы делаем большое государственное дело, ресурс не может замыкаться на стипендии для одного человека. Он или лоб себе расшибет, или ничего не сделает. И что касается академии… Признаюсь, была одна встреча с очень властным человеком. Наверное, тогда я не смог правильно изложить мысли, а может, так подвели. Не знаю. Раз за разом слышал, мол, ты иди, а мы тут сейчас разберемся. Не хотелось быть «свадебным генералом», поэтому ушел.

— А затем Шакутин, которому вручили федерацию в 2012 году, вас вернул. И в 2013 году президент снова поставил задачу создать академию.

— Да, на этот раз все было ясно. Вот человек номер один. Он позвал меня. И сама академия — это не только Волчков, а команда из 15 тренеров. Есть еще люди в федерации тенниса, Фонде развития тенниса, РЦОП по теннису и других школах. Эта машина заточена на одну задачу и позволяет игрокам нацкоманды и резерва иметь хорошие условия для тренировок дома и выезжать на международные старты. Можно ли сделать лучше? Однозначно. Я могу предоставить список того, что нужно академии. Это свой биохимический анализатор, чтобы спортсмены не ездили к 8.30 утра в понедельник в РНПЦ спорта, потому что тренировка у них уже в 10.00. Нужны тренажеры, которые были у нашего бывшего наставника по физподготовке Абдулы Силлаха и которых не стало с его отъездом. Есть еще несколько пунктов в этом списке, однако среднего уровня оснащенности академии уже достигли. Наше дело — помочь теннисистам запрыгнуть в мировую сотню. Тогда они выйдут на самоокупаемость.

Думаю, находясь в топ-50, игрок имеет не меньше полумиллиона долларов в год. Это приличный капитал. Он дает возможность игроку самому пригласить хорошего тренера и тренера по ОФП. То есть не надо ходить с протянутой рукой… А база академии остается в распоряжении белорусов вне зависимости от ситуации в рейтинге.

— Вы в 23 года были 25-й ракеткой мира. Лидеры нынешней мужской сборной Илья Ивашко (22 года) и Егор Герасимов (24 года) вне первой сотни теннисистов ATP. Меж тем в мировом топ-50 сейчас всего 6 игроков младше 24 лет и много ветеранов. Это оправдывает наш мужской теннис?

— Очень правильный вопрос. Из разряда — когда растет культура понимания большого спорта в стране. Хорошо, почему произошел сдвиг в пользу возрастных теннисистов? Первое — люди, которые вышли на пик 10 лет назад, были очень талантливы. Даже в условиях, когда растет влияние физических качеств в спорте, их уровень позволяет после 30 лет побеждать на турнирах серии «Большого шлема». Представляете, как они играли в молодости? Потом в теннисе произошла технологическая революция и, как следствие, замедление игры с приданием ему более высокого темпа. Появились легкие ракетки, быстрые струны, медленный корт. А кроссовки-то не сделали, чтобы игроки-гиганты с подачей под 220 км/ч и игрой слету (как правило, у них «вылетали» плечи и локти)… Они в итоге практически исчезли как класс. На смену пришли «идеальные машины». Люди определенной антропометрии с хорошим соотношением мышечного компонента к весу костной ткани. Они взрывные, легкие, выносливые, хорошо координированные и с высокой реакцией. Этот отборный материал настолько подходит современному теннису, что это привело к росту среднего возраста игрока из топ-100.

— Все это не в нашу пользу ввиду 15-летнего провала, верно?

— Именно так. Говорят, не бросай камни в прошлое, потому что потом сам по башке получишь. Но, по большому счету, и Мирный, и Волчков выросли еще в советской системе, где нам заложили технику и такие понятия, как отношение к делу, уважение к тренерам. И мы еще вовремя отсюда уехали, когда все развалилось… Нами, выросшими в другом мире, прикрывались очень долго. Вроде что-то есть. Люди вешали медали на груди за Барабанщикову и Звереву, Мирного и Волчкова. Да ни хрена не было! Или куда все подевалось, когда сошел со сцены Волчков, а Мирный ушел в пару?

Сегодня в команде есть осознание существующих у нас и в мире процессов, и мы концентрируемся на качестве того, что делаем. Так это только за три с половиной года! Строим свою школу на основе лучших традиций советского спорта в реалиях современной жизни и на основе личного опыта.

Я не просто так сказал, что нам нужен биохимический анализатор. Нам нужен тренажер, которого не стало с отъездом из академии Силлаха. Должны идти в ногу со временем, добиться спортивного долголетия для наших теннисистов. Пускай они не в 18 лет, а в 24 пробьются в сотню. Как только перестанут ковыряться где-то на подходе в элите, возможности белорусского тенниса существенно расширятся. Зачем давать деньги неудачнику и вору? Один разбазарит, другой украдет. Я свою команду сам настраиваю на результат. Начнем давать — можно просить о большей помощи. Это справедливо и по-спортивному. Докажи профессиональную состоятельность, но не словами, вешая лапшу на уши родителям маленьких детей, если ты тренер, а делом. Страна ждет. Можешь? Значит, есть доверие и ресурс можно увеличить.

Конечно, мы должны заглядывать в будущее в попытках угадать, куда повернется теннис. Мой прогноз — в ближайшие 5 лет в нем произойдут большие перемены. Мозги пошли в наш вид спорта. Топовые игроки привлекают все более и более сильных тренеров по ОФП и докторов.

Грубо говоря, совсем недавно Егору Герасимову лечили ноги, а вопрос оказался в спине. В связи с этой травмой он выпал из тенниса практически на 7 месяцев. Не знаю, чем занимался человек… Да, заполучить хорошего врача сложно, потому что люди с регалиями пальцы гнут, на что имеют право. А у нас коллектив рабочий, простой. Может быть, мы до их уровня не дотягиваем. В общем, ситуацию под контроль взял лично Александр Васильевич Шакутин (председатель Белорусской теннисной федерации. — Прим.ред.). «Ладно, не хотят идти — вырастим своих», — сказал Шакутин и подобрал для нас новых специалистов. У них не было времени на разгон — пришли летом и сделали свою работу хорошо. Еще один компонент, в котором мы стали сильнее.

— Вы сыграли 72 раза в Кубке Дэвиса, а Максим Мирный в недавней встрече с румынами провел 92-й поединок. Обсуждали ли с ним, что сотня уже близко?

— Макс об этом не думает, но неминуемо двигается к юбилейному матчу. Красивая история получается, нечего добавить. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Максим — экстраординарный и глубоко мною уважаемый человек, который достоин быть легендой. Он — наш пример долголетия в мужском теннисе.