Затерянный рай: белорусский фотограф о путешествии на "остров для интровертов" в Таиланде
У Рэя Брэдбери есть повесть «Где-то играет оркестр», вошедшая в сборник «Отныне и вовек». Там молодой журналист, следуя интуиции/зову/наитию (кому как нравится), садится на поезд, чтобы сойти на давно всеми позабытой станции и найти волшебный город, где живут писатели, ставшие бессмертными во всех смыслах этого слова. Ласковое солнце, вечнозеленая трава, ароматное вино и долгие вечера за мудрыми беседами под звуки прекрасной музыки — затерянный рай. Правда, существовать он мог только до той поры, пока про него не узнают другие люди… Не придут сюда со своим техническим прогрессом, рекламными щитами и любопытными репортерами.
Такое место нашла и белорусский фотограф Алла Шилец.
Остров для творческих интровертов, где, по преданию местных, живут духи, и сам океан дает ответ на все твои вопросы… Тайна этого места настолько дорога всем, кто туда попадает, что его название можно разглашать только самым близким и тем, кому это действительно нужно. Пусть будет так, с загадкой, как в хорошем приключенческом романе!
— Я очень хочу вернуться туда через год, — объясняет Алла. — И найти это место таким же чистым, нетронутым, не похожим ни на одно другое. Все, кто побывал на острове, сходятся в том, что он не для широкой огласки, не для тех, кто хочет заглянуть сюда из любопытства. Да и стоит ли, если нет истинной потребности, преодолевать такой путь? Ведь нужно 14 часов лететь до Бангкока, оттуда — до группы южных островов, потом два часа на автобусе и столько же в общей сумме с пересадками — на лодках.
Но те, кому действительно необходимо, этот маленький остров найдут. Он спрятался в Андаманском море, на самом юге Таиланда, в районе национального парка Тарутау, относительно недалеко от известного острова Липе… В общем, уже все явки и пароли сдала! (Улыбается.)
Но если кто-то, прочитав это интервью, действительно поймет, что должен ехать, я обещаю всё рассказать в личных сообщениях.
— Расскажите, как была найдена и выбрана эта точка прибытия?
— Слышала, и не раз, что островная жизнь — особенная. Что на островах удивительная атмосфера из-за изолированности этого клочка земли, из-за его особой близости к воде… Острова овеяны загадками.
Хотелось испытать это на себе. Ну и, конечно, роман «Робинзон Крузо» — детская жажда открытий и приключений! «Остров в океане» — звучит-то как!
При этом оказаться там без еды и воды, только с верным Пятницей, я была не готова. Поэтому искала место, тронутое цивилизацией, но практически незаметно. И нашла его — мой остров. Спокойный, тихий, предназначенный для уединения и творческих интровертов. Радовало и то, что информации о нем на русском я не нашла. Значит, не встретишь там соотечественников и жителей близлежащих стран, которые будут пить на пляже и материться — подумала я.
Так и оказалось: когда я приехала, на острове было всего девять приезжих, я оказалась первой белоруской, которая туда доехала. (Улыбается.)
— Какими были первые впечатления?
— Это был какой-то неожиданный коктейль ассоциаций — проза Пришвина и реклама «Баунти» одновременно всплыли в голове. (Улыбается.)
Там нет пирса, и из лодки ты выходишь прямо в воду — а она светло-бирюзовая. И вот из этого бирюзового океана ты выходишь на жаркий белый песок. А там — ни лежаков, ни зонтиков, ни туристов под ними! Никто и ничто не заслоняет горизонт, сколько бы ты ни шел вдоль линии прибоя…
— А сколько местных на острове?
— Около ста человек всего. И все они, понятное дело, живут тем, что дает остров — либо рыбачат, либо помогают здесь обживаться немногочисленным туристам. Предлагают домики в аренду, содержат крошечные кафе и магазины, где на полках — два манго, три ананаса и бутылочка воды.
Что их, местных, отличает от нас? То, что они живут в полном согласии с природой. Ну, по крайней мере, стараются. Не отравляют воздух и не убивают всё живое в промышленных масштабах…
Отчасти это потому, что они — часть жизни океана и джунглей. Их завтрашний день — даже то, наступит ли он — зависит от ветров, циклонов, цунами…
Кстати, в последнем серьезном цунами, которое унесло жизни многих людей, они винят себя, представляете?
Местные восприняли это как наказание за то, что они не заботились об океане, за то, что бросали туда бутылки — не знали, что они не разлагаются так же просто, как банановый лист… Уверена, что доля их загрязнения была мизерной — и какая уж там вина в цунами. Но так они чувствуют, и мне очень эта сознательность понравилась. А океан сейчас, кстати, очень чистый… Они «задабривают» его и относятся к ритуалам, которые посвящены океану, не формально, прочувствованно…
— Там, наверное, много всяких зверей диковинных…
— О да! И, главное, на них никто не охотится, как и на птичек, которые по утрам, раскинув цветастые крылья, летают над океаном. Они ведь часть национального парка.
Животные не запуганы людьми и, в общем-то, воспринимают тебя как часть пейзажа. Но, конечно, соблюдают меры предосторожности. Смешные маленькие крабики то и дело притворяются камушками — и шустро убегают, как только ты им поверишь и отвернешься.
Звери покрупнее — вараны, например — любят замирать, изображая из себя корягу. Ты замираешь, приглядываясь, и думаешь: «Нет, все-таки это палка, не может живое существо так виртуозно сохранять неподвижность». Продолжаешь свой путь, оборачиваешься через секунду буквально — а «коряги» уже и след простыл.
Значит, варан тоже наблюдал за тобой, делал свои вараньи выводы и ждал, когда ты пройдешь. Всё справедливо! И забавно, конечно. (Улыбается.)
— А люди там умеют притворяться?
— Им это попросту не нужно, как мне показалось. Это большие города, как спруты, забирают у людей души, а здесь, на острове, они остаются неприкосновенными.
В Бангкоке, если обратишься к кому с вопросом — и ответят, и будут приветливы. Но там эта доброта — только по запросу. А на острове она естественная часть жизни, будто все живут одной семьей. Здесь ты не можешь пройти по улице, чтобы тебя не одарили приветствием, добрым словом, улыбкой… И улыбки эти, кстати, не ради продаж, не из вежливости. Им просто нравится улыбаться.
Основа их жизни — три буддийских постулата: уметь замечать красоту, ощущать блаженство и быть радостным, благодарным, лёгким.
Так они и делают: довольствуются необходимым, ценят, что имеют, не стремятся жить лучше других в материальном плане. Наловили рыбки, сварили её — и лежат себе в гамаке, смотрят на океан.
Не строят трёхэтажных коттеджей, автомобилей класса люкс не покупают… Да и зачем там машины? На острове нет ни одной.
— Кто был самым интересным человеком, которого вы встретили на острове?
— Хозяйка дома, в котором я жила. Эта женщина — квинтэссенция остроумного, мудрого, природного и немного ведьминского подхода к жизни. Ее родители приехали на остров из Китая. С 8 лет она начала работать и окончила всего 4 класса. Но когда общаешься с ней, кажется, она минимум кандидат наук! Она не умеет читать и писать, но говорит на потрясающем, приобретенном в общении английском. А какой у нее юмор!
Она была очень душевной и радушной хозяйкой, но лишь потому, что так захотела. Никакого «материнского щебета» и «мимими» с порога не было — она присматривалась ко мне. И это неудивительно, ведь туристы могут относиться к местным по-разному… Позволять себе неуважение, потребительство, считать тайцев низкоразвитыми бедными и необразованными людьми. Это, кстати, неправда — тайцы удивительно умны и сообразительны, у островных тайцев настоящая живая отзывчивая душа, что нечасто встретишь в Европе.
Так вот, хозяйку моего дома на острове и уважали, и боялись. Она настоящая знахарка. И хоть не говорит об этом открыто, все знают, что она обладает силой и может помочь. Она, как мне показалось, балансирует на грани между материальным миром, где содержит бунгало, магазин и, по сути, является главой семьи, природным миром и миром духов, которые, по преданиям местных, живут на острове…
У нас с ней с самого начала появилась какая-то связь — я часто снимаю женщин, обладающих знанием, сильных энергетически, находящихся в контакте с природой, и сразу узнаю их. Но прочувствовать на себе, насколько она сильна, я смогла, когда у меня началась ночная мигрень. Честно говоря, было страшно — ведь медиков на острове нет, подходящих лекарств под рукой тоже.
Я подошла к ней, объяснила, что со мной — и она очень чутко отреагировала, моментально откликнулась. Что-то сделала руками, дала какую-то смешную таблетку типа витаминки — и через час всё прошло. Хотя обычно мигрень затягивается на несколько суток…
— Вы сказали о том, что местные верят в духов, которые живут на острове. Вы почувствовали эту мистику?
— Почувствовала. (Улыбается.)
Я понимаю это так: природа здесь настолько неиспорченная и живая, что она вступает в контакт с человеком, дает знать о том, что у неё есть душа. А человек впадает в ужас из-за рамок и шаблонов в голове.
Но если ты не боишься, умеешь слушать и хочешь что-то узнать — достаточно просто дать запрос. И природа сразу пришлет тебе ответ. Он не всегда очевиден, но если ты попросишь объяснить — остров снова отзовется и сделает это для тебя. Правда, только в том случае, если тебе действительно нужно что-то понять.
Но местные относятся к этому иначе, язычески: боятся и обожествляют, не хотят видеть, но пытаются задобрить «бабайку».
Те, кто посмелее, например, хозяйка, о которой рассказывала, пытаются вступать с духами в разговор. Она говорила: «Я чувствую чье-то присутствие, когда ночью сижу около своего магазина. И тогда я спрашиваю у духа: «Что я могу для тебя сделать? Чем я могу помочь тебе?». Такой вот метод всеобщей мамы.
А большинство просто боится и старается не появляться на той части острова, где живут духи. Ходит легенда о женщине, род которой полностью вымер, потому что она построила несколько бунгало на этой «заселенной сущностями» территории…
Не знаю, я постоянно там проходила, причем на рассвете, в потемках, и никакой враждебности не чувствовала. Наоборот, было чувство, что какой-то незримый дух острова меня оберегает.
Знаете, в первую неделю я даже попыталась с ним договориться. Попросила: «Давай первые дни ты будешь помягче со мной?». Потому что всё-таки было слегка непривычно от обилия живности, запахов и звуков.
И остров «послушался»: не пугал насекомыми, не кусал планктонами, не заставлял захлебываться огромными волнами.
Моя адаптация к острову произошла легко, особенно по сравнению с тем, кто был напряжен.
Одного мужчину скорпион два раза укусил в одну и ту же ногу, а потом в эту же ногу попал какой-то штырек…
В общем, каждый получал свой опыт. Правда, не каждый мог его истолковать.
— Каким был ваш опыт?
— Если во время поездки в Иран главными учителями стали для меня туман и горы, сейчас я слушала океан. Это взаимодействие с «большой водой» было для меня долгожданным, интересным и новым.
Когда погружаешься в воду, выключается свет — глаза закрыты, и отключаются любые звуки, кроме шума волн. Ты чувствуешь только океан, который поддерживает тебя, как материнские руки. Нужно просто сдаться стихии.
Океан мгновенно отзеркаливает твое состояние — и это было для меня открытием. Когда ты находишься в гармонии и принятии, он тоже спокоен, легко держит тебя на теплых волнах — и тебе просто хорошо.
А если нервничаешь, недовольна чем-то, он тоже начинает волноваться — тебя сбивает волнами, кусаются планктоны.
И осознав это, прочувствовав, что такое на самом деле «мыслящий океан», как в «Солярисе», ты начинаешь работать со своим состоянием, становиться тише, спокойней, размеренней.
Я понимаю, что для большинства то, что я сейчас рассказываю, может показаться ересью. Но ведь есть те, кому это будет близко. И я хочу, чтобы они знали: есть такие удивительные, говорящие с человеком места на нашей планете.
— Вы в самом начале сказали, что это остров для творческих интровертов. С кем-то из приезжих познакомились?
— Ну, на то мы и интроверты, чтобы не пытаться сразу со всеми раззнакомиться. (Улыбается.)
У меня не было цели собирать чужие истории, но это иногда происходило само собой.
На острове действительно было много необыкновенных людей, которые живут этим — по 25 лет и больше они приезжают на остров, чтобы пожить здесь хотя бы полгода, и не рассказывают об этом никому.
Тем, кто любит тусовки, шопинг, развлечения, этот отдых может показаться однообразным. Изо дня в день ты идешь к океану, купаешься, потом лежишь в гамаке и читаешь или смотришь на то, как меняется природа вокруг тебя.
Я ведь уже говорила: природа там живая, и главное — чувствовать ее. Тогда ощущаешь себя каждую минуту частью красивого фильма: то налетает ветер и срывает с дерева огромные листья — такие бронзовые, будто сейчас осень, то туман — приходит и накрывает остров пеленой, то золотисто-красный закат забирает всё твое внимание, и ты просто наблюдаешь, пока солнце не падает в воду.
Так вот, про людей: мне запомнился морской биолог, который мог рассказать про каждую ракушку на пляже: чей это домик, как он появился, что с ним будет дальше… Оказалось, что ракушки — маленькие мигрирующие вселенные, которые совершают настоящие циклы перерождения… Этот человек не просто понимал, что остров живой — это знают и местные, — а относился к этому осознанно, философски.
Он как раз один из тех, кто возвращается сюда раз за разом. А есть и те, кого остров позвал к себе раз и навсегда.
Один пожилой англичанин живет на острове 30 лет. В Англии он делал крыши домов, а потом работа подкосила его здоровье, что-то серьезное случилось с костями. Страна выплачивает ему пенсию, но на эти деньги он не может жить достойно, т.к. в Европе зимой жить дорого. Например, он рассказывал, на отопление дома в зимний сезон уходит около 300 евро в месяц. Ну, а в Таиланде он на эту пенсию может себе позволить хорошую жизнь, да и климат лучше для его здоровья.
Двойственная ситуация, правда? С одной стороны, болезнь забрала его здоровье, силы, привычное окружение. А подарила — свободу! Награда это или беда — каждый решает сам.
Кстати, у этого англичанина есть сестра. Он заметил, что она достаточно материалистичный человек — привыкла к лакшери-отдыху, пятизвездочным отелям и абсолютному комфорту. Но попав однажды на остров, она была поражена. И возвращается сюда каждый год — не может сопротивляться этому магнетизму.
— Остров подарил вам новые творческие силы, за которыми вы ехали?
— Да, я хотела перезагрузиться, и мне это удалось. Я не фотографировала, но зато каждую картинку проживала и навсегда сохраняла внутри себя в формате «8D»: с запахами, вкусами, порывами ветра…
Это очень повлияло на меня, очень освежило… А какие лица я увидела! Такие красивые, самобытные, интересные.
В северной части страны у девушек тонкие черты лица, миндалевидные глаза, точеные носики и огромные ресницы. Они выглядят как топ-модели, только настоящие, естественные, без грамма косметики.
А на юге видела потрясающих женщин, красивых природной, ведьминской красотой, с огромными тёмными глазами, лицами, изборожденными сеточкой морщин…
Я вернулась переполненной истинным богатством — с багажом, которого у меня не было, когда я ехала на остров…
И пусть он не нанесен на карту как место силы, всякие души слетаются сюда и находят здесь то, что искали.
Это не дешевое путешествие, но вполне доступное. К тому же разве может дорого стоить такая природа, аутентика, тишина и магия? Нужно только не закрывать душу на засов и оставаться способным чувствовать всё, что вокруг тебя.