Жильцы двухэтажки на Грушевке: Мы уже переехали. Осталось только снять и продать стеклопакеты

Жильцы двухэтажного дома по улице Разинской, 68 рассказали, что должны освободить свои квартиры до конца года. У тех, кто еще не съехал, осталось на это четыре дня. В трехкомнатной квартире на втором этаже двое мужчин демонтируют балконное окно. Стук их молотков разносится по тихой улице, где мокрый снег цепляется за ягоды черноплодной рябины. Пустой проем, где несколько минут назад стоял стеклопакет, заколачивают листами фанеры — это последние штрихи переезда.

Лестничный марш двухэтажки отмечен следами переезда: на деревянных ступеньках валяются ошметки обоев, кусочки штукатурки, заметны царапины от мебели. Дверь в квартиру на втором этаже не закрыта, слышно, как стучат молотком. В пустой комнате все еще «жарят» батареи, у стены — тот самый стеклопакет, который недавно демонтировали. На светлых обоях нет живого места — кто-то малевал от души.

— А, это дети. У меня их трое! — махнул рукой на обои многодетный отец Сергей. — Перед отъездом калякали, сколько хотели.

Он рассказал, что жильцам дома было дано предписание выехать до конца года. Сергей уже перевез семью в четырехкомнатную квартиру в Малиновке, которую им выделил застройщик «БелБизнесРесурс» (ОДО «Айрон»).

— Мы с женой рады, потому что жили в этой вот комнате впятером, — рассказывает Сергей. — Хотя от всей души жалею этот дом. Вон в ту комнату, что выходит окнами на Дзержинского, меня привезли из роддома. Правда, жили сначала в другой, что напротив: в одном углу дедушка с бабушкой, в другом — мои родители за шторкой.

Комнату в двухэтажке дедушке Сергея — заслуженному железнодорожнику Федору Балькову — выделила железная дорога.

— Он то ли машинистом был, то ли помощником машиниста того самого паровоза, который первым вошел в освобожденный Минск. Позже дедушка в качестве почетного гостя открывал Дворец железнодорожников, ленточку перерезал. У меня даже вырезка из газеты еще сохранилась, — рассказывал Сергей, чей голос эхом отзывался в пустой комнате. — Остальные две комнаты занимали евреи, которые уехали отсюда в начале 90-х. Их жилье отдали дедушке в качестве расширения. Семья на то время выросла, нас было шесть человек. Позже дедушка с бабушкой переехали в квартиру возле Дворца железнодорожников. И даже после этого комнаты не пустовали: в одной жили мои родители, в другой — семья брата, в третьей — мы с женой и тремя детьми. И вот дело подошло к сносу.

Интересуемся у Сергея, куда он денет балконный стеклопакет — размер-то нестандартный, в панельке точно не пригодится.

— Продам, — объясняет хозяин. — Перед выселением кто-то приклеил к нашей двери объявление с предложением выкупить балконный стеклопакет. А ведь стоят они дорого! За новый платили 500 долларов, а продаем всего за 150.

В соседней квартире, где есть балкон, такая же картина: вместо стеклопакета — фанера. Ее жильцы уже уехали, а дверь так и оставили нараспашку. На полу в прихожей лежит вышедшая из моды сумка со стразами, в одной из комнат оставлен советский шкаф на высоких ножках с книгой «Земля Санникова» и подпиской журналов «Человек и закон».

Там же, на полке лежит телефонный справочник Минского района за 1979 год. На пожелтевших страницах — номера котельных, сельских клубов, приемных совхозов, амбулаторий и многого другого. В рамочках — советы и напоминания, которые сейчас вызывают улыбку: «Не загружайте телефонисток вопросами, не относящимися к их обязанностям», «Не стучите по рычагу аппарата — этим вы задерживаете соединение», «Отвечайте на звонок немедленно, трубку снимайте в перерыве между звонками»…

— Это наверняка та комната, где жил дядя Саша, который служил в милиции. Он уже умер, и кто там жил после него, даже не знаю, — рассказывает Сергей. — Та квартира была как коммунальная, в ней проживало три собственника. Все уже разъехались…

Сергей тоже вот заколачивает в дверной проем балкона последний лист фанеры и собирается уезжать. Выходит во двор и заглядывает в узенький сарай, где раньше хранилась его мечта — мотоцикл Ява.

— Порожек и дверной проем специально подпилены так, чтобы проходил мотоцикл, — говорит Сергей. — На полках у стены хранили раньше закатки. Помню, как то нас обворовали: унесли пятьдесят банок огурцов, компотов. Отец так расстроился, что долгое время мне ключи от этого сарая не давал. А ведь я там местным ребятам чинил велосипеды — хорошо в них разбирался.

Сергей снимает со стены плакат:

— Здесь все атрибуты того времени: рокер, мотоцикл, магнитафон, — говорит Сергей. — Тогда все было в новинку. Помню, все индийские фильмы с ребятами в «Авангарде» пересмотрели, причем на самые интересные бегали по нескольку раз. Сейчас уже этого нет, остались лишь воспоминания, хорошие и теплые…

В двухэтажном доме на Разинской, 68 остаются жилыми еще несколько квартир. Впрочем, их ждет неизбежный переезд: Грушевка меняет свой аутентичный облик, уступая место панельным высоткам.