Стать примерной без примера: постсоветская женщина в борьбе за идентичность
Зачем изучать историю? — любимый вопрос преподавателей истфака моего университета. Двадцать шесть преимущественно женских лиц от восемнадцати до двадцати обращены на преподавателя. Он наслаждается своей мятежностью: так смело ставить под вопрос собственную профессию!
Чтобы знать свои корни. Чтобы иметь перед глазами пример действий. Чтобы не повторять ошибки прошлого. Мы даем неправильные ответы.
Мы — представительницы первого поколения, у которого от Советского Союза осталось только свидетельство о рождении. Мы пришли изучать историю, чтобы «нормально построить свою идентичность», говорит преподаватель.
Идентичность — соотнесение себя с социальными, экономическими, гендерными, и любыми другими сообществами. Чтобы «назвать» себя, определить свое место и свои ценности, мы обращаемся к людям вокруг: в первую очередь родным и сверстникам. А если твоя идентичность — как тонкий кусок Эменталера: больше дырок, чем сыра? Почему она такая?
Чтобы понять, как формируется идентичность женщины, была разработана целая теория. Согласно ей, на идентичность влияют два главных фактора: способность без сомнений принимать то или иное мировоззрение (начиная с родительского) и прохождение кризисных ситуаций. Существуют и данные о том, что молодые женщины, формируя свою идентичность, гораздо сильнее молодых мужчин опираются на отношения с другими людьми, оценку другими своих поступков и достижений. И вот тебе всерьез предлагают строить представление о себе на историях из героического прошлого Великого княжества Литовского — государства, чей герб стал гербом независимой Литвы.
Когда ты родилась девочкой в стране, только вышедшей из социализма, ты сталкиваешься со своеобразным набором выборов и препятствий. Ты еще застаешь время, когда нужно есть «фруктовое» масло: другого в магазине нет. Первый Snickers в твоей жизни честно режут на три части, чтобы всем досталось. Первый гель для душа ты увидишь в начале 2000-х. Зато уже в 2010-м у тебя будет iPhone. Ты поступишь на гуманитарный факультет — и тебе не будет за это стыдно. Ты будешь работать копирайтером, или дизайнером, или фотографом. Но это материальная сторона твоей жизни, а мы ведь говорим о важности социальных связей.
Среди моих подруг и знакомых процентов 50 имели счастье лично знать своих отцов. Процентов 30 — счастливые обладательницы обоих родителей, участвовавших в воспитании детей. Еще процентов 10 — родителей, которые их не били и не насиловали. (Нет, мы действительно говорим про самый средний класс общества.)
Ты растешь примерной девочкой — только без реального примера. Твои родители (при наличии таковых) заняты попытками устроиться в новой экономике. Они дезориентированы и мечутся между «СПИД-инфо», «Радио Свобода» и «Санта Барбарой». Они только что пережили крах системы, которая с горем пополам задавала им систему ценностей. Их вообще сложно в чем-то обвинить, потому что они вроде бы не могут «знать лучше»: они учились на ходу и сделали для нас что могли.
Только с этим «не знают лучше» начинаются проблемы. Когда ты молодая женщина первого постсоветского поколения, выясняется, что а) буквально каждый знает лучше и б) тебе так многое доступно, и за это ты всем должна (по крайней мере — быть благодарной). Они знают лучше по множеству причин. Во-первых, потому что ты женщина. Во-вторых, потому что у тебя «все есть». Ты не работала на заводе, откуда ты знаешь, что такое работа? Ты не вышла замуж в 17 и не начинала семейную жизнь, обладая только скатертью и открывалкой — как ты можешь знать, что такое отношения?
Ты делаешь что можешь: поступаешь в гимназию или колледж, в университет, находишь работу. Ты делаешь все это по-своему. В конце концов, ни советские, ни диснеевские мультфильмы не готовили тебя к собеседованию на вакансию SEO-специалиста. У тебя масса критиков:
— Ты одета как проститутка, тебя изнасилуют!
— Ты одета как монашка, ты не выйдешь замуж!
— Как можно работать дома? Это не работа!
— Сколько ты еще будешь горбатиться на чужого дядю в офисе?
— Ты набрала вес, как N. с тобой еще встречается?
— Ты худая, как жертва концлагеря!
— Займись спортом, ты же только сидишь!
— Что это за дикий фитнес-фанатизм, у тебя будет анорексия!
Эти возгласы, нацеленные на улучшение твоей жизни и зачастую называемые добрыми советами (потому что «кто тебе еще правду скажет?»), невозможно заставить замолчать, от них нельзя отключиться, даже когда ты наедине с собой. В худшие моменты ты говоришь себе то же самое, что и люди, которые лучше знают, как тебе жить, просто потому что они не ты.
И на всю эту массу критиков у тебя нет примера реального человека, который уже справился с внезапным капиталистическим, плюралистическим, демократическим миром, в котором ты живешь. Который искал (и находил!) бы ответы на те же вопросы, которые встают перед тобой каждый день.
Когда я оканчивала университет и думала о магистратуре за границей, мой отчим сказал: «Мы же позволили тебе поступать в Лицей БГУ, чего тебе еще не хватает?!». Мое собственное достижение показалось ему возможным лишь потому, что родители «избавили» меня от необходимости выйти на работу после 9 класса.
Да, тебе доступно несравнимо больше ресурсов, чем людям до тебя. Почему же при этом так тяжело? А главное, почему тебе все время должно быть за это стыдно?
Твой мир похож на тот, с которым столкнулись дети беби-бумеров в Западной Европе и Северной Америке. Мальчики и девочки, рожденные в 1950—1970-х (Generation Х), росли в послевоенном мире. В нем было с избытком еды, одежды и веры в государство. Курение не приносило вреда. В этом мире было не за что бороться, потому что благоденствие было достигнуто. Детей беби-бумеров назвали очередным потерянным поколением, потому что старшим казалось, что они занимаются ерундой: протестуют против атомных электростанций, создают Green Peace и раскрывают какую-то сексуальность, которая предполагает какое-то наслаждение.
Мое поколение тоже, судя по всему, занимается ерундой. Причем девушки занимаются ею чаще юношей. По крайней мере я редко слышу, что юноше пора перестать сидеть в офисе и идти рожать детей, подкачав между делом ягодицы.
Плохая новость: критика не помогает выстроить идентичность, с которой жизнь становится легче. Такую идентичность помогают выстроить только живые примеры «значимых близких». Женщинам постсоветского поколения за свою идентичность необходимо бороться, и было бы здорово, чтобы эту борьбу не ставили под сомнение каждый день.
Хорошая новость: с дырявой идентичностью тоже можно жить. Даже если тебя постоянно обесценивают, это не значит, что ты плохо справляешься. Мишель Обама, Бьорк, Джоан Роулинг — всего несколько примеров того как, будучи потерянным, найтись и сделать что-то стоящее. А значит, с нами, как и с поколением Х, все будет в порядке.