Эксперты по семейному насилию: "Осуждать и обсуждать нужно не жертву, а насильника"
Реакция на флешмоб #янебоюсьсказать оказалась предсказуемо неоднородной. Есть ли положительный эффект от такой инициативы? Почему так много негативных откликов и от мужчин, и от женщин? Чтобы попытаться разобраться в мотивах комментариев в ответ на откровения в Сети пострадавших от насилия женщин, мы обратились к специалистам в этой области. А заодно узнали, свойственно ли человеку стремление к насилию и как воспитать ребенка не-агрессором и не-жертвой.
Наши эксперты:
Анна Коршун, руководитель проекта «Поддержка женщин, пострадавших от насилия в семье, и их детей: повышение уровня информированности и оказание комплексной помощи», руководитель общенациональной горячей линии для пострадавших от домашнего насилия 8 801 100 8801 МОО «Гендерные перспективы».
Таша Петрова, психолог, специалист по социальной работе с пострадавшими от насилия в семье, консультант общенациональной горячей линии для пострадавших от домашнего насилия МОО «Гендерные перспективы».
— На ваш взгляд, есть ли положительный эффект от многочисленных публичных откровений?
Анна Коршун: Эффектов от флешмоба несколько. О проблеме говорят много людей, и она перестает быть проблемой частного характера, когда кто-то спрашивает «да где все эти женщины, которые подвергаются насилию? Ведь меня это никогда не касалось, как и моих знакомых». А флешмоб показывает массовость этой проблемы, ведь насилие может коснуться каждого.
Тема насилия, которая годами была табуирована в нашем обществе, перестает быть таковой. И в этом — положительный эффект флешмоба. Что еще хорошего? Возможно, на эту проблему власти посмотрят с другой стороны. В Беларуси сейчас нет специализированного закона о домашнем насилии. В 2015 году МВД выступало с такой инициативой, был разработан проект закона по насилию в семье, однако документ не был поддержан. Может быть, флешмоб #янебоюсьсказать даст новый толчок и возобновится инициатива по внедрению такого закона.
А мужчины, которые пишут негативные комментарии, обвиняя женщин в провокациях, не думают, что не всегда насилие происходит в безлюдном месте, ночью. Например, жертва рассказывает, что нападение произошло в два часа дня в общественном месте. Кроме того, насилие часто происходит и в семье, со стороны близких родственников.
Это опровергает стереотип, что женщина своим видом может спровоцировать насилие. Мы ведь говорим о том, что тот, кто совершает преступление, должен нести наказание. Мы же не оправдываем вора-карманника, который крадет кошелек, не говорим, что человек сам спровоцировал вора…
— Слишком красивый кошелек?
— Да, или кошелек был на видном месте. Тут нет оправдания вора. Так почему же тогда возникает уверенность, что жертва может провоцировать насильника?
— А каков психологический эффект от флешмоба?
Таша Петрова: Важно то, что снимается эффект уникальности проблемы. Мы молчим и думаем «это только у меня, я какая-то не такая». А когда есть массовость — женщине легче. Может, она ничего и не напишет, но она прочитает, услышит, поймет, что такая беда встречается у других женщин.
И еще — женщина понимает, что насилие — это не норма и терпеть это нельзя! Почему у нас так долго терпят насилие в семье? Потому что есть ощущение того, что это — норма. Влияние стереотипов «бьет — значит, любит», и ничего страшного как бы нет… Понимание того, что осуждать нужно не жертву, а насильника.
Анна Коршун: Негативный эффект флешмоба — в негативных комментариях. Женщины, которые годами терпят и решаются рассказать о пережитом, получают ретравму, то есть комментарии их травмируют дополнительно.
— Мужские комментарии разнятся от «сами виноваты», «нечего трагедию из этого делать» до «я и представить не мог, что такое бывает настолько часто», и еще, пожалуй, встречаются в Сети глумливые историйки про «как бы насилие» над мужчинами в гостиничном номере с участием двух симпатичных женщин…
Анна Коршун: Тут, конечно, стоит вообще задуматься о культуре общества, в котором мы живем. Если человек, видя страдания другого, не поддерживает его, а начинает травмировать словами, то это говорит о том, что мы сегодня живем в небезопасном обществе. К тому же срабатывают защитные механизмы: тот, кто допускает в собственном поведении проявления насилия, пытается таким образом оправдать себя.
Но есть и мужчины, которые открывают для себя масштаб проблемы и сочувствуют пострадавшим.
— Если женщина заметила, что ее партнер оставляет такой вот негативный комментарий, это должно ее насторожить?
Таша Петрова: Конечно! Есть «звоночки» в поведении партнера, которые говорят о том, что он является агрессором или может быть потенциальным агрессором. Такими признаками являются: жестокое обращение с животными, детьми, негативные высказывания в адрес родственниц, негативные характеристики женщин «она не так оделась, она провоцирует», чрезмерная беспричинная ревность, когда мужчина пытается ограничить круг общения партнерши «я тебя так сильно люблю, зачем тебе подруга, она на тебя плохо влияет». Таким признаком может быть и негативный комментарий в сети к флешмобу #янебоюсьсказать.
И еще. Через призму проблемы домашнего насилия могу сказать, что агрессор часто и не признает того, что делает что-то плохое. Такие вот защитные механизмы срабатывают «я не виноват», даже при виде синяков говорят «это не я сделал». Они в это зачастую искренне верят! Настолько они вытесняют сам факт насилия, отрицают свою причастность.
— А насилие свойственно вообще человеческой природе, раз уж так стремятся это вытеснить?
Таша Петрова: Конечно, агрессия свойственна человеческой природе. Заявить «я хочу что-то» — это уже довольно агрессивный акт. Предъявить миру свое желание. Мы периодически в жизни сталкиваемся с агрессией. Но насильственные действия зависят от того, насколько человек умеет обращаться со своей агрессией и активностью, и что он с ней делает.
В Минске, к слову, есть центр, где работают с мужчинами-агрессорами. Их учат справляться со своей агрессией, с эмоциями и не переводить их в насильственные действия, и осознавать их. Их учат договариваться, объяснять свое состояние…
Агрессия присуща и мужчинам, и женщинам.
— Что касается женщин, то комментарии от них по поводу историй флешмоба также разные. Если слова поддержки — это явление естественное, то что можно сказать о негативе по отношению к пострадавшим со стороны женщин-комментаторов? С чем может быть связано их желание «добить» психологически?
Таша Петрова: Думаю, тут может быть много причин. Но явно речь также и о защитных механизмах. Нечто связанное с тревогой. Когда женщина читает историю — с ней уже что-то происходит, она не может понять, что именно… А когда что-то беспокоит, мешает, хочется от этого отгородиться, хочется неосознанно, чтобы оно «исчезло», чтобы чувства, которые испытала при чтении — остановились, больше не появлялись… Хочется этого человека как бы «заглушить» или, наоборот, причинить ему боль в ответ на те болезненные чувства, которые этот человек вызвал своей историей. Потому что тот, кто читает, не может справиться со своими чувствами.
А может быть, женщины, которые пишут негативные комментарии, тоже пережили акт насилия и уже вытесняют, пытаются забыть, показать, что не было ничего такого с ними… Очень много разных причин.
Анна Коршун: Мы — хомо сапиенс, человек, который может справляться со своими чувствами и контролировать их. Но в некоторых обществах, как в нашем, какие-то виды насилия признаются нормой. Например, никто не говорит о супружеском сексуальном насилии, хотя оно есть. К нам обращаются женщины, были случаи, когда беременных мужья склоняли к близости, даже при медицинском противопоказании… Секс в браке у нас — это как бы норма, и даже обязанность.
Никто не говорит в нашем обществе о психологическом насилии. Подумаешь, муж назвал дурой, неумёхой или толстой коровой! Кто из женщин рассказывает об этом? Никто! Потому что думают, что это норма. Соседка, подруга, сестра в ответ скажут: «Ну и что, меня так муж тоже называет, ничего». Такое вот действие народных «мудростей»: «не выносить сор из избы», «бьёт — значит, любит», целые поколения в этом живут…
— Что такое вообще насилие?
Анна Коршун: Это отношение власти и контроля. Агрессор пытается контролировать свою жертву, если она пытается обратиться за помощью, он рассматривает это как акт побега. Он пытается ее остановить. Возникает негатив к тем, кто оказывает женщинам помощь или просто проявляет сочувствие.
И действительно, по опыту скажу, что очень часто мужчины, которые проявляют насилие в семье, не осознают этого «подумаешь, толкнул, я же ее люблю!». А некоторые бьют жен, чтобы «воспитать их, сделать лучше». Оправданий много.
И за негативными комментариями скрывается оправдание насильственных действий, то есть оправдание насильника.
Таша Петрова: Не все женщины способны к эмпатии и сочувствию. Мы не знаем их историй. Возможно, для них это тоже — норма. И эти женщины, может, и сами серьезно травмированы. Сильная травма может вызвать такое обесчувствливание. Отсюда и комментарии негативные.
— Все начинается с детства. И агрессия, и склонность к насилию в том числе. На что следует обратить внимание родителям как мальчиков, так и девочек?
Таша Петрова: Играет роль пример родителей, это однозначно. Если в семье есть насилие, такие дети чаще дерутся, для них это норма. Это касается и психологического насилия, ребенок использует те же методы.
Хорошо, когда родители говорят о своих чувствах «я на тебя сержусь, злюсь», но все зависит и от возраста. В идеале — когда родители сами осознают, какие чувства они сейчас испытывают, и они говорят об этом. Важно, чтобы чувства были в семье легализованы. Хорошо, когда семья может разговаривать о чувствах, когда есть норма обсуждения, когда дети видят, что родители выясняют отношения, если есть проблема — о ней говорят. Обучать детей распознавать свои чувства, называть их.
Читайте вместе психологические детские книжки про чувства, много есть развивающих кружков, можно походить и к психологу с ребенком. Чтобы ребенок знал, что любое чувство — не страшно, и знал, что с этим чувством дальше делать, как его можно донести миру, своим друзьям.
Анна Коршун: Европейский опыт предотвращения насилия в семье говорит о том, что нужно работать не только с пострадавшими. Там работают с агрессорами. Иногда коррекционные программы поведения служат альтернативой наказанию. С агрессорами работают психологи. Ведь кто такие агрессоры? Это люди, которые в прошлом сталкивались с травматическим опытом пережитого насилия. Те же мальчики, которых в детстве били, которые наблюдали, как отец избивает мать… Этим людям тоже нужна помощь. Им надо осознать то, что они проявляют агрессию, и это не норма, и в дальнейшем научить их, как справляться с неконтролируемой агрессией.
Девочки, которые растут в семьях, где отец избивает мать, и она видит, как мать годами это терпит, думает, что это — норма… В семьеведении есть такой принцип — «отзеркаливание отношений». Дети, как правило, повторяют жизнь своих родителей. Поэтому родителям важно не применять физического насилия, в том числе в воспитании детей, не ругаться в их присутствии. Важно, чтобы дети росли в гармонии, и знали, что насилие — не продуктивный способ выражения своих чувств, и добиваться своих целей.
— Женщины, принявшие участие во флешмобе, нашли в себе силы рассказать свою тайну, трагедию и, с одной стороны, присоединились в этом порыве к некоему сообществу пострадавших, почувствовали себя не одинокими, а с другой — все же получили негатив и дополнительную, уже виртуальную порцию насилия — словесного и психологического. Что вы можете им сказать в этой ситуации?
Таша Петрова: Первый совет — не читать комментарии. Во-вторых, быть готовым к тому, что реакции будут разные. Если комментирует непрофессионал, тогда даже родственник может отреагировать совершенно не так, как ожидаешь и хочешь. Что тогда говорить о незнакомых людях? Человек реагирует исходя из своих возможностей, жизненной позиции и из своей реальности.
Флешмоб наряду с положительным эффектом приносит и неприятности. Ну не бывает так, чтобы все было хорошо. Но говорить — надо! Открываться — надо! Надо подумать: кому, где, в каком формате… Безопасно ли открываться на весь «Фейсбук», или будет спокойнее в кабинете у психолога, или при звонке на линию телефона доверия? Но то, что открываться и говорить об этом нужно — это факт.
Если вы или ваши близкие страдаете от насилия в семье, позвоните на общенациональную горячую линию для пострадавших от домашнего насилия 8−801−100−8−801 международного общественного объединения «Гендерные перспективы». Линия работает ежедневно с 8.00 до 20.00. Звонок со стационарного телефона по территории Беларуси — бесплатный, с мобильного телефона — по тарифам сети. Анонимность и конфиденциальность гарантируются.
Подробно о проекте «Поддержка женщин, пострадавших от насилия в семье, и их детей: повышение уровня информированности и оказание комплексной помощи» и общенациональной горячей линии для пострадавших от домашнего насилия можно прочитать тут.