Шел пятый день войны

Буквально на пятый день войны жители южной окраины Бобруйска стали свидетелями одного из первых воздушных боев над городом. Странного, надо заметить, боя. Особенно для знавших толк в самолетах местных, живших у аэродрома. Как им было понять, почему заходивший со стороны Вишневки на посадку бомбардировщик был атакован поднявшимся с него истребителем? И это при том, что немецкой техники еще ни на земле, ни в небе не было. В общем, рухнули обе машины на землю, обстрелянные друг другом. Как позже выяснится, завернуты в парашютный шелк были тела старших лейтенантов Сагайдака и Дагаева и старшего сержанта Новикова — командира, штурмана и стрелка-радиста соответственно. Первому исполнилось к тому времени двадцать восемь лет, второй — на пять лет старше, самому молодому Новикову — двадцать шесть. Здешние жители похоронили их на кладбище Березинского форштадта, а документы сберегли. В 1945 году на могилах летчиков появились три скромных памятника из кирпича. И хотя захоронения не были безымянными, никто из родственников погибших к ним за все послевоенные годы так и не приехал. Только пионеры из местной школы ухаживали за надгробиями, несли почетный караул в памятные дни.

— В 2009 году, за день до 9 Мая, у меня в кабинете раздается звонок, — рассказывает директор школы № 17 Наталья Александровна Бабичева, — и незнакомый бобруйский таксист спрашивает, не знаю ли я, похоронены ли на нашем форштадтском кладбище какие-нибудь военные летчики? Я утвердительно отвечаю и спрашиваю, какие фамилии интересуют? Мне говорят: Новиков. Я добавляю, что за его могилой уже много лет ухаживает школа. «Тогда ждите гостей из Петербурга». Так к нам приехала Галина Васильевна Молитвина, дочь Василия Егоровича Новикова…

Увидев последний приют отца за аккуратной оградкой, обновленные обелиски и цветы на надгробиях каждого из экипажа, 72-летняя женщина, всю жизнь считавшая папу пропавшим без вести, расплакалась. Ей было три года, когда началась война. Мама, Надежда Ивановна, получив извещение, уже замуж не вышла, воспитала детей одна. В 1961 году, вспоминала Галина Васильевна, пришла в их семью телеграмма, в которой однополчане отца приглашали приехать на места боев в Бобруйск. Но что-то не получилось. И только позже внук Владимир нашел в Интернете сведения о том, что Василий Егорович Новиков похоронен в Бобруйске.

— Возложив венок и цветы, — возвращается к встрече петербуржцев Наталья Александровна, — дочь летчика, помню, сказала: «Наверное, нас Бог вел, ведь мы за неделю сделали то, что не могли сделать долгие шестьдесят пять лет».

Я рассказал о гибели экипажа советского самолета в первые дни Великой Отечественной хорошо знакомому мне ветерану-авиатору Владимиру Ивановичу Белоусову, который проживает в Бобруйске. Каково же было мое удивление, когда он сообщил поистине сенсационные и трагические подробности о событиях того времени.

Война застала личный состав 24-го бомбардировочного авиаполка за напряженной учебой. Летчики начали осваивать новый пикирующий бомбардировщик Пе-2. Сложность переучивания на новую технику состояла в том, что на тот момент не существовало учебного варианта самолета. Поэтому учеба шла не только в Бобруйске, где проводились тренировочные аэродромные полеты, но и далеко за его пределами.

25 июня 1941 года пункт воздушного наблюдения и оповещения о самолетах противника (ВНОС), располагавшийся в районе Кричева, сообщил на аэродром Бобруйска, что в направлении города следует группа немецких бомбардировщиков «Мессершмит-110». Необходимо было принять срочные меры к отражению противника. И они были приняты. С бобруйского аэродрома взлетел истребитель И-16, и… наш летчик обстрелял наш же бомбардировщик Пе-2, первым заходивший на посадку. Более того, экипаж подбитого самолета, возвращавшийся из учебного центра, успел выпустить очередь по истребителю. На глазах у эвакуировавшихся жителей Бобруйска сразу два советских самолета были сбиты, а их экипажи погибли.

Случилось это, как рассказал в свое время Владимиру Белоусову летчик 24-го бомбардировочного полка Василий Арсентьевич Червоний, бывший свидетелем трагедии и участником похорон товарищей, по причине того, что на пункте ВНОС ошиблись с определением типа самолета по силуэту — уж очень похож Пе-2 на Ме-110. Не подумали там или ошибочно решили, что немецкие самолеты совершают маневр, идя из глубины страны. Все эти драматические случайности и привели к трагедии, когда погибли заместитель командира 2-й авиаэскадрильи старший лейтенант Виталий Сагайдак, штурман старший лейтенант Алексей Дагаев и стрелок-радист старший сержант Василий Новиков. Конечно, были в неразберихе и суматохе первых дней вероломно начавшейся войны и такие печальные случаи. Но они не умаляют степени отваги и мужества воинов, вставших на защиту большой страны. И конкретный эпизод в небе над Березиной никоим образом не может помешать отнести летчиков к числу героев. Таковыми их здесь и считают многие поколения бобруйчан. А к нынешнему празднику Великой Победы навестить родные могилы приехали внуки Виталия Австифеевича Сагайдака Денис из Самарской области и Виталий из подмосковного Клина с детьми — правнуками героя, кавалера ордена Боевого Красного Знамени. Чуть ранее побывал на форштадтском кладбище сын Алексея Ивановича Дагаева. Местные старожилы утверждают, что в одной могиле со всеми похоронен и летчик-истребитель, имя которого хотят установить школьные поисковики.

На снимке: директор школы №17 Наталья Александровна БАБИЧЕВА и внуки Виталия Сагайдака Виталий и Денис (слева направо).

Фото: Александр КАЗАК