Драйв в танце и жизни
Народный артист Беларуси Валентин Дудкевич о “самоделках”, экспрессивных бразильских зрителях и прогулках по базарчикам
“И раз, и два... Сошлись, разошлись. На поклон”, — даже накануне юбилея у народного артиста Беларуси, профессора, руководителя Государственного ансамбля танца Беларуси Валентина Дудкевича кипит работа и одни репетиции сменяются другими. Он учит, объясняет и демонстрирует некоторые па лично. И кто этому шустрому и активному артисту даст семьдесят лет? Он привык быть в движении и учить двигаться других. В прошлом году маэстро отметил 50-летие творческой деятельности и 25-летие работы в заслуженном коллективе страны. Сложно представить, сколько за это время номеров, в которых фольклор так гармонично сочетается с лучшими достижениями мировой хореографии, поставил мастер и сколько стран объездил со своим коллективом. Артисты ансамбля выступали почти на всех континентах. Танцевали в Испании, Бразилии, США, Голландии, Китае, Индии, Египте, Ливане, Италии и других странах. И везде увлекали зрителей этносовременным драйвом постановок и своим позитивом. Корреспондент “НГ” побеседовала с народным артистом Валентином ДУДКЕВИЧЕМ накануне его юбилея, который он отметил в воскресенье, 6 октября. С юбилеем артиста поздравил Президент Беларуси Александр Лукашенко.
— Валентин Владимирович, глядя на вас, и не скажешь, что вы празднуете семидесятилетний юбилей. Это вас так танцы молодят?
— Наверное. Танцы, молодежь... У молодых артистов столько позитива! Намного больше, чем у старшего поколения. Вот им и подпитываюсь. Энергия молодежи становится частью моей энергии.
— Откуда у вас такая любовь к танцам? Не из детства ли?
— Не скажу, что в детстве мечтал связать жизнь с танцами. Эта любовь возникла позже, когда уже осознавал, что делаю. А в детстве и тем хотелось стать, и тем. Думал, было бы большим счастьем иметь такую профессию, в которой не пришлось бы ни от кого зависеть. Взял чистый лист — и что написал, то твое. Честно, завидовал труду писателя, художника. Они мало от кого зависят. А вот балетмейстер зависит от артистов балета, режиссер — от артистов драмы. Все, кто связан с коллективом, находятся в прямой зависимости от него. Это непросто.
— Жизнь сейчас у вас активная, быстрая. А в детстве вы были шустрым мальчиком?
— Скорее деятельным. Знаете, в послевоенное время, пятидесятые годы, нам, детям, родители никогда не давали денег. У них у самих их не было. Поэтому сами зарабатывали. Сдавали металлолом, носили на барахолку воду в стаканах, по пять копеек продавали. Сами себе зарабатывали деньги, сами о себе заботились. Потом, когда работал, получал стипендию, помогал семье, отсылая деньги домой. Затем женился. Детских садиков в то время не было. Жена сидела с дочкой без работы. А я трудился на двух-трех работах. Всегда работал-работал-работал. Эта привычка работать всегда до сих пор сохранилась.
— Поступив в хореографический колледж, доводилось ли слышать от родителей или знакомых что-то вроде “Ну вот, нашел чем заниматься! Танцы — это несерьезно”?
— Вы знаете, нет. В то время профессия артиста балета считалась очень престижной. Это сейчас она потеряла престиж по многим позициям. А тогда артист театра, ансамбля был элитой!
— А почему этот престиж уменьшился?
— Здесь исключительно материальная причина. Энтузиазм молодых артистов — это хорошо. Но в 25 лет их заботят чисто житейские вопросы. Они женятся, выходят замуж, им нужно жилье. Им хочется устроиться. У нас, к сожалению, с этим проблема.
— Основным источников вашего творчества является фольклорное искусство. Почему именно фольклор?
— Фольклор — это база, основа. Нельзя оторваться от своих корней. Ты же не в воздушном пространстве творишь. Но фольклор сам по себе не искусство. Это начало искусства. Все, что выносится на сцену, всегда профессионально, всегда имеет автора. Это так называемое авторское искусство на базе фольклора.
— Как пришли к тому, что фольклор стоит осовременить?
— Возьмем музыкальные произведения Древней Греции или Средневековья. Ты под ту музыку жить уже не будешь. Послушаешь, оценишь, скажешь: “Да, любопытно. Но было и было, а сейчас этого нет. Сейчас я танцую хип-хоп и брейк”. Теряется интерес молодежи к чистому, кондовому фольклору. Потому что она живет в другом измерении. Ритм ускоряется. В мире царит драйв. Если не жить в нем, отстанешь надолго, станешь никому не интересным.
— Вы балетмейстер широкого жанрового диапазона. Есть и юмористические, и одухотворенно-лирические номера. А что лично вам ближе?
— Я люблю игровые номера. Это, наверное, сказывается мое режиссерское прошлое. Такие, как “Вечарына”, “Кадрыля на зэдліках”. Где есть сюжет, проще придумывать движения.
— Как принимают коллектив зарубежные зрители? Что кажется для них наиболее удивительным?
— Ой, нас везде принимают замечательно. “Вечарына” наша вообще пробивает любую публику. Танец, к счастью, перевода не требует. Все и без перевода понятно. Когда едем в какую-либо страну, я уже знаю, как там будут принимать. В Китае, например, нас любят, приветствуют, но всегда аплодируют сдержанно, ориентируясь на начальство, которое сидит в зале с чашечками чая. Зато какой экспрессивный зритель в Бразилии, Португалии, Испании! Там всегда просто в восторге от наших танцев, могут аплодировать от начала до конца номера. Их просто перехлестывают эмоции. Европа хорошо во всем разбирается, аплодирует там, где действительно чувствуется очень высокое качество работы. Но самая понимающая в танцах Россия. “Халява” там не пройдет. Если на Западе смотрят на белорусские танцы как на экзотику, то в России, Беларуси зрят в корень, анализируют суть.
— Как вы оцениваете то, что танцуют сегодня на белорусской сцене? Что вас радует или, наоборот, раздражает?
— Меня жутко раздражает чересчур большое количество самодеятельных коллективов в нашей стране. Это “самоделка”, эрзац культуры, на мой взгляд. А еще их заставляют зарабатывать деньги. Они выходят на сцену как профессиональные артисты. На них покупают билеты. И в итоге получается подлог. Местные власти, дома культуры этим очень злоупотребляют. Я запретил бы таким коллективам работать за деньги. Все должно быть на профессиональной основе. А когда они еще ездят на концерты за рубеж! Нужно вообще навести порядок с выездами за границу, вернуть, например, просмотры и художественные советы, когда решалось, можно ли вообще коллективу туда выезжать, стоит ли на него тратить деньги.
— А получается ли у вас отдыхать от музыки, танцев? И как?
— Я вообще люблю лениться. Весь отпуск провел на даче. С сыном сделали большой красивый забор. С удовольствием так. В бане парились, на озеро ходили купаться. Вообще люблю воду. Особенно море. Ставлю шезлонговое кресло прямо в мелкую воду. Сидишь, волны омывают ноги, смотришь на дальние холмы, облака, на то, как мальчишки таскают сети с рыбой... Люблю ходить по базарчикам. Желательно менее цивильным, барахолочным. Находить невероятные вещи, кем-то забытые, но в то же время очень хорошие. Люблю рыбные рынки. А какие фруктовые базары в Бразилии, Китае! Такая экзотика! И вообще, “шляться” — это очень хорошо.
— Могли бы вы ответить сегодня на вопрос: “Если бы не танцы, то...” Чем бы вы смогли еще заниматься?
— Я и пробовал заниматься. Мне очень нравится писать какие-то конкретные вещи, сценарии. Правда, сейчас отвадился от этого дела. Как говорил Бунин, всякое писание требует ежедневного труда и упражнения, иначе дисквалифицируешься. Знаю, что мог бы писать. У меня легкая рука. Но нельзя этим эпизодически заниматься. Это касается любого дела. Кроме вдохновения, озарения, самое главное — ремесленная работа.
— Большая часть репертуара вашего ансамбля — танцы разных народов. В чем отличие белорусского народного танца от зарубежных?
— Никогда не собирался ставить танцы народов мира. Я ставлю танцы народов, живущих в Беларуси. Нельзя рассматривать Беларусь как маленькую страну, эдакое моногосударство. В самой Беларуси, пограничной стране, проживает много разных народов. Посмотрите, Полесье — полукраиноязычное. Гродненщина — полупольская. Могилевщина находится на границе с Россией. Это все наш народ.
У нас есть и цыганские, и еврейские, и татарские, и русские, и прибалтийские танцы.