Режиссер Алексей ЛЕЛЯВСКИЙ:“Театр кукол никогда театром только для детей не был”

Спектакли для взрослых в Белорусском государственном театре кукол ставились еще в пятидесятые годы

Вы считаете, что куклы и кукольные театры — для малышей? Что же, тогда вам на улицу Энгельса, 20 — чтобы раз и навсегда сломать этот устаревший и порядком поднадоевший стереотип. Разве “Дзяды” Мицкевича можно назвать произведением для детей? А “Ладдзю роспачы” Короткевича, “Чайку” Чехова или “Историю одного города” Салтыкова-Щедрина? А между тем они с успехом идут на сцене Белорусского государственного театра кукол. Впрочем, как и спектакли для детей “Мойдодыр”, “Пеппи Длинныйчулок”, “Морозко”, “Кот в сапогах” и другие. Он разный, старейший в стране театр кукол, отпраздновавший на этой неделе 75-летие. Менялись куклы, актеры, спектакли, стилистика... Но всегда неизменным оставалась преданность его коллектива искусству и зрителям. Удивить, заставить задуматься, всколыхнуть... Без эмоций из театра не уходят. Как удается “нащупать наболевшее”, в чем секреты молодости театра и почему кукольное искусство уникально, рассказал “НГ” главный режиссер театра, лауреат Национальной театральной премии Алексей Лелявский.

— Алексей Анатольевич, театру уже 75, но, кажется, с годами он не то что не стареет, а, наоборот, молодеет. И куклы новые, и спектакли современные... Раскройте читателям “НГ” секрет эликсира молодости театра.

— Наверное, таких секретов три. Первый заключается в том, что мы помним наше прошлое. Те экспонаты, которые есть в нашем музее, запасниках, позволяют нам объективно оценивать наше прошлое, наши успехи. По одним фотографиям сделать это было бы намного сложнее. Второй секрет в том, что наш театр всегда открыт миру. Так было в советское время, есть сейчас и, надеюсь, еще будет. Третий секрет — отношения в нашем коллективе были всегда очень честными. Мы не пытаемся приукрасить сами перед собой то, что мы делаем. Объективно оцениваем и успехи, и неудачи. Честность и открытость — это то, что позволяет нам двигаться вперед.

— Согласитесь ли вы с мнением, что раньше куклы в театре были в основном марионетками, а сегодня они почти полноценные актеры?

— Марионетками? Нет, такого не было. Кукла, объект, предмет были всегда основным выразительным средством нашего вида искусства. Конечно, случались разные периоды театральной эстетики — стилизации натуралистической, формальной, графической... Это связано с восприятием зрелища зрителем, с эпохами развития культуры, но никак не говорит о том, что раньше было хуже или лучше. Просто по-другому. Нельзя сравнивать Кандинского с Репиным. Нельзя сказать, кто из них был более успешен. Это совершенно разные художники, эстетика.

— Куклы тоже актеры. Не замечали ли вы как режиссер, что они начинают шалить, что у них вдруг портится настроение или они просто не в настроении сегодня играть?

— Немного фантазийные вещи (улыбается). Но, естественно, каждая кукла имеет свои особенности. Это не серийное производство. И то... Я как-то пошел в магазин выбирать плюшевого медвежонка. Передо мной стояла большая корзина с, казалось бы, одинаковыми мишками. Но ведь там не было ни одного похожего! Хотя их шили по одним лекалам. И из этих сотен медведей, зайцев или еще кого-то ты выбираешь одного, близкого тебе. Это касается серийного производства. А у нас индивидуальное. У нас нет двух одинаковых кукол. Естественно, они и ведут себя по-разному. В этом плане наш вид искусства уникален.

— Куклы сегодня немного повзрослели, помудрели. На сцене появляется все больше серьезных спектаклей. Не доводилось слышать что-то вроде: “Дзяды” Мицкевича — в кукольном? Это несерьезно!”.

— Вы знаете, был период в развитии нашего вида искусства, это касается стран бывшего СССР, когда основной задачей театра кукол было, условно говоря, воспитание детей. Но традиционно театр кукол никогда театром для детей не был. Даже народные представления, тот же русский Петрушка, английский Панч, немецкий Касперле, не совсем для детей, а в некоторых случах вообще не для детей. Однажды удалось посмотреть Панча, персонажа народного английского театра, аналогичного Петрушке, во время выступления группы The Tiger Lillies (“Тигровые лилии”). Музыканты презентвовали программу с живой музыкой и элементами театра. Надо сказать, удивительное представление. Но людям со слабой психикой и утонченными эстетическими вкусами этого лучше было не слышать. В нашем театре обращение к взрослым спектаклям началось в пятидесятые годы. Были периоды, когда их было больше или меньше. Но за всю историю поставлено достаточно много спектаклей для взрослого зрителя. Это абсолютно нормальный процесс, театр возвращается к тому, ради чего он появился.

— Насколько богат белорусский репертуар для использования в кукольном театре?

— Если говорить о пьесах, специально написанных для театра, как “Чароўныя падарункі” Виталия Вольского по мотивам народной сказки, таких пьес мало. Но я бы не сказал, что белорусская литература настолько бедная, что прям кричи-спасайся.

— Например, в театре появилась удивительная постанока по поэме “Дзяды” Мицкевича — это из последних новинок. Как возникла идея?

— Театр существует как? Не просто вот режиссер и творческий коллектив пожелали поставить пьесу. Если что-то хочешь поставить для себя — ставь и сам смотри. Театр всегда пытается уловить настроение зрителя, общества и по этому поводу высказывается. И когда спектакль встречается со зрителем, тогда мы и проверяем, насколько мы друг друга понимаем.

— В дни рождения, юбилеи принято что-то желать. Что бы вы пожелали театру, коллегам, куклам?

— Пожелать надо одного — долгой жизни, потому что так или иначе жизнь театра циклична. За 75 лет сменилось очень много поколений в нашем театре и было много периодов. Я думаю, 75 — это хороший пункт, чтобы не только продолжить старое, но и начать новое.