Захар Прилепин: «Русский язык не приспособлен для лжи»

В ходе встречи с писателями 25 октября Александр Лукашенко отметил, что в белорусской литературе не должно быть запретных тем, кроме «антигуманных и антиморальных» . Он призвал «смело поднимать» социальные, мировоззренческие и «нравственные проблемы современности» , но при этом не опускаться до «очернительства и пошлости» , не следовать плохим образцам«массовой культуры» . Президент говорил о проблеме «героя-современника» и книгах, которые «подстрекают молодежь к бессмысленным бунтам» .


Самый известный сегодня российский писатель, Захар Прилепин, - человек, книги которого как раз можно воспринять как подстрекательство к«бессмысленным бунтам» . Созданный Прилепиным образ мальчишки-революционера Саши Тишина - это образ нацбола-лимоновца, бегающего от ОМОНа и мотающего «сутки» за акции протеста. Может ли литература быть моральной, нести нравственный или духовный месседж? Куда делся образ труженика полей, позитивного героя-рабочего, популярный в 1950-80-е гг.? По следам сказанного белорусским президентом обозреватель «БелГазеты» Виктор Мартинович поговорил с Захаром ПРИЛЕПИНЫМ.

- Современная литература может быть «нравственной»? Или весь актуальный русскоязычный литературный проект основан на отрицании нравственности?

- В нынешней русской литературе нравственность, гуманизм, светлые идеалы или вопросы существования мира не находятся на первой линии, на первой горизонтали. Эти вопросы должны раскрываться за вторым, за третьим пространством текста. Потому что русские писатели - не догматики, а русская литература - не набор догм. Невозможно помещать в финал каждого своего текста, как в финал басни, какое-то «моралитэ» на тему того, что нравственно, а что - нет. Такой подход немедленно убьет литературу.

Вы посмотрите на невероятное количество всевозможных интерпретаций классических текстов русской литературы: начиная от «Капитанской дочки», где почти террорист выведен положительным героем, и заканчивая «Преступлением и наказанием», которое может быть воспринято одновременно как ницшеанство и как антиницшеанство. Разве такое было бы возможно, если был явный месседж?

То же самое можно сказать о многих произведениях Максима Горького - литератора противоречивого, неоднозначного. Сквозь всю классическую русскую прозу пронесена идея оправдания мира. Но - неявно. Когда читаешь Чехова, видишь, что, по сути, никакого света в текстах нет, нет никакого счастья, нравственности - в том виде, в котором о нравственности говорят чаще всего. И вместе с тем каждый рассказ, каждая пьеса - пронизаны ощущением бога. В этом как раз и есть загадка литературы. Поэтому к литературе предъявлять претензии по типу «нравственно» или«ненравственно» - глупо и бессмысленно.

ПОЧЕМУ НЕВОЗМОЖЕН ОПТИМИЗМ?

- На встрече президента с писателями прозвучали слова, что сегодня как никогда остро стоит проблема «героя-современника». На ваш взгляд, конструктивный герой-патриот в принципе возможен в нормальных текстах в XXI в.?

- Когда нам преподавали литературу в школах, нам объясняли, что в ней должны присутствовать персонажи, которые либо уже укоренились в действительности, либо рано или поздно в эту действительность войдут. Такими типажами были Гринев, Печорин, Раскольников, Обломов и другие. В современной России типажи, которые несут элементы нравственности и позитива, удивляют нас неестественным улыбчивым критинизмом - не приживаются. Нет таких типажей! Нет счастливого фермера, удачливого рабочего, который работает на преуспевающем предприятии и от него исходят волны радости и наслаждения жизнью. Нет офицера, который говорит: как здорово, что я защищаю родину, моя страна и армия - самые лучшие! Ведь это смешно, понимаете?

Гипотетически можно себе представить ситуацию, в которой какой-то мужик-одиночка в деревне работает и счастлив общению с землей. Представить ее можно. Но вообще этот типаж не укоренен. В действительности его нет. Выдумывать его - значит врать читателю и себе.

- Но ведь в советской литературе такие персонажи были!

- Те персонажи были не только в литературе - они существовали в реале. При всех очевидных минусах тех романов они как-то отражали действительность. Начиная с классических текстов, таких как «Время вперед» Валентина Катаева, и заканчивая произведениями Леонида Леонова и Шолохова, тексты отражали некую действительность. Они могли ее преображать или приукрашивать. Они могли где-то по мелочи привирать. Но процессы, которые в них описывались, действительно имели место. Имел место трудовой подвиг, поднятие целины и остальное. Собственно, мы и живем на остатках той экономики, которая была заложена тогда, при помощи колоссальной народной, рабочей экспансии. Где-то искренний, где-то инициированный силами партии и правительства, где-то вынужденный, под давлением НКВД, но труд был. Что-то производилось.

Послевоенные романы, такие как «Три минуты молчания» Георгия Владимова, «Сам себе хозяин» Сергея Есина или «Кочующая роза» Александра Проханова - отличные образчики литературы, которые имели дело с человеком рабочим, который тосковал по пространству, по работе, который осваивал огромные территории советской России и делал это успешно. Те сверхгиганты, продукцией которых мы до сих пор пользуемся, можем наблюдать на территории бывшего СССР - памятники той эпохе. Если есть эти заводы, значит, были и те люди. А если были те люди, значит, эти романы имели под собой основу. Сегодня этого нет. И о позитиве теперь можно только солгать. Или нафантазировать. Но это довольно скучно.

ПРО ЯЗЫК, НЕ ТЕРПЯЩИЙ ЛЖИ

- Но ведь во времена соцреализма тоже лгали. Видели, что на самом деле происходило на БАМе или Беломорканале, видели умирающих в бараках зеков, но писали позитив, про счастливый, сытый труд…

- Есть какая-то степень лжи, которая делает невозможной хороший текст. Русский язык - лучшее сито для появления плохих текстов. Русский язык не приспособлен для лжи. И если в «Целине», «Дороге на океан», «Трех минутах молчания» мы видим какую-то ложь, исторические искажения, мы должны понимать, что эта ложь была укоренена в сознании писателей. Не они лгали, лгали им. Они же транслировали это, искренне полагая, что пишут так, как есть. Если задумал солгать, язык будет первым, кто восстанет против тебя, начнет сопротивляться. Ты сам почувствуешь, что пишешь плохую книгу.

Вспомним неглупого человека - писателя Эдуарда Багирова. Он попал, кстати, в молдавскую тюрьму недавно, о чем я очень сожалею. Вот он попытался позитивный текст сочинить. Назывался он, по-моему, «Идеалист». Но получилось чудовищно. Вообще, сколько бы тебе ни платили «Единороссы», организации вроде «Молодой гвардии» или «Наши» - ничего путного ты не напишешь. Мне, во всяком случае, такой литературы не понять. Ее не может быть. Литература рождается через русский язык, который не терпит лжи и подлости.

ПРО ПРИЗЫВЫ К «БЕССМЫСЛЕННЫМ БУНТАМ»

- Героя вашего романа «Санькя», человека радикальных левых взглядов, уличного революционера, пару лет назад называли «новым героем нашего времени». А есть ли другие типажи?

- Очень многие мои собратья по литературе говорят мне о том, что этот тип действительно существует в жизни, я его зафиксировал. И что он - один из последних за последние 25 лет типов положительного героя. Он может быть не Героем с заглавной буквы, но он точно человек, который в себе аккумулирует некое дыхание времени, какие-то энергетические пульсации, эмоциональные силы. Пока других образчиков, помимо тоскующего офисного планктона, нет. Всех остальных сложно назвать «героями». Книги хорошие писались. Но я не думаю, что в гениальном романе Александра Терехова «Каменный мост» есть герои. Там главное не герои, а пространство, исход империи, хаос разрушенной страны, скручивающееся в спираль время. Вот это является истинным героем «Каменного моста».

Или Михаил Тарковский - еще один замечательный писатель, описывающий свой деревенский быт, жизнь далеко от Москвы. Отличный текст, но нет героев. Он и цель такую не ставит - представить неких героев. Его соседи - пьяницы или хорошие работящие мужики. Словом, роман населен распространенным и хорошо известным типом русского человека.

- А за деструктивность роман «Санькя» критиковали? Ведь это классический случай текста, «подстрекающего молодежь к бессмысленным бунтам»…

- Да нет, ни мои коллеги и товарищи, ни мои противники из либерального лагеря этого героя не критиковали. Выступали против разве что только безмозглые ублюдки из «Единой России». Вот им такие герои очень не нравятся. И не нравится то, что герои - не они. Но с этим я ничего не могу поделать.

ПРО СЛЕДОВАНИЕ МАССКУЛЬТУ

- Милорад Павич в «Другом теле» отметил, что больше нет смысла писать хорошо: текст тем более читаем, чем хуже и проще написан. Вместе с тем белорусских писателей предостерегли от следования «не лучшим образцам массовой культуры». Так возможна ли «высокая» литература? Или теперь всё - масскульт?

- Уровень текста - вопрос частного выбора. Кто-то осознанно работает с масскультом, пародируя его и выворачивая наизнанку. В России это начали делать Пелевин, Сорокин, Виктор Ерофеев. Это получалось отлично, смешно, мощно. Я очень люблю книги Пелевина, но я не уверен, что они просуществуют долго: некоторые из них через какое-то время становятся менее злободневными, а зачастую и просто непонятными. И если книга пройдет временной ценз, значит, она - классика.

Такие примеры злободневных книг в истории есть. Например - «Гулливер в стране лилипутов», роман, который в свое время читался как политический памфлет, полный аллюзий и намеков. Другие литераторы цель работать с масскультом не ставят. Они занимаются чистой словесностью, причем при этом могут быть не менее читаемы, чем Пелевин с Сорокиным. Вспомним Шишкина, Терехова и Проханова.

В советское время была очень высокой планка массовой литературы. Тогда были Аркадий и Георгий Вайнеры, братья Стругацкие. Они писали на несложном языке, понятном широким массам, в сюжетах у них было лобовое решение любых литературных задач, но при этом колоссальная убедительность, колоссальная мощь текстов. Вот это было хорошей массовой литературой. Сегодня же признаков того, что серьезная, элитарная литература стремится быть похожей на литературу массовую, я не вижу.

- Одно новое произведение русской литературы, которое бы вы посоветовали почитать.

- Александр Терехов, на мой взгляд, написал совершенно гениальное произведение - «Каменный мост». Не уверен, что роман понравится всем: это тяжелый, трудный, раздавливающий роман. Однако уровень работы с русским языком, уровень осмысления действительности просто впечатляет.


СПРАВКА «БЕЛГАЗЕТЫ».Захар Прилепин, родился в 1975г. в Рязанской области. Живет в Нижнем Новгороде. Окончил филфак ННГУ им. Лобачевского. Служил милиционером - бойцом ОМОНа, был участником антитеррористических операций в Чечне в 1996г. и 1999г. Работал главредом ряда крупных СМИ Нижнего Новгорода. Наиболее известные романы - «Патологии» (текст о любви и войне), «Санькя» (текст о политических протестах в России). Левый, дружит с писателем и главным редактором «Завтра» Александром Прохановым, лучшим другом Беларуси.