Кто был ни с чем, тот стал никем

Пока пропаганда из последних сил делает вид, что ничего не произошло, общество переживает последствия самого мощного за последние годы социального катаклизма. Девальвация на 56% не только подорвала доверие к словам и обещаниям по телевизору, но и полностью перелопатила наши представления о будущем, которое отнюдь не выглядит теперь безоблачным и бесхлопотным. Тем, кто не при должности или не умеет крутиться, в ближайшие месяцы придется худо.

Символом произошедшего в стране может быть гуляющее по Сети фото баночки «Нескафе» с ценой выше Br100 тыс. Поход в магазин - как путешествие на «Супер-8»: от цен поджимается все то, что способно поджиматься в человеческом организме. Две трети звонков по мобильному начинаются словами«знаешь, сколько теперь стоит...» .


Впрочем, все эти прелести нового витка существования сильной и процветающей - только начало. Экономисты прогнозируют дефицит, а стало быть, скоро звонить друг другу будем со словами: «А ты знаешь, что исчезло из продажи?» При этом достаточных валютных интервенций пока не прогнозируется, а значит, за долларами в обменники будут продолжать выстраиваться очереди из сотен человек.

Что все это означает в долгосрочной перспективе? Во-первых, крушение наших нынешних представлений об иерархии общества. Больше всего жалко высшую прослойку бюджетников - таких людей, например, как вузовские профессора. За последние 5-7 лет они привыкли к неплохой жизни, к зарплате выше средней по республике в долларовом эквиваленте, пересели на немецкие автомобили младше 10 лет. По ним девальвация ударит сильнее всего. Никто им рост цен аналогичным половинным ростом окладов не компенсирует. Будет, как с пенсионерами: вот вам пока 10% повышения - и гуляйте. Ведь если дать больше, придется допечатывать белорусскую наличность, что еще выше задерет курс доллара.

Обрушатся доходы и тех бюджетников, кто очень неплохо себя чувствовал на административных должностях в вертикали. Исполкомы, министерства, комитеты, ведомственые унитарные предприятия, институты и т.д. - все эти люди станут наполовину беднее. Только тут все произойдет интереснее, с некоторой дифференциацией. Картина обеднения одних «вертикальных» бюджетников будет органично дополняться обогащением других - более близких к «стволу». Дело в том, что власть в любой стране - это, в первую очередь, доступ к ресурсам. В нашем случае доступ к ресурсам означает возможность самостоятельно устанавливать, по какому курсу покупать доллар и по какой цене найти для себя гречку на оптовых складах. То есть бесправные тетеньки, которые были безропотными тенями в полутемных коридорах разных ведомств, плавно перейдут на щавель, состригаемый в окрестностях дачи, а вот их начальство или просто такие же тетеньки, своевременно позаботившиеся о том, чтобы обрасти связями, телефончиками, с одним выпить, другому - дочку посватать, начнут стремительно «решать вопросы». Что, если один хороший человек из исполкома позвонит другому хорошему человеку из банка с просьбой продать 500 баксов на отдых жены в Турции, второй первому не поможет? Да, конечно, поможет! Это даже нарушением не будет: доллар-то продается по официальному курсу! Так, собственно, и будет выглядеть броуновское движение в белорусской вертикали: купить кирпич по цене до девальвации, чтобы закончить домик в Тарасово; втюхать доллары по черному курсу, а на выручку запастись ими по официальному, да так с десяток раз; договориться с завскладом, чтобы тот сигнализировал, если приходит дефицит, а потом найти продавца дефицита, который будет драть с покупателей втридорога...

В 1990-х гг. люди массово уходили с государственных должностей, оклад на которых мог составлять $5-10 в месяц, и становились предпринимателями. Казалось бы, нечто подобное ожидает Беларусь и теперь. Но как бы не так: самому классу предпринимателей грозят темные времена, и это уже выражается в сбоях в работе рынков. Около двух третей занятых в частном бизнесе белорусов работают с перепродажей импорта. Очень немногим из них за эти годы было позволено открыть собственное дело, связанное с производством: такие уж у нас приоритеты были в государстве.

Но как быть, когда ручеек импорта обмелеет или, чего доброго, вообще будет ограничен перечнем официальных поставщиков? 10% нынешних предпринимателей найдут себя, пристроившись вокруг этих официальных импортеров. А как быть с остальными? Идти трудоустраиваться на госоклад? Так тут тоже планируются исключительно сокращения. Куда денется эта армия безработных? Дадут ли ей найти себя в сфере услуг, рост которой долгое время сдерживался разнообразными идиотическими ограничениями и контрольными шмонами?

Вспомним о тех, кто в совокупности потерял более $1 млрд. на рублевых вкладах в банках, будем иметь в виду, что каждый десятый в крупном городе имеет непогашенный кредит - и уже неважно, в валюте ли он или в рублях, важно, что платить надо регулярно, ежемесячно, а на что тогда жить, если коммуналка подрастет, а цены уже даже не выросли, а подскочили?

Белорусское общество мутирует. Все те люди, которые смотрят на нас с жизнерадостных плакатов «Вместе мы Беларусь» , все эти рабочие, комбайнеры и пенсионеры в настоящий момент имеют все шансы перейти на творожно-крупяной рацион, а через некоторое время - стать на паперти с протянутой рукой прямо в медалях, халатах и т.д.

После каждого заезда на автозаправку хочется называть машину на «вы»: она жрет столько, сколько не ешь ты сам. Слово «народ» начинает обозначать фрустрированных, испуганных людей, которые суетятся по магазинам и у обменников в поиске хоть чего-нибудь. Выражение «слуги народа» постепенно начинает намекать на людей, которые, как в конце 1980-х гг., могли решить любые вопросы. Если «нулевые» в Беларуси могло символизировать «одно окно», то период, начавшийся в 2011г., имеет все шансы символизировать стол заказов не для всех или дипломатический магазин, где импортным бухлом торгуют по курсу Нацбанка. Вопрос только, как теперь называть сильную и процветающую Беларусь?