Дело - крапива?

В день долгожданной девальвац… excuse me, «введения рыночных отношений на узком сегменте рынка», Бобруйск, как и вся страна, по идее, должен был вздохнуть с облегчением, набраться долларов, как жучка блох, и пойти отдыхать от стояний праведных в ближайший пивняк. Увы, страна не вздохнула, а скорее вздрогнула и еще больше напряглась в ожидании чего-то стремного. В позе охотничьего зайца остался стоять и Бобруйск.

В среду, 11 мая, ближе к вечеру, когда весть о том, что доллар вырос из коротких штанишек, уже облетела всех заинтересованных лиц, корреспондент «БелГазеты» решил изучить обстановку на местах. Будучи наивным романтиком, он рассчитывал, что уж теперь-то все, кто долгие дни и вечера отказывал себе в насущном, меняя последнюю тридцатку на злосчастные доллары, непременно ринутся сдавать проклятую «зелень», чтобы вновь ощутить под пальцами приятную шершавость родимых рублей…

Никто приятную шершавость ощущать не спешил. Народ, тусующийся возле ближайшего обменника, расположенного в помещении бывшего пивбара, как и неделю назад, жадным взором вглядывался в горизонт: не идет ли кто «сдаваться»?

О том, что средняя зарплата в $500, щедро брошенная с президентского вертолета в конце прошлого года, за один день «нагнулась» фактически до $350, народ пока еще предпочитал париться. Народу важно было сберечь то немногое, что осталось от высочайших декабрьских щедрот.

Плотный мужик в джинсовой куртке с огорченным видом рассказывал историю, достойную шекспировского пера: «Мы с утра тут стояли, ждали, пока кто-то сдаст. Наконец пришла одна тетка, сдала аж триста долларов. А я в очереди первым был. Ну, думаю, повезло! Уже стал рубли отсчитывать, как вдруг кассирша объявила технический перерыв. Ладно, думаю, подожду еще немного. Но перерыв прошел, а касса все не открывается. Тут выходит бабка-уборщица и говорит: все, мол, господа нищие, можете больше не беспокоиться - курс уже четыре тысячи».

Худенький мужичок в очках, стоявший чуть поодаль, на вопрос корреспондента, много ли счастливых обладателей валюты пришло поделиться ею со своими менее удачливыми земляками, устало вздохнул и махнул рукой: «Да никто не идет сдавать. Мы вот уже который час стоим, а все по нулям. Люди ведь тоже не дураки, в первый день бежать «сдаваться». Все ж понимают - это только начало. Завтра доллар, может, уже Br4200 будет, а послезавтра и все Br4500».

«К осени, говорят, вообще по девять будет», - мрачно буркнул высокий парень в синей бейсболке. По толпе прошел ропот. «Да нет, не может такого быть», - загудели граждане, то ли всерьез осуждая эту, безусловно, вредную и провокационную информацию, то ли пытаясь по Фрейду - методом вытеснения - заглушить свои худшие страхи и опасения.

Мужичок в очках, стоявший поодаль, в общую суматоху решил не вмешиваться и грустно усмехнулся: «А мне один знакомый валютчик с рынка сказал: я за эти месяцы заработал столько, сколько не заработал за все пять лет. Говорит, если такая катавасия будет и дальше продолжаться, до осени можно будет поработать, а там и на пенсию пойти - бабок до конца жизни хватит».



Толстяк в джинсовой куртке, все еще переживавший свой неудавшийся финансовый блицкриг, краем уха услышав рассказ худого, всколыхнулся вновь: «А катавасия будет стопудово! Нацбанк ведь отказался продавать валюту для обменников, так? Теперь пойдет цепная реакция: валютчики будут скупать в обменниках по 4, а продавать по 4,5. Банки поднимут свой курс до 4,5, а те свой - до 5. Снежный ком, короче, покатится».

«Ой, а что ж это с нашими зарплатами будет?» - испуганно пискнула девушка предпенсионного возраста, явно привыкшая голосовать за стабильность и теперь лихорадочно пытавшаяся нащупать следы этой стабильности хотя бы в долларовом эквиваленте. «А про зарплаты забудьте, - рубанул толстяк в куртке. - На подножный корм переходить будем. У меня вон дома, за забором, пустырь невъе…нный - так весь крапивой порос! Отличный, говорят, борщ из крапивы получается».