Новая европейская стратегия Путина ("Stratfor", США)
На этой неделе Владимир Путин принял президентскую присягу и начал свой третий президентский срок. Его возвращение на пост президента не было неожиданным - в сущности, он не переставал быть лидером России, даже когда президентом был Дмитрий Медведев. Между тем в Европе явно заметна тенденция к смене лидеров, последним проявлением которой стала победа социалиста Франсуа Олланда (Francois Hollande) над Николя Саркози на проходивших на этой неделе во Франции президентских выборах. В ответ на эти перемены Путину придется менять подход, который Россия использует в Европе.
Путинские планы для России и других стран
С тех пор, как Путин стал президентом в 1999 году, Россия восстанавливала свои силы. Путину досталась расколотая и слабая страна, пребывавшая в состоянии хаоса. Как неоднократно писала Stratfor, Путин не пытался воссоздать Советский Союз. Он изучал геополитику, осознает пределы сил России и понимает, что Советский Союз погубило перенапряжение. Миссия Путина заключалась в том, чтобы вернуть России стабильность и безопасность. Это выглядело масштабной задачей для лидера самой большой в мире, внутренне разнородной и окруженной потенциально враждебными державами страны.
Во время своего первого президентского срока Путин провел широкие реформы, включавшие себя упрочение контроля над российскими регионами, подавление повстанческого движения на российском Кавказе, чистку олигархического класса и централизацию экономической и политической системы. Он установил автократический режим, использовав по примеру предыдущих правителей России - от царей до советских лидеров - армию и аппарат российских спецслужб (включая Федеральную службу безопасности). Маневры Путина были естественным развитием модели, к которой традиционно прибегают успешные российские лидеры.
Когда Россия стала сильной и устойчивой, Путин смог начать фокусироваться на ближнем зарубежье. Однако окружающие Россию страны были враждебны кремлевским взглядам, а НАТО и Европейский Союз продвигались все ближе к российским границам, формируя партнерства со многими из бывших советских республик. Цари и советские правители прибегали к двум основным тактикам, чтобы противодействовать подобной ситуации.
Первая тактика заключается в том, чтобы отражать иностранное влияние с помощью российской военной силы - либо напрямую (как Москва поступила с Грузией), либо косвенным образом (например, создавая военные союзы с такими бывшими советскими республиками, как Белоруссия и Казахстан). Однако, хотя путинская Россия могла так поступить с одной или двумя странами, она не могла повсеместно использовать эту тактику на своей периферии.
Смысл второй тактики в том, чтобы заключать в Европе основанные на взаимной выгоде союзы, позволяющие Москве раскалывать объединенную Европу и НАТО и препятствовать их расширению и антироссийскому настрою, одновременно укрепляя Россию экономически, финансово и технологически. Царская Россия вступала в подобные отношения с Британией во время Наполеоновских войн и с Францией перед Первой мировой войной, а советские лидеры - с Германией перед Второй мировой. Россия никогда не доверяла этим странам (а они ей), однако и российские, и европейские лидеры понимали, что определенные формы альянсов необходимы, чтобы влиять на динамику событий на континенте.
В эпоху Путина Россия нацелилась на Германию, Францию и Италию, которые она считает тремя из четырех главных европейских держав. Четвертой из основных держав Кремль считает Британию, но традиционный прочный союз Лондона с Соединенными Штатами делает эту страну нечувствительной к российским авансам. По мнению Кремля - Германия, Франция и Италия - это страны, экономическая, политическая и военная мощь которых, объединенная внутри структур западного альянса, могла бы противостоять России в Европе. Чтобы добиться партнерства с этими странами, Путин строил отношения с их правителями.
Личный подход Путина
Естественным первым кандидатом на налаживание партнерства была Германия - не только как сердцевина Европы, но и как европейская страна, которой Кремль больше всего боится. Кроме того, Путин питает к ней слабость, восходящую ко временам его службы в КГБ , когда он работал в немецком городе Дрездене. В начале 2000-х годов Путин, свободно говорящий по-немецки, установил прочные дружеские отношения с канцлером Герхардом Шредером. Шредер рассматривал эти отношения в первую очередь в экономическом ключе, так как Россия - крупнейший в мире производитель и экспортер энергоресурсов, а также потенциально обширное направление для инвестиций.
При Шредере в торговле между Германией и Россией наступил бум, и Россия предоставила Германии особые преимущества как энергетическому партнеру. Германия - в полном соответствии с планами Путина - в свою очередь начала поддерживать в Европе российские позиции по конкретным стратегическим вопросам. Германия Шредера была единственной из западных стран, не оказывавшей активной поддержки украинской Оранжевой революции 2004-2005 годов. Шредер также противодействовал усилиям США, пытавшихся начать процесс приема в НАТО Грузии и Украины.
Дружба Шредера с Путиным продолжала укрепляться. Германский политик купил дачу под Москвой недалеко от путинской резиденции и даже усыновил с помощью Путина двух детей из России. Когда в 2005 году Шредер лишился своего поста, их дружба с Путиным не закончилась - как и полезность Шредера для Путина. Несмотря на то, что многие в Германии - и даже в собственной партии Шредера - критиковали его за этот шаг, бывший канцлер занял в российской газовой компании Газпром пост главы проекта «Северный поток» - трубопроводного проекта, который был разработан специально, чтобы увеличить влияние России в области энергетики на Белоруссию, Украину и Польшу.
Добившись прочных отношений с Берлином, Путин установил аналогичные связи и с Жаком Шираком, который был в то время президентом Франции. Положение Франции отличается от германского тем, что Франция не связана с Россией ни экономически, ни политически. Однако Париж помнил историю тесных связей между Москвой и Берлином и понимал, что они означают для Европы в целом. Соответственно, Франция была заинтересована в том, чтобы не остаться в стороне от контактов между Россией и Германией. Отношения между Шираком и Путиным дополнительно усиливали эту тенденцию.
Вначале Путин и Ширак заключили политический союз, выступая против американской войны в Ираке. Это было важно для Москвы, так как подрывало единство НАТО по одному из ключевых вопросов. Еще важнее для российских интересов было то, что Ширак выступил против приема в НАТО прибалтийских республик - Эстонии, Латвии и Литвы. Они были приняты в альянс вопреки возражениям Ширака, и когда прошел следующий саммит НАТО - в Латвии - Ширак пригласил на него Путина в качестве гостя.
С лидерами Франции и Германии Путина связывала близкая дружба, но с премьер-министром Италии Сильвио Берлускони они были как братья. В их отношениях было больше личного, так как Италия не имеет для России такого стратегического значения и не несет такой угрозы, как две другие державы. Путин и Берлускони отдыхали вместе, вместе проводили дни рождения и обменивались дорогими подарками. В 2011 году, когда Берлускони оказался под судом по обвинению в сексуальных преступлениях, Путин публично выступил в защиту друга, заявив, что все обвинения были порождены «завистью». Дружба Путина и Берлускони способствовала партнерству между итальянскими и российскими энергетическими компаниями, банками и военно-промышленными проектами. Наиболее примечательно, что Путин использовал отношения с Берлускони, чтобы помочь Газпрому получить доступ к активам итальянского связанного с государством энергетического гиганта ENI в Северной Африке, и в частности в Ливии.
Личные связи Путина с Германией, Францией и Италией не исчезли ни в период с 2005 по 2007 год, когда в этих странах менялись лидеры, ни в 2008 году, когда Путин слегка отошел в тень, покинув президентский пост и став премьер-министром. Путин использовал инерцию отношений с прежним правительством, налаживая связи - пусть и не столь личные - с канцлером Германии Ангелой Меркель, французским президентом Николя Саркози и на некоторое время сменившим Берлускони в Италии премьер-министром Романо Проди (Romano Prodi). Круг друзей и партнеров Путина помогал ему достигать некоторых наиболее важных для России стратегических целей в Европе - осложнять экспансию НАТО, отстаивать российские позиции на переговорах с Североатлантическим альянсом, расширять военные связи и иметь возможность вторгнуться в Грузию, не боясь вмешательства США или Европы. Разумеется, дело было не только в личных отношениях Путина с лидерами Италии, Франции и Германии, однако эти связи помогли заключить многие соглашения, которые позволяли России добиваться своего.
Перемены в Европе
Возвращаясь на президентский пост, Путин сталкивается с совсем другой, чем раньше Европой, - с Европой, в которой почти все его близкие друзья лишились власти. Как премьер-министр, Путин фокусировался на российских внутренних проблемах, в то время как Европу захлестывал политический и финансовый кризис континентального масштаба. Сейчас Европу меньше, чем раньше, волнует внешний мир (включая Россию). Вместо этого каждая из стран сейчас стремится сохранить в целости себя и сберечь хоть какую-то форму европейского альянса.
За время кризиса избиратели прогнали два из трех дружественных России европейских правительств. Берлускони и его политическая машина уступили власть технократу Марио Монти (Mario Monti), занимающему сейчас пост премьер-министра. У Монти нет ни политического мандата, ни желания играть в геополитические игры - в том числе подразумевающие тесные отношения с Россией. Во Франции Ширак ушел из политики, а Саркози за день до инаугурации Путина проиграл выборы. Олланд окружает себя политиками, которых не было в правительстве, когда Путин возглавлял Россию. Остается только Меркель, которая обладает самыми слабыми связями с Путиным из всех европейских лидеров. К тому же она слишком озабочена тем, чтобы удержать Европу вместе, что не оставляет ей ни времени, ни сил интересоваться европейскими планами России.
Таким образом, путинская тактика использования личных связей, чтобы укреплять позиции России в Европе, похоже, устарела. Конечно, правительства Франции и Италии еще очень молоды, и Путин может попробовать выстроить отношения с Олландом и с Монти. Однако сейчас Францию и Италию - как и Германию - больше интересует то, что происходит в Европе, а не то, что происходит в России.
В Риме уже заметно новое отношение к России. В ходе первых переговоров между новым итальянским и российским правительствами президент Италии Джорджо Наполитано (Giorgio Napolitano) ясно дал понять, что отношения между Москвой и Римом ждет «деперсонализация». Первым ее знаком стала поддержка Италией американских планов создания системы европейской обороны от баллистических ракет. Италия, как и Франция, долгое время поддерживали позицию России по противоракетной обороне в Европе. Это не мешало Вашингтону воплощать его планы в жизнь, но создавало разногласия внутри НАТО. Сдвиг Италии к единству с НАТО и Соединенными Штатами произошел непосредственно перед саммитом в Чикаго, который должен был стать совещанием России и НАТО, но на который Россию в итоге не пригласили.
Помимо перемен в личном составе и в подходе европейского руководства России приходится приспосабливаться и к другим изменениям в Европе. Перед охватившим континент финансовым и политическим кризисом Россия выработала новую стратегию внешней политики в отношении Европы, предполагавшую, что европейские стратегические партнеры - в первую очередь Германия, Франция и Италия - будут активно вкладывать средства в российскую экономику и в российский финансовый сектор. Однако когда Европа оказалась на мели, эту стратегию пришлось частично свернуть. Возможно, Россия вообще от нее откажется. Сейчас страна продолжает осуществлять некоторые совместные проекты с европейскими партнерами, однако, если Москва хочет их успешно завершить, ей придется финансово вкладываться в них больше, чем предполагалось. Это дорогостоящий внешнеполитический выбор.
Основная цель России в отношении Европы - сохранить разделение между европейскими странами и при этом добиваться от них желаемого в области финансов и технологий. Прошли те дни, когда Путин мог позвонить кому-нибудь из своих европейских друзей и попросить помочь ему с НАТО или с нехваткой технологий. России предстоит выработать новую стратегию взаимодействия с новой, непривычной для нее Европой. В этом ей придется руководствоваться своими глубинными императивами вместо того, чтобы полагаться на личные или политические отношения, которые ненадежны по сравнению с силами геополитики.