Дмитрий Болкунец: Белорусский парламент вообще ничего не решает

Осенью этого года в Белоруссии пройдут очередные парламентские выборы. Наравне с властью, готовится к ним и оппозиция. О том, что такое белорусский парламентаризм и каковы шансы противников Лукашенко стать депутатами, Курс.ру рассказал известный белорусский политолог Дмитрий Болкунец.

— В чем особенность белорусского парламента от большей части мировых парламентов?

— Главная особенность белорусского парламентаризма в том, что парламент вообще ничего не решает: депутаты не имеют права даже сделать депутатский запрос – для этого нужны подписи чуть ли не половины парламентариев. Для примера: нынешний состав парламента отклонил только один законопроект. Это говорит о том, что там нет дебатов, дискуссий, и сам по себе этот орган работает для формализации политической системы.

В парламенте третьего созыва неожиданно появилась оппозиционная фракция внутри пролукашенковских сил, но вскоре члены этой фракции оказались или в тюрьме, или почувствовали на себе сильное давление властей. Сегодня – это молчаливый орган.

— Видимо, выборы тоже нельзя назвать свободными?

— Выборы носят декоративный характер. К примеру, российская система выборов, хотя имеет свои изъяны, но более либеральна. Понятно, что и в России все партии управляемы, но, тем не менее, в российском парламенте звучит оппозиционная точка зрения, а в белорусском парламенте нет даже критики в адрес властей.

На самих же выборах в Белоруссии фактически нет наблюдателей. Вернее, они присутствуют, но их отодвигают на десять метров стола, на котором происходит подсчет голосов, а сам стол закрывает спиной один из членов избирательной комиссии. Потом этот член избиркома шепотом диктует результаты. Сами результаты, как правило, заготовлены заранее.

Еще одна особенность – если в России и на Украине используют “карусели”, то в Белоруссии – досрочное голосование. Так, на прошлых выборах досрочно проголосовали 30% населения страны. То есть получилось, что в середине декабря треть страны в один день — а это почти три миллиона человек — решила куда-то уехать. Понятно, что голосование проходило на предприятиях, и людей заставляли это делать.

Я вполне допускаю, что если бы были честные выборы, то президентские партии получили бы львиную долю голосов, но власти не хотят допускать даже минимального присутствия оппозиции.

— А чем занимается Верхняя палата парламента?

— Верхняя палата – Совет Республики, это еще более аморфная структура. Люди в нее выбираются со стороны областных локальных советов и назначаются туда по рекомендации Минска. Это даже не профессиональный орган – у них нет такого понятия, как рабочий день. Собираются, только когда надо что-то сделать.

— Не всегда же парламент страны был настолько зависимым от исполнительной власти?

— С момента получения независимости был Верховный совет, который был преемником еще советского Верховного Совета. В ноябре 1996 года ситуация напоминала ситуацию с расстрелом российского Белого дома: депутаты объявили импичмент Лукашенко, только никто не стрелял. Верховный Совет был недоволен тем, что Лукашенко продвигает свою конституцию, которая, по сути, дала ему царские полномочия. Приехал тогдашний премьер-министр России Виктор Черномырдин, спикеры Совета Федерации и Госдумы РФ Егор Строев и Геннадий Селезнев, и они всю ночь вели переговоры со сторонами, выступая гарантом мира. В результате был принят компромиссный вариант – референдум стал носить рекомендательный характер, а парламент снял вопрос об импичменте. Но некоторое время спустя Лукашенко сумел сделать так, чтобы референдум по конституции был признан обязательным к исполнению и после его проведения были внесены поправки в конституцию страны.

Что характерно, одновременно был почти в три раза сокращен сам Верховный Совет. Проводилось фактическое сокращение штата – из более чем 300 членов Верховного Совета были отобраны 110 депутатов, вошедших в новый парламент. Выборов даже не было.

После этого все последующие компании носили декоративный характер.

— Перед парламентскими выборами в 2008 году Лукашенко, кажется, удалось договориться с Евросоюзом и наладить нормальные отношения, но потом он резко охладел к европейцам. В чем причина такого нестабильного отношения к соседям?

— Да, в 2008 году Белоруссия вступила в диалог с Европой. В Минск приезжали политики из ЕС. Это происходило после того, как Лукашенко через своих посредников сообщил, что пропустит в парламент оппозицию. Но после подсчета голосов оказалось, что ни один оппозиционер не прошел в парламент.

Кстати, оппозиционные партии идут на выборы не затем, чтобы выигрывать, а чтобы использовать возможность официально донести до людей свою позицию. Некоторые – ручные — оппозиционеры, как правило, – сначала объявляют, что не пойдут на выборы, а потом все-таки выдвигают свои партии или свои кандидатуры на президентских выборах. К примеру, на последних выборах у Лукашенко было 9 оппонентов. Но многие из них контролируются КГБ. В результате Лукашенко набрал 80% голосов.

— Можно ли рассчитывать хотя бы на небольшую объективность на нынешних выборах?

— Я не думаю, что нынешние выборы будут объективными. Лукашенко не нужен парламент, где будет хотя бы один человек, который будет против него. Ему нужен абсолютно ручной парламент. Были примеры, когда депутаты решение принимали за несколько часов. Так, при подписании очередного документа по Таможенному союзу Лукашенко неожиданно отказался подписывать один из пунктов. Потом слетал в Сочи к Медведеву. А на следующее утро было созвано экстренное заседание парламента, который тут же все, что было нужно, одобрил. Причем, втихую. Об этом сообщили только через два-три дня.

— Но, может, у какой-то партии все-таки появится шанс попасть в парламент?

— Формально пролукашенковские оппозиционеры, да и настоящие оппозиционеры — все могли бы попасть в парламент по 3-5 человек. Но только если бы это были честные выборы. Руководят этими партиями известные и уважаемые в стране люди. Во всяком случае, они могли бы пройти в Минске, потому что столица наиболее оппозиционна. Но в условиях отсутствия честных выборов этого добиться очень сложно.

Я не думаю, что этот парламент будет избран честно. В 2004 году перед выборами президент сказал, что, по его мнению, в парламенте слишком мало женщин и стоило бы увеличить их количество до 30%. И в следующем парламенте было ровно 30% женщин. Сейчас он заявляет, что в будущем парламенте не будет “никаких болтунов”, то есть оппозиционеров, потому что белорусы за них не проголосуют. Думаю, их там действительно не будет.

— Судя по всему, местные парламенты работают по той же схеме?

-- Местные парламенты вообще недееспособны и, честно говоря, непонятно, зачем они избираются. Эти советы не имеют права даже утверждать кандидатуры мэров городов. Мэров утверждает лично Лукашенко, а работа градоначальников, как и всех местных чиновников, заключается в том, чтобы отчитывать о достижениях, удоях и ставить галочки.

— Какова реальная поддержка Лукашенко электоратом?

— Дело в том, что в Белоруссии запрещена независимая социология. Конечно исследования проводятся, но их данные не разглашаются. Власти говорят, что у Лукашенко есть постоянная поддержка 80% граждан. При этом независимый социологический центр в Вильнюсе сообщал, что в 2010 году перед выборами президента поддерживали примерно 50% граждан, то есть можно было рассчитывать на второй тур. А после прошлогоднего экономического кризиса рейтинг упал до 20-25 %. Этот период был самым опасным для Лукашенко, но он устоял, получил поддержку России и сейчас повысил свой рейтинг до 35% за счет увеличения зарплат, пенсий и за счет тотальной пропаганды.

— Пропаганда действительно так хорошо работает?

-- В стране создана среда, в которой нет оппозиционных СМИ. Хотя в последние годы все больше входит в жизнь интернет. По статистике, из 9,5 миллионов жителей страны, 3,5 пользуются интернетом. Другой вопрос, насколько он эффективен.

На Лукашенко же работает весь чиновничий аппарат.

В последние годы он стал устраивать и политическую элиту, и бизнес. И те, и другие пользуются ресурсами. Кроме этого, у чиновников подрастают дети, и их надо приспосабливать под политические реалии, потому что чиновники не любят перемен. Все люди из команды Лукашенко работают в госаппарате, только меняя должности и кочуя из министерства в министерство.

В целом же страна подошла к грани, за которой похожие общества взрываются. Хотелось бы, чтобы все прошло мирно, но исключать силовой вариант нельзя. Лукашенко сам заявлял, что будет стрелять, если кто-то пойдет на него.