Доктрина защиты авторитаризма
Внешняя политика в актуальном изложении Путина выглядит до боли знакомой — примерно то же говорилось еще и в Мюнхенской речи. Там есть претензия на участие во всех мировых проблемах на равных. Но нет, например, внятной политики на постсоветском пространстве. Режим Асада нам как бы важнее Украины или Армении.
Цикл предвыборных программных статей Владимира Путина завершился публикацией масштабного (опять под полсотни тысяч знаков) текста, посвященного положению России в современном мире. Вновь понедельничный номер федеральной ежедневной газеты — на сей раз «Московских новостей».
Странный выбор, кстати: газету одно время величали едва ли не «медведевским проектом» (по крайней мере официальный акаунт издания Медведев добавлял в друзья в своем микроблоге. Зато обошли публикаторы путинских опусов «Московский комсомолец». Там, конечно, таблоид, но зато, по российским меркам (не в пример тем же «Московским новостям») массовый. Да и его главный редактор Павел Гусев был на встрече главредов с Путиным, где были обещаны программные статьи, а потом еще и стал доверенным лицом кандидата Путина. Опять-таки: в прямом конкуренте гусевской газеты — в «Комсомольской правде» - публикация премьера имела место, а МК обделили.
Однако это тема узкоспециальная цеховая: мало ли какой логикой руководствовались пиарщики Путина, распределяя публикации. Скорее всего, просто считали оставшееся до выборов количество недель и делили на количество газет. Для МК текст просто не успели написать, а может что после выборов уже опубликуют.
Проблематика самого программного текста куда как глобальнее. Как и в любом тексте такого статуса и такого объема по внешней политике, интересна в статье Путина расстановка приоритетов, а не конкретные тезисы. Тезисы сплошь будто написаны в российском МИДе: Иран защитим, во внутренние дела вмешиваться не позволим, со всеми будем развивать и укреплять. Собственно и текст, скорее, о роли МИДа, а не России: ведомство в качестве актора появляется в статье с десяток раз — как «МИД», как «российская дипломатия», как подшефная структура «Россотрудничество» и так далее.
Беспомощный в общем-то текст, как бы на него не отреагировали западные медиа и политики: антизападные пассажи политически ничего не дают, а более и сказать особо нечего. Все, что там сказано, говорилось российскими чиновниками много раз и от прочих выступлений того же Путина на тему внешней политики слабо отличается.
Структура текста в этом смысле тоже показательна: начинается он с рассуждения о том, кто в мире «подрывает доверие» (НАТО с пережитками блокового мышления), далее следует экскурс по «арабской весне» - с упором на то, что на суверенитет государств без согласия Совбеза ООН (читай — России) посягать нельзя и вообще вести пропаганду против авторитарных режимов плохо. Далее следует блок «новые вызовы и угрозы»: в качестве таковых представлены угрозы Ирану и КНДР, а также ситуация в Афганистане. Далее обширный пассаж про китайский фактор, который вроде бы будет работать на благо России в рамках всяческих многобуквенных аббревиатур — БРИКС, АТЭС, ШОС, СБ ООН и G20.
Далее наконец-то идут последовательно пункты о взаимодействии с Евросоюзом (третий энергопакет нам все еще не нравится, зато нравится идея хозяйственной интеграции) и США (тут речь почти исключительно о том, что Россия против системы ЕвроПРО), а также небольшой рассказ о последствиях вступления России в ВТО.
Завершается текст спичем о поддержке соотечественников и «Русском мире». Здесь, пожалуй, в путинской статье выдается один из самых интересных тезисов «Для России существует возможность не только сохранить свою культуру, но и использовать ее как мощный фактор продвижения на глобальных рынках», - пишет наиболее вероятный будущий президент. А вот тема защиты своих граждан за рубежом артикулируется слабо — только в виде заклинания «МИД должен работать еще до шумихи в СМИ».
Характерно и то, что в иных форматах — кроме языка и поддержки прибалтийских русскоязычных неграждан — тема российской внешней политики на постсоветском пространстве кандидатом не поднимается.
Белоруссия и Казахстан в тексте упоминаются лишь в контексте ВТО и Таможенного союза, слова «Украина» нет в тексте вовсе, если не понимать ее под фразой «Европа получит надежную и гибкую, не зависящую от чьих-либо политических капризов систему газоснабжения».
Иной повестки — кроме русского языка и культуры — для постсоветского пространства у Путина как бы и нет.
Получается, что Россия претендует на деятельное участие в разрешении основных конфликтов и излагает свою позицию по ним, но четко сформулировать внешнюю политику на ближайшие несколько лет по отношению с непосредственным соседям — как бы и не в состоянии. Или не имеет желания ее обнародовать.
Вряд ли российское руководство полагает, что на постсоветском пространстве дела у нас идут замечательно — это очевидно не так, на кого ни посмотри. Провалена интеграция с той же Украиной. Отношения с Грузией разорваны с 2008 года, так что грузинское вето на вступление в ВТО смогли преодолеть лишь при помощи Госдепа. Информационная война против белорусского лидера Лукашенко была проиграна и пришлось мириться. В Киргизии до сих пор нестабильность, грозящая взорвать весь среднеазиатский регион. Впрочем, регион и так «отрезанный ломоть» — там где нет Китая, так есть Казахстан, играющий явно свою независимую партию, вовсе не пророссийскую. В Закавказье не сегодня-завтра усилится Турция.
В первую голову нас волнует «арабская весна», получается, Европа — основной внешнеторговый партнер — находится уже на пятом месте после Китая, а непосредственные соседи даже за партнеров не рассматриваются? Чем важнее «ливийский вариант» и недопущение его распространения на Сирию для России важнее, нежели интеграция с Европой (которая в тексте присутствует лишь в виде «хорошо бы развивать и отменить визовый режим)? Отповеди Западу по поводу «арабской весны» - вообще самая эмоциональная и резкая часть текста Путина.
Здесь хочешь-не хочешь, а подумаешь, что основной смысл таких пассажей лишь в демонстрации, что «в России такой вариант не пройдет».
Косвенное такое сравнение режима Путина с режимами Каддафи и Асада. Если так, то самоопределение России выходит малоприятным — мы авторитарный режим, но нам есть, чем за себя постоять.